Алайна. Уроки благодарности и лжи - Наташа Фаолини

Интересно, подумалось мне, Ольгерд слушает этот текст уже в тринадцатый раз? Или же произносимая речь каждый раз меняется?

- Да. – Коротко ответила я, ощутив, как Ольгерд сжал мою руку.

Женщина в бордовом платье гордо подняла голову.

- В таком случае брак подтверждён.

Вот и всё. Как быстро это произошло! Мы развернулись лицами в зал: гости поднимались с лавок и спешили подойти с поздравлениями. Я вяло принимала подарки от людей, которых первый раз в жизни видела. Ольгерд сдержанно благодарил своих друзей и знакомых. Все они подходили сначала к нему, и лишь потом ко мне.

Хор вновь запел, уже тише и чуть менее проникновенно, и среди голосов девочек я теперь безошибочно определяла Каринино сопрано. Пусть она мне не очень нравится, но я должна признать: какой талант пропадает! Она могла бы снискать славу, как на Земле, так и здесь, но вместо самовыражения сидит в тюрьме-усадьбе и вышивает крестиком.

В поле зрения вдруг появился жандарм Лейбурн, и сердце пропустило несколько ударов. До чего хорошо он выглядел! Янтарные глаза сияли насмешкой, которую было видно даже в этой полутьме. Одет он был в белоснежный камзол, как у принца из мультфильма, а по нему – узоры золотой нитью. Он больше походил на жениха, чем Ольгерд, который им сегодня и являлся.

- Алайна! – С выражением абсолютного счастья на лице, жандарм прошел мимо Ольгерда. – Поздравляю вас с таким радостным событием в жизни.

Он деликатно приобнял меня, запечатлев на щеке дежурный поцелуй. Бегло шепнул: «Будут танцы. Поговорим» - и отстранился, уступая место следующему. Я судорожно вздохнула и закрыла глаза. Пожалуйста! Будь в состоянии мне помочь!

Вскоре официальная часть торжества была окончена. Появились несколько человек в серых одеждах – они несли в руках что-то похожее на музыкальные инструменты, и я их не узнавала. Один походил на скрипку, но более широкий и с коротким грифом; в руках другого музыканта было что-то вроде огромной закрученной трубы. Третий нёс большую широкую дудку, четвёртый – какой-то мешок с кучей клавиш.

Музыканты устроились в тени, настраивая инструменты; тут же рабочие оптимизировали пространство: отодвигали лавки к стене, вносили столы. Слуги приносили праздничные яства и напитки. Всё это время хор Ольгердовых жён послушно стоял около возвышения.

Когда зазвучала музыка, непривычная моему уху, гости разбились на пары, но никто ещё не танцевал. Все словно чего-то ждали.

Я внезапно поняла, что привлекаю всё больше взглядов. Присутствующие в большинстве своём поглядывали в мою сторону, и в душу закралось нехорошее предчувствие.

- Алайна? – Негромко позвал Ольгерд. – Ты готова?

- К чему? – Я в ужасе посмотрела на супруга.

- Петь. – Непонимающе ответил он. – Традиция. Невеста поёт для гостей первую песню.

Я посмотрела на Карину, довольную и лучащуюся счастьем, и пазл в голове сложился. Она меня не предупредила! Никто из девушек не предупредил, даже Марина! Понятно, она, видимо, им приказала молчать. Овца драная! Конечно, после такого выступления, после её чистейшего голоса, я, неподготовленная, буду звучать хуже жабы на болоте.

Но я не подарю ей этой победы. О нет, она пожалеет, что решила меня подставить.

- Я готова. – Хмуро ответила я Ольгерду. Не зря вокалом занималась. Не знаю, превзойду ли Карину, но для этого очень постараюсь. Хочу увидеть её выражение лица, когда она поймёт, что подлянка провалилась.

Ольгерд подошёл к одному из музыкантов и, перебросившись с ним несколькими словами, вернулся ко мне, держа в руках инструмент, и я внезапно сообразила, что он собрался мне аккомпанировать. Какой широкий жест, однако.

Из этого следовало, что мне нужно спеть песню, знакомую и мне, и ему, но откуда мне знать, хорошо ли он разбирается в земной музыке? Если он и слышал несколько песен, пребывая на Земле – где гарантия, что сможет подобрать партию под ту, что выберу я?

Вдруг я вспомнила, что несколько раз мы с Ольгердом вместе проходили «Чаровника». В игре был эпизод, где одна из второстепенных героинь пела красивую песню о любви и яблоках. Ольгерд был очарован музыкой и текстом, и проходил этот эпизод несколько раз ради сцены, где поёт Рисцилла.

Я кивнула супругу и развернулась к гостям – подол моего платья завернулся вокруг лодыжек спиралью. Ольгерд поднял руку, и гул притих. Замолчал и музыкальный коллектив, оставшийся без одного из участников. Я решила, что лучшего момента уже не будет.

- Закрой глаза свои, забудь свои ошибки

Ты знал всегда, что ложь за правду не облечь

Вкуси тех яблок сладких – я не сдержу улыбки

Ты любишь моим сердцем пренебречь

Ольгерд узнал песню с первого слова, и мерно перебирал пальцами струны короткого инструмента, который держал на манер гитары. Его аккомпанемент помогал мне чувствовать себя увереннее. Я с радостью отметила раздосадованное лицо Карины. Видимо, я пела лучше, чем она ожидала.  

- Во сны мои находишь путь нечасто

О, этот локон не суждено забыть

Но я на все лишения твои согласна  

 Лишь дай побыть с тобой, лишь разреши любить

В толпе гостей я поймала взгляд жандарма. Он застыл с преподнесённым ко рту бокалом. Марина смотрела на меня широко раскрыв глаза. На лицах остальных жён - кроме Карины, конечно же, было написано абсолютное восхищение, впрочем, как и на лицах всех гостей.

Мне почему-то стало очень приятно. Но песня была короткой, всего два куплета и несколько раз повторяющийся припев, так что в этот вечер моя звезда сияла ярко, но недолго. Ольгерд довел мелодию до логического конца одновременно с тем, как я допела последнюю строчку и победно склонила голову, зная, что была великолепна.     

Вспыхнули овации – громкие, долгие. Я не поднимала взгляда, переживая, что слишком разволнуюсь, увидев сотни пар глаз, смотрящие на меня с восхищением. Я согласилась выступать не для того, чтобы хорошо зарекомендовать себя в глазах каллахарийцев, а ради того, чтобы поставить на место Карину.

Увидеть, как она села в лужу, желая меня подставить – чудесный свадебный подарок. Я скосила взгляд в сторону хора – мне аплодировали все, кроме неё. Я подавила ехидную ухмылочку и приняла руку Ольгерда, которая была мне подана.

Мы спустились с возвышения, и вновь зазвучала музыка. Мелодии, похожее на нечто среднее между ирландскими народными мотивами и музыкой, сопровождающей аргентинское танго, быстро привели народ в движение.

Гости веером рассыпались по залу, и мы с Ольгердом вышли в центр. Моё платье не позволяло делать широкие шаги, потому мы медленно закружились на месте, и оба притом молчали. Едва супруг приоткрывал рот, чтобы начать разговор, я тут же отворачивалась, и он покидал свои попытки поговорить. Танец вскоре закончился, и я отошла к стене, вздохнув с облегчением.