Ночь самой дорогой любви - Лиза Бетт

Захар как всегда в своем репертуаре. Ловелас хренов.

На очередной кочке машина подпрыгнула, и хлопнул характерный звук, сработавшей стойки.

— Ебучие дороги, всю подвеску в пизду разъебешь, пока едешь.

Захар на моё восклицание не ответил, лишь тихо заржал, глядя в окно. Весельчак хуев.

Я с каждой минутой понимал, что нетерпение, прижигало изнутри и хотелось снова оказаться там, в комнате отдыха финского зала в сауне с этой малышкой. Ну ничего, скоро мы увидимся.

Однушка Генки встретила нас тишиной и затхлым запахом сырости. Навстречу нам попалась какая-то шмара. Испуганно глядя на посетителей, она указала на дверь, за которой спал сутенер.

Я решил перейти сразу к делу и, подняв сонного бедолагу за грудки, вежливо осведомился: где вчерашняя путана.

— Она че, стащила что-то? — недоуменно заговорил сутер.

— Глаза её понравились. Так, где говоришь она?

— Не знаю я, где. Паспорт я вернул, после того как она вышла из комплекса. Подвезти предложил, она отказалась. Так и ушла одна.

— В смысле, паспорт вернул? — мой обманчиво спокойный тон заставил сутенера занервничать.

— Да с Черным у неё какие-то терки были, вот она и отрабатывала, чтобы он отстал от неё. Там история с бабками. Мутная. Хуй знает.

Я разжал кулаки, и обмякшая туша с грохотом свалилась на пол.

— С Черным значит… — В задумчивости глядя на Захара я кивнул, и тот начал набирать номер общего знакомого.

Хата Черного располагалась в центре города, недалеко от квартиры Арины. Мы поднимались на лифте и напряженно переглядывались. Захар понимал без слов.

С Андреем мы никогда не были друзьями. Более того часто рамсили по поводу и без. Но с таким человеком выгоднее сохранять хотя бы видимость мира, чем враждовать. Поэтому я натянул на лицо вежливую улыбку и ступил на площадку, отделанную мраморной плиткой.

— Чем обязан? — Черный стоял на пороге своей квартиры в футболке и трениках. Пятна пота на одежде свидетельствовали о том, что он только из спортзала. Да и заезженный вид в воскресенье утром говорил сам за себя.

— Поговорить надо, — Захар впервые подал голос за последние полчаса. Понимает щекотливость ситуации.

— Чай, кофе? — Андрей, переодевшись, оглядел нас, ожидавших его на кухне. Квартира просторная, с видом на реку. Я, было, задумался о приобретении подобной, только не в этом доме. В соседнем.

— Можно сразу к делу, — мой голос заставил хозяина дома отвернуться от стола и скрестить руки на груди.

— Выкладывай, — он что, нервничает? Мне это только на руку.

— Вчера к нам в сауну привезли одну очень любопытную особу. Гена сказал, она отрабатывала долг перед тобой.

— И…? — легкая улыбка коснулась его лица. И мне захотелось стереть её своим кулаком. Издевается сука.

— Нам нужен её адрес, — подытожил Захар. Его голос тоже звучал напряженно. Понимает брат, что атмосфера накаляется.

— Адрес значит…

Мои руки сами собой сжались в кулаки. Он намеренно тянет время, но для чего? Хочет меня разозлить? Я итак был зол, когда только зашел в его хату, так что его поведение только подливало масла в огонь.

Я прищурился и наклонил голову. Надо успокоиться. Драка делу не поможет. Но руки так и чесались заехать ему по морде.

— А что, если я не знаю.

— Помочь тебе вспомнить? — я соскочил со стула и дернулся в его сторону, но на плечо легла тяжелая рука друга.

— Андрюха сам вспомнит, да Черный?

Тот изменился в лице, и я не сразу понял, с чем связана такая трансформация. Глаза его утратили безумный блеск, он выпрямился и замер.

В дверях стояла миниатюрная куколка. Фигура её утопала в огромной футболке и безразмерных шортах, которые принадлежали, вероятно, хозяину квартиры.

— Иди в комнату, — повелительный тон заставил девушку вздрогнуть. Она потянулась к горлу и погладила рукой белую кожу. И тут я заметил синяки на её запястьях, будто её связывали.

— Какого хуя? — мой натянутый голос заставил Черного поморщиться.

— Аня, иди в ебучую комнату и не выходи оттуда, поняла меня? — Андрей почти орал, глядя на хрупкую фигуру. Девушка напряженно переводила взгляд с нас на хозяина дома, и было видно, шестеренки в её голове завертелись, в поисках решения проблемы, известной только ей.

— Назови адрес.

— Кировский проспект, дом 8, квартира 23. Доволен? А теперь проваливайте нахуй из моей квартиры! — выпалил Черный, затем снова перевел взгляд на куколку. — Аня… — Предостерегающе зашептал.

— Возьмите меня с собой? — её голос прозвучал, словно выстрел в пустом тире. — Я не хочу оставаться с ним. Пожалуйста, увезите меня отсюда.

— Показания счетчиков будешь передавать соседке двадцатого числа каждого месяца. Запасные ключи у неё есть, она будет иногда приходить, проверять все ли нормально. Животных не заводи, а нето всю мебель поцарапают.

— Я поняла.

— И не забывай, деньги буду приходить забирать сама раз в месяц.

— Хорошо…

Моё терпение уже было на исходе, но дотошная пожилая женщина, казалось, не замечала этого.

— Мужиков не води, чуть что, Тамара сразу мне сообщит.

— Таисия Петровна…

Она перегнула палку. Но кто знает, что в головах у этих бабулек прошлого столетия?

Квартиру по объявлению я нашла в газете. Созвонилась с хозяйкой еще в пятницу, после того, как родители забрали Савелия домой. Отец с мамой решили отдать брата в армию. Так надежнее. По крайней мере, там он будет под присмотром. Наверно.

Они же помогли мне собрать вещи и освободить свою старую двушку.

Нашу с братом. Братом…

Не будем о грустном.

И вот в моей руке ключи от новенькой однушки. Новенькой я назвала её потому, что только сегодня заселилась. А на самом деле дом, как и его обитатели раза в четыре старше меня. Но это не проблема. Главное, радующий глаз евроремонт.

Натяжные потолки, обои, вполне себе удовлетворительные. Такие я бы с удовольствием наклеила и в свой дом, если он у меня когда-нибудь появится. Ламинат оттенка голубой лед. В ванной плитка и (о Боги!!!) джакузи. Прикиньте! Вот вкус у бабульки! Квартира ближе к универу, чем моя предыдущая, значит, смогу вставать позже обычного.

Ну на этом, пожалуй, плюсы заканчиваются. А из минусов, на мой взгляд, только один: соседка Тамара, которая, по словам хозяйки квартиры, будет днем и ночью следить в дверной глазок за жизнью подъезда. И моей, в частности.