Строгий режим - Виталий Демочка

Шаркая тапочками к параше подошёл мужчина средних лет в семейных трусах и майке навыпуск. Ожидавшие своей очереди двое парней безропотно посторонились, пропуская его вперед. Когда он откинул закрывавшую парашу занавеску и слез к умывальнику, стоящий там татуированный Потап сразу заспешил, так и не умывшись второпях как следует, и уступил место.

— Доброе утро, Витяй, — сказал он ему хриплым голосом, но в этом хрипе Юрий уловил нотки заискивания.

— Доброе… — ответил тот, подходя к умывальнику. — Ты ещё живой что ли, Потап? Ничё тя не берёт.

— Не-а, ха-ха, не дождётесь, — хохотнул тот весело, обнажив целый ряд железных зубов.

Отойдя от раковины Витяй наткнулся на стоявшего Юрия и оглядел его с ног до головы.

— Откуда? — коротко спросил он.

— Да это с суда, — ответил за Юрия подошедший Леший и добавил презрительно: — пряник.

— Первый раз что ли? — спросил Витяй у Юрия и после кивка задал ещё вопросы. — И чё, сразу строгий режим дали что ли? А за чё?

— Ни за что, — покачал головой Юрий и опустил глаза.

— Ну это и ежу понятно, что ни за что, — с иронией произнёс Витяй и вопросительно посмотрел на Лешего. Тот равнодушно махнул в сторону Юрия рукой, и Витяй сказал спокойно: — Ладно, приговор твой придёт, посмотрим, за что ты попал. А то тут у нас тихушник был один, двух детей малых оттарабанил и зарезал. Чуть не сорвался…

Витяй отвернулся и пошёл к окну, закуривая по пути протянутую Лешим сигарету. Юрий уже понял, что это и есть ответственный за хату. Олег успел просветить его в отстойнике о тюремных порядках. Понял он так же и то, что этим людям он совсем не интересен и места ему никто не выделит, что ему предоставили самому устраиваться в этой части камеры, где на одну шконку было по четыре и даже по пять человек.

Он продолжал слоняться из стороны в сторону возле двери, пока движение возле стола не рассосалось и заключённые не сели пить чай. Тогда он вернулся на своё место возле стола и присел на корточки. Запах ароматного чая, распространившийся по камере, вызвал у него аппетит и только сейчас он вспомнил, что уже больше суток ничего не ел. Юрий задумался о том, что делать дальше, ведь у него даже нет чашки и ложки, чтобы поесть хотя бы то, что здесь дают. А помимо этого ещё и спать где-то надо, ведь он не только не ел сутки, но и не спал. И хоть глаза ещё не слипались, он понимал, что это уже скоро случится.

Юра оглядел всех заключённых этой половины камеры. Они уже попили чай и занимались своими делами. Кто-то что-то клеил из бумаги, кто-то затачивал мелкой наждачкой что-то похожее на колоду карт. Один почему-то стоял, как столб, прямо перед дверью и тупо пялился на глазок в двери. Разрисованный Потап и ещё двое плели что-то из клубка вязальных ниток, привязав к двум конца сложенного в несколько раз длинного отрезка ниток кружки. Юра вспомнил, что Олег говорил ему про верёвочные дороги, которые плетут здесь из распущенных свитеров и других ниток, так же он говорил и про то, что тюрьма живёт ночью. Но если эту ночь Юра ещё переживет как-нибудь, то к утру точно срубится. Он ещё раз оглядел всех, пытаясь вспомнить, кто где спал и уже начал выбирать, к кому подойти. Его опередил один из вязальщиков, который спал до этого на шконке с Потапом и подошёл к нему первым.

— Тебя как зовут? — спросил он Юру и, получив ответ, сказал: — Меня Вано зовут. Помоги, нужно подержать тут просто.

Юра встал и Вано повёл его в конец камеры, к окну. Они оба разулись и Вано поставил его возле самой батареи, надев ему на согнутый палец несколько ниток.

— Держи, — сказал он и провёл рукой по двум конца этих нитей, тянущихся от Юриного пальца, зажавшего их посередине, и до самых дверей, где к обоим концам этих нитей Потап и его помощник привязали за ручки кружки. Когда Вано дошел до них, ведя рукой по ниткам, те начали бить по висящим кружкам сложенными полотенцами и те начали быстро, как детский волчок, крутиться.

Витяй сидел на шконке в шаге от Юрия и что-то писал, держа тетрадь на коленях. Леший сидел рядом с ним и забивал в папиросу травку или, как её называли на местном наречии, химку. Юра знал, что это такое и даже когда-то пробовал, но употреблять постоянно не стал, не понравилось. Парни не обращали на него внимания и он спокойно стоял на их территории, держа в руках нити.

В этот момент прямо над его головой раздался чей-то размеренный голос, и слова были обращены явно к нему.

— А ты откуда взялся?

Юра поднял голову. На верхней шконке двое парней, сидя напротив друг друга играли в карты и смотрели на него. Сказать он опять ничего не успел, за него ответил Леший.

— Да это с суда прямо, — сказал он с оттенком презрения в голосе, — под распиской ходил, и пустой приехал. Пряник.

Но говоривший сверху человек не обратил никакого внимания на сарказм Лешего и спросил Юрия:

— Ты местный? С города?

— Да. С Ленина, возле Горизонта, — поспешил ответить Юрий, пока Леший опять что-нибудь не сказал.

— А за чё попал? — продолжал задавать вопросы парень, не прекращая игру в карты.

Юра уже столько раз за последнее время слышал этот вопрос, что он решил хоть что-то сказать. Иначе народу в камере ещё много, и кто-нибудь ещё спросит обязательно.

— Кто-то сбил человека на моей машине, — произнёс он нарочно громко, на всю камеру, — насмерть.

Вся блатная половина камеры вдруг громко захохотала, что было очень непонятно Юрию. Раздавались смешки даже среди мужиков возле двери. А казавшийся серьёзным задававший вопросы парень с верхней шконки заулыбался во весь рот и спросил:

— Ну, а ты, конечно, написал заявление об угоне?

Юрий отрицательно покачал головой и опустил глаза. Ему было непонятно, чем смешно этим людям его горе.

— Не-ет? — удивлённо протянул парень и, оторвавшись от карт, посмотрел на Юрия. — Нуты оригинал… А почему?

— Чё, давай курнём, — опять не дал ответить Юрию Леший, позвав парней на папиросу с химкой.

Сверху сразу спрыгнул один из играющих. Никого из них и не интересовал ответ Юрия, поскольку Леший уже «взорвал» косяк химки и пустил по кругу, передав его Витяю.

Но тот человек, который задавал вопросы, не спрыгнул, а, наоборот, развернулся к Юрию и, тосуя колоду карт, продолжал спрашивать. Видимо он не курил травку, поскольку Юрий оказался ему гораздо интереснее, чем пускаемый по кругу косяк. Он внимательно смотрел на Юрия сверху вниз и, шелестя в руках колодой плёночных зековских карт, интересовался его делом. Отвечая на его вопросы, Юра удивился, что тот знает, оказывается, и его отца и даже многих его знакомых. Сам этот человек был тоже из этого города и представился просто.

— Меня Виталя зовут.

* * *

Утренняя проверка прошла как обычно. Пересчитав всех заключённых, ДПИСИ Шатров принял смену и начался новый день. Камера восемь семь была одной из немногих в тюрьме, где спали в основном ночью и на одно спальное место был один человек. Одно место было даже свободно, и на нём уже лежал матрас с подушкой, заправленые постельным бельём. Обитатели этой камеры знали, что просто так сюда никто не попадёт и были готовы к встрече достойного, по их мнению, человека. Потому что попасть в эту чистую и обустроенную камеру мог лишь человек, обладающий немалыми деньгами. Иногда, правда, сюда попадали и по блату. Именно таким человеком и представился новый заключённый Сергей Шкотов, которого вскоре после проверки привел ДПИСИ Шатров.