Танец души - Барбара Картленд

— А теперь будь хорошей девочкой и позволь мне тебя любить!

— Нет, прошу вас, не надо, — умоляла Фиона еще раз, стараясь высвободиться.

Лорд Уинтроп был сильным мужчиной. Он поднял ее на руки и, несмотря на протесты, понес в спальню, опустил на постель.

Минуту она лежала, задыхаясь от поцелуев, потом стала отталкивать его. Она вскочила, и тут ее охватило отчаяние.

Если когда-нибудь она и питала надежды удержать его в границах дозволенного, то теперь она обо всем забыла.

Она думала лишь о том, чтобы вырваться, избавиться от него, не позволить к себе прикасаться.

Никакие финансовые соображения, никакая работа уже не имели значения, поскольку чувства ее были оскорблены.

— Уходите! — прокричала она. — Убирайтесь!

В страхе метнулась в другой конец комнаты и остановилась, прижавшись к стене.

Лорд Уинтроп опять пошел к ней, снова прижал к себе, она вырвалась, и он, пытаясь ее поймать, вцепился в платье, сорвал с плеч косынку.

Когда она поняла, что загнана в угол, что перед ней чудовище, жаждущее завладеть ею, она потеряла над собой контроль.

Она закричала и, когда он приблизился, изо всех сил ударила его. Стиснутый кулачок угодил в лицо, лорд Уинтроп мотнул головой, уклоняясь, и поскользнулся на паркете, натертом Фионой нынче утром.

Стараясь схватиться за кресло и удержаться, он промахнулся и с грохотом рухнул на пол.

Минуту он лежал неподвижно, потом поднялся с побагровевшим лицом, явно разгневанный.

— Ах, маленькая чертовка! — тихо выдавил он, пронзительно взглянув на нее.

И вдруг перепуганная девушка увидела, что он схватился за горло, а из груди его донесся сдавленный хрип.

Пошатываясь, он отступил на шаг-другой, повалился в кресло, по-прежнему издавая хриплые звуки. Глаза выкатились, лицо исказилось.

Лорд Уинтроп медленно остывал, руки его вытянулись, рот скривился на сторону, глаза остекленели.

Парализованная страхом, Фиона стояла неподвижно, с ужасом глядя на него.

Простояла невесть сколько времени. Тело ее словно налилось свинцом, она не могла ни пошевелиться, ни закричать, ни прийти ему на помощь.

Он не двигался.

Она слышала только стук своего сердца. Ее всю трясло, на лбу выступил пот, зубы стучали.

«Что мне делать? Что делать?» — отчаянно думала Фиона.

Подошла к лорду Уинтропу совсем близко, но дотронуться до него не смогла.

Потом она вспомнила о шофере, бросилась вниз по лестнице, запуталась в платье и чуть не упала.

Спасли перила, и она вылетела из подъезда. Она отыскала шофера, который погрузился в легкую дремоту, явно рассчитывая на долгое ожидание.

— Пойдемте… скорей! — задыхаясь, выкрикнула Фиона. — Помогите лорду Уинтропу… ему плохо!

Шофер торопливо выбрался из машины и побежал по лестнице впереди Фионы, прыгая через три ступеньки. Она едва поспевала за ним с бешено бьющимся сердцем.

Шофер уже опустился на колени на пол рядом с хозяином.

— С ним все в порядке, — сообщил он. — Жив, но, по-моему, у него удар. Телефон есть?

Фиона затрясла головой:

— Нет.

— О черт! — Шофер сдвинул со лба черную фуражку. — Мне лучше забрать его отсюда. Нельзя, чтобы его нашли в таком месте. Сам повезу к доктору. Кстати, какого дьявола вы с ним сделали?

Он оценивающе оглядел Фиону, и та поняла, что шофер принимает ее за проститутку, но была слишком расстроена, чтобы обеспокоиться по этому поводу.

— Как посадить его в автомобиль? — спросила она.

— Берите за ноги, — скомандовал шофер, — а я подхвачу под руки. Надо перенести. Не годится, чтобы он умер у вас в комнате.

Фиона ничего не сказала. Взяла булавку, зашпилила подол платья чуть ли не выше колен.

Она взяла лорда Уинтропа под колени, шофер взял его под мышки. Двигаясь впереди, девушка начала спускаться по лестнице.

Лорд Уинтроп был очень тяжел, они волокли его с невероятным трудом. Фиона совсем выдохлась, добравшись донизу.

На минуту его положили, шофер пошел открывать дверцу машины, мигом вернулся, затем тело уложили на пол автомобиля.

Шофер, забравшись внутрь, ухитрился взгромоздить лорда Уинтропа на заднее сиденье. К счастью, в этот ночной час людей вокруг почти не было.

Захлопнув дверцу, шофер занял свое место впереди и, не сказав Фионе ни слова, уехал.

Фиона стояла на тротуаре, глядя, как машина исчезает из виду, потом провела рукой по волосам и почувствовала, что они влажные от испарины.

Она вошла в дом, поднялась по лестнице и долго стояла, закрыв рукой воспаленные глаза.

Постель была смята, когда ее бросил туда лорд Уинтроп, кресла перевернуты — все выглядело разгромленным.

Голова у Фионы раскалывалась от невыносимой боли.

«Я, кажется, схожу с ума!» — прошептала она про себя.

Она чувствовала себя так, словно вот-вот упадет в обморок, ходила по комнате взад-вперед, заламывая холодные руки.

«Какое чудовищное происшествие… Почему это должно было со мной случиться? Слава Богу, его отсюда убрали! А вдруг он умрет и начнется расследование…

Шофер скажет, что поднялся сюда и нашел его уже недвижимым… полумертвым… Или солжет… заявит, будто… удар случился в машине? Неужели меня впутают в это дело?»

Наконец она поняла, что больше не может находиться дома. Не было сил раздеться и войти в спальню — измятая постель слишком живо напоминала о происшедшем.

Фиона натянула свой черный плащ и вышла на улицу.

После долгой бесцельной ходьбы холодный ветерок немного облегчил головную боль, и девушка сообразила, что движется по направлению к Парк-лейн.

Остановилась возле Уинтроп-Хауса — огромного дома, белого, неприступного, с невысокой стеной, огораживающей сад.

В доме не было никаких признаков жизни, но пока она стояла, гадая о том, что там делается внутри, подъехала машина, из которой вышел мужчина с сумкой и позвонил в звонок.

Отворили почти мгновенно. «Врач», — подумала Фиона. Прошло еще много времени, после чего прибыло такси, откуда появилась медсестра.

«Он наверняка жив, — думала девушка. — Жив… но интересно, вспомнит ли то, что случилось?»

Услышала, как часы пробили пять, повернулась и пошла вниз по пустынной Парк-лейн.

Внезапно она осознала, что очень-очень замерзла и очень-очень устала. Ранним утром было сыро и зябко, плащ едва согревал.

Ей понадобилось полчаса, чтобы добраться назад в Челси.

Фиона до того измучилась и замерзла, что даже не испытала отвращения при мысли о спальне. Разгром в комнате уже не пугал ее, поскольку ее сознание застыло так же, как и тело.