Тайные войны СССР. Советские военспецы в локальных конфликтах XX века - Александр Окороков

В ходе мятежа погибли несколько тысяч мирных жителей, а также трое советских советников — двое военных и один гражданский (всего в Герате находились 24 советских советника)[74]. Другие иностранные советники — из ГДР и ЧССР — не пострадали.[75] С большим трудом с применением авиации, танков и артиллерии восстание удалось подавить.

Однако мятеж, подстрекаемый инфильтраторами из Ирана, перекинулся на соседнюю с Гератской провинцию Бадгис. 23 марта 1979 года в результате ожесточенных боев с правительственными войсками мятежники захватили центр провинции, г. Кала-и-Нау, город Гормач, а 17–18 апреля — г. Кушки-Кохна. И лишь к концу месяца правительственным войскам удалось стабилизировать обстановку. В мае 1979 года вооруженные выступления вспыхнули в Гуре, Логаре, в июне — в Бадахшане, Лагмане, в июле же этого года — в Панджшире, Парване, Вардаке и Фарьябе, в сентябре 1979 года — в Газни и Заболе[76].

Все эти события не могли не вызывать беспокойства со стороны советского руководства. Тем не менее вопрос о прямой военной помощи в борьбе с оппозиционными формированиями оставался открытым. 20 марта 1979 года Председатель Совета Министров СССР А. Косыгин заявил прибывшему в Москву Н. Тараки следующее: «…Мы будем оказывать вам помощь всеми доступными средствами — поставлять вооружение, боеприпасы, направлять людей, которые будут вам полезны в организации руководства военными и хозяйственными делами страны… Ввод же наших войск на территорию Афганистана сразу же возбудит международную общественность, повлечет за собой резко отрицательные многоплановые последствия. Это, по существу, будет конфликт не только с капиталистическими странами, но и с собственным народом. Наши общие враги только и ждут того момента, чтобы на территории Афганистана появились советские войска. Это даст им предлог для ввода на афганскую территорию враждебных нам вооруженных формирований. Хочу еще раз подчеркнуть, что вопрос о вводе войск рассматривался нами со всех сторон, мы тщательно изучили все аспекты и пришли к выводу, что если ввести наши войска, то обстановка в вашей стране пе только не улучшится, а наоборот, осложнится. Нам придется бороться не просто с внешним агрессором, а еще с какой-то частью вашего народа. А народ таких вещей не прощает…»[77]

Однако обстановка в Афганистане все больше выходила из-под контроля правительства. В течение лета 1979 года оппозиционные выступления охватили большую часть сельских районов страны и вылились в гражданскую войну. Обострению ситуации способствовало активное вмешательство в дела Афганистана зарубежных государств и организаций, в первую очередь стран НАТО, мусульманских организаций и Китая.

К сентябрю 1979 года важную роль в Афганистане стал играть Хафизулла Амин. Он стал главой правительства и министром обороны, практически контролировал всю внутреннюю и внешнюю политику страны. Его стремительное возвышение не могло не беспокоить Тараки. Во время пребывания в Москве глава афганского государства даже заметил, что Амин проводит не ту политику, о которой они уславливались в начале революции. Советская сторона при посредничестве посла А. Пузанова и генерала армии И. Г. Павловского, возглавлявшего в августе 1979 года группу из 60 советских офицеров в разведывательной поездке в Афганистан, попыталась примирить их и не допустить раскола в партии, но безуспешно[78]. 14 сентября было сообщено, что Тараки «ушел в отставку», а Президентом Афганистана объявлен Амин. Затем 9 октября кабульское радии передало сообщение о том, что Тараки и его жена «умерли» якобы от болезни.

Борьба за власть между Амином и Тараки, завершившаяся уничтожением последнего, описана во многих исследованиях, посвященных Афганистану. В этих работах основная вина за все происходившее возлагалась лично на Хафизуллу Амина. В то же время, по убеждению генерал-майора В. П. Заплатина, находившегося с мая 1978-го по декабрь 1979 года в Афганистане в качестве советника начальника Главного политического управления Вооруженных сил ДРА, столкновение между лидерами, было спровоцировано «определенными силами», которые преследовали «какие-то свои цели»».

Так или иначе, но смена руководства лишь накалила и без того взрывоопасную ситуацию в стране. Авторитет новой власти был с первых дней подорван массовыми арестами, расстрелами неугодных, поспешными, не отвечающими национальным традициям реформами. Коснулись репрессии и афганских вооруженных сил. Численность многих соединений армии в 1979 году сократилась в три-четыре раза, а численность офицеров — примерно в 10 раз[79].

Однако самые серьезные ошибки были допущены в сфере религии. Было запрещено обучение исламу, осквернены многие минареты и мечети, по приказу X. Амина физически уничтожены большое количество мулл.

В сложившейся обстановке советское руководство вынуждено было в июле 1979 года направить в Афганистан батальон десантников под командованием подполковника В. И. Ломакина (1-й парашютно-десантный батальон 345-го гв. опдп, дислоцировался в Фергане). Задачей батальона, прибывшего на аэродром Баграм, являлась «обеспечение безопасности при возможной эвакуации советских граждан в случае дальнейшего обострения обстановки в стране»[80], а также охрана аэродрома, на который прибыла эскадрилья транспортных самолетов Ан-12 с советскими экипажами. Эта эскадрилья была предоставлена афганской стороне для «выполнения воздушных перевозок в интересах Афганистана». Спустя почти пять месяцев сюда же, на аэродром Баграм, стали прибывать и первые советские воинские формирования.

Важным мотивом, подтолкнувшим советское руководство к принятию силового решения в афганском кризисе, стали разведывательные данные, поступавшие в Москву как из Афганистана, так и из США. Как выяснилось позже, многие из них были инспирированы западными спецслужбами с целью дестабилизировать ситуацию в Афганистане и граничащих с ним советских республиках и усилить этот процесс, втянув СССР в кровопролитную войну.

Вызывала опасение Кремля и активизировавшаяся в Афганистане деятельность западных спецслужб. В частности, участившиеся, начиная с апреля 1979 года, встречи работников американского внешнеполитического ведомства с лидерами афганской вооруженной оппозиции. И, наконец, убедительным фактом усиления американского влияния в Афганистане стала «случайно» добытая резидентами ГРУ в Вашингтоне копия секретной директивы Белого дома о «помощи внутренним врагам промосковского режима в Кабуле». Автор этого документа, помощник Президента США Збигнев Бжезинский позже признавал, что в июле 1979 года ему «с большим трудом» удалось убедить Дж. Картера подписать эту дезинформирующую директиву с грифом «Совершенно секретно». Смысл этой акции, по словам Бжезинского, заключался в том, чтобы «как можно глубже вовлечь СССР в гибельную трясину афганской политики и тем самым победить Советы в холодной войне»».