Лёлишна из третьего подъезда - Лев Давыдычев

– Сравнение с жуликом – это оскорбление, – перебил словоохотливого милиционера Григорий Васильевич.

– Зато от всего сердца, – в свою очередь обиделся Горшков. – А я вам советую с Головешкой познакомиться. Не пожалеете. Может, и он вас кой-чему научит для фокусов. А вы, может, и направите парня на путь истинный, то есть трудовой путь. Пусть хоть в цирке, да работает.

– Я буду на вас жаловаться! – резко вставая, произнёс Григорий Васильевич. – Вы думаете над тем, что говорите? Что это значит: пусть хоть в цирке, да работает? По-вашему, моя работа – работа артиста цирка – ерунда?

– Что вы? Не совсем, конечно, ерунда, – ответил милиционер. – Но… не то, конечно. Вот вы чернильницу на моих глазах проглотили, ручку с железным пёрышком в ухо себе воткнули, из другого уха вытащили. А зачем? Кому и какая польза от этого? Цирк! – с презрением продолжал Горшков. – Обезьяна на гармошке играет. Что за намёк? Медведи на велосипедах гоняют! Что этим хотят сказать? Клоунов развели – живот заболит на них смотреть, а толку? Польза какая? Или один гражданин возьмёт гражданку за ногу и давай в воздухе крутить! А она ему потом ногами на голову встанет! Это что, детям пример? Да? Зачем это, спрашиваю! К чему? Народ за это деньги платит. Уж лучше бы в кино сходили. Или в театр. Подросли бы культурно, умнее бы стали.

– Интересно вы рассуждаете, – насмешливо сказал Григорий Васильевич. – Каждый день цирк полон, по воскресеньям три представления. По-вашему, всё это дураки ходят? Один вы умный?

– Не знаю, – милиционер пожал плечами. – Но дело ваше несерьёзное, для забавы. Народ жизнь строит, а вы через голову перекувырковываетесь, ручки в уши втыкаете, чернилки проглатываете.

– Сейчас мне некогда, – сказал Григорий Васильевич. – Приходите в цирк, может быть, кое-что и поймёте.

– Ноги моей у вас не будет! – резко проговорил Горшков. – А с Головешкой я вас познакомлю. Тогда поймёте, что такое ловкость рук настоящая.

– Хватит! Меня волнует сейчас одно: где тигрёнок?

– Не беспокойтесь. Поймаем. Не таких ловили.

И тут из соседнего районного отдела милиции сообщили, что тигрёнок обнаружен.

К этому месту срочно выехала милицейская машина. В кабине рядом с шофером сидел Григорий Васильевич.

Увидев милицейскую машину, Виктор сказал:

– Это за мной. Сусанночка, чтоб у неё косички отсохли, папуленьке на меня нажаловалась, папуленька в милицию сбегал, и вот…

– Глупости, – сказала Лёлишна. – Он, конечно, мог сбегать в милицию, но машина приехала не за тобой.

– А за кем тогда? Не за Сусанной же!

– И не за ней, конечно. Ты с тигрёнком стой здесь, а я схожу туда, – предложила Лёлишна. – Если никакой опасности нет, помашу тебе рукой. И ты приходи.

Она убежала, а Виктор присел на землю рядом с тигрёнком. Отсюда было видно, как Лёлишна остановилась около машины и её окружили люди. Двое из них были в милицейской форме.

Вот Лёлишна вышла из круга и замахала рукой, что-то крича.

Виктор встал, потянул за поводок, но тигрёнок упёрся лапами в землю и не двигался с места.

– Идём, идём, – звал Виктор, – нас зовут. – А зверёныш упорствовал, даже порыкивал.

Виктор потянул поводок обеими руками.

Тогда тигрёнок, оскалив пасть, бросился на мальчика.

Виктор отпрыгнул, но поводка не выпустил.

Тигрёнок прыгнул снова.

Виктор снова отскочил, и тигрёнковы зубы щёлкнули около самой его ноги.

Храбрости у мальчика сразу поубавилось.

И когда тигрёнок прыгнул в третий раз, Виктор чуть-чуть не отпустил поводок.

Чуть-чуть… Однако этого было достаточно, чтобы зверёныш почувствовал, что уступать ему легко не собираются.

«Наверное, он тоже дрессировщик, только маленький. Или сын дрессировщика», – так примерно подумал тигрёнок и подчинился – вприпрыжку побежал к дому.

Увидев Григория Васильевича, Чип виновато опустил голову и даже скосил глаза в сторону, будто сделал вид, что очень раскаивается в своём не очень хорошем поведении.

Григорий Васильевич так обрадовался, что не сказал ни слова, схватил беглеца на руки, поблагодарил ребят и сел в машину.

Машина уехала.

Виктору с Лёлишной сразу стало грустно. Они посмотрели друг на друга, и он сказал:

– Напугал же он меня! Три раза на меня бросался. Я чуть-чуть не убежал.

– Чуть-чуть не считается, – ответила Лёлишна. – Конечно, хорошо, что он вернулся в цирк, но немножко жалко. Мы бы с ним ещё поиграли.

– А он бы нас поцарапал, да?

– Нет, он хороший. Мы его ещё в цирке посмотрим. Интересно, если он нас увидит, то узнает или нет?

– Вряд ли.

– Ну и пусть, – Лёлишна вздохнула. – А мы его не забудем. Правда?

– Правда, – согласился Виктор.

– А откуда узнали, что тигрёнок был у нас? Живём мы на окраине…

– Папуленька на вас жаловался, а заодно и про тигра высказался, – услышали они Петькин голос.

Оказывается, Петька давно стоял поблизости.

– Мне пора кормить дедушку, – сказала Лёлишна, – и Эдуарду Ивановичу что-нибудь на ужин приготовить.

– Что-нибудь. – Петька презрительно хмыкнул. – Он, к твоему сведению, только сырым мясом питается. Точно, точно. Сырое мясо. Каждый день. Иначе звери слушаться не будут. Он и ест вместе с ними, чтобы они видели, с кем имеют дело.

Лёлишна с Виктором рассмеялись.

– Смейтесь, смейтесь! – Петька сплюнул. – А правда моя. Вы ещё хлебнёте горя с этим дрессировщиком. Хорошо, что я его проспал.

– Завидуешь ты просто, – сказал Виктор.

– Завидую? Ей? Одному только я человеку завидую. Сусанне Аркадьевне Кольчиковой. Вот тут у меня слюнки текут. – Петька сплюнул. – Я тоже единственный ребёнок, а разве сравнишь? Мне бы хоть деньков пять прожить так, как она живёт. Ух, я бы!

– А чем у тебя жизнь плоха? – спросила Лёлишна. – Спишь сколько тебе надо…

– А ты знаешь, почему я много сплю? Потому что просыпаться незачем. Вот сейчас вздремнул немного, проснулся – в магазин погнали. Знал бы такое дело, спал бы до утра.

– А давно тебя в магазин послали? – спросила Лёлишна.

– Да с полчаса уже прошло, – ответил Петька, – если не больше. Я ещё когда дверь открывал, то помнил, что в магазин иду. А дверь закрыл, и отшибло память. Только сейчас вот вспомнил. Значит, опять попадёт. По всем правилам. Но ничего! – грозно продолжал он. – Скоро моему горю конец. Ещё несколько лет, получу паспорт и я – свободный человек. Живи как хочешь. Каждый день в кино раза два. Учёбы никакой. Учительницу на улице встречу, не испугаюсь. «Наше вам!» – скажу и дальше пошёл. Благодать!