Умереть, чтобы жить - Марина Крамер

Этим вопросом встретил Нику с утра Тихонов. Она отчаянно опаздывала — засиделась за статьей, потом позвонила в скайп Ирина, и они долго разговаривали, а в довершение еще и будильник отказался исполнять свои обязанности. В общем, Стахова была не в настроении, а тут Саныч на лавке с сигареткой и странным вопросом.

Ника перевела дух, села рядом и тоже вынула пачку:

— Извини, я проспала.

— Можешь не торопиться, в новостном компьютерщики что-то делают, рабочего места все равно пока у тебя нет.

— А… как же статья? Сегодня же должна выйти, я еще не все закончила.

— У меня посидишь, доделаешь, мне все равно пока комп не нужен. Так что там с куратором-то?

Ника закурила и нахмурилась. Ни о каком кураторе она понятия не имела, даже не была знакома.

— А кто это?

— Вересаев некто, представитель инвестора. Говорят, сильно возражал, когда Федя ему твою кандидатуру представил. С чего бы? — Тихонов щелчком отправил окурок в урну. — И сегодня с самого утра у меня спрашивал — как ты, что ты, какие темы берешь. Он ни о ком таких справок не наводил, вот я и подумал, что вы знакомы.

— Знать не знаю, кто это, — пожала плечами Стахова.

— Тогда вообще непонятно, — задумчиво проговорил Тихонов, — с чего бы он так вдруг заелозил. Попросил сделать ему подборку всех твоих статей, что были на «Галактике».

— Странно…

— Да, странно… — Тихонов встал. — Ну что, идем? На летучку опаздывать не стоит.

После летучки Ника перебралась в кабинет Тихонова и устроилась за компьютером. Атмосфера не располагала к работе — это Стахова ощутила сразу же, едва зажегся экран монитора. Она сперва рассматривала флаги за спиной Тихонова, потом перевела взгляд на заклеенную объявлениями дверь — это кто-то из журналистов приносил сюда коллекцию забавных текстов объявлений, которые снимал со стен и столбов в городе.

— Нет, у тебя невозможно сосредоточиться, — пожаловалась она вошедшему Тихонову, — столько интересного кругом.

Тот невозмутимо уселся за стол и потянулся к кофеварке:

— Это поначалу интересно, потом привыкаешь и уже не видишь ничего.

Тут дверь распахнулась, и в кабинет ворвался Лешка Цепляев — один из ведущих журналистов «Галактики».

— Я не понял — кто из вас завернул тест Валевски? Ты?

— Здороваться не учили тебя? — поинтересовался Тихонов, наливая сливки в кофе.

Цепляев сухо кивнул Нике и, подойдя к столу Тихонова, уперся в столешницу кулаками:

— Так ты не ответил.

— Допустим. И что?

— А то! Я же просил — лояльно отнеситесь!

— Да она же пишет как бык нассал — ни остроумия, ни слога, один грохот струи в ведро, — на этой фразе Ника едва сдержала смех, но в тоне Саныча не было ни намека на юмор.

Цепляев, успевший сесть в придвинутое кресло, даже задохнулся:

— Ну, это, знаешь!.. Хотели же вы Пиргородову взять.

— Слушай… у Пиргородовой хоть дивное свечение безумия в текстах было, а тут? Помесь фени с потугами на гламур. Да еще эти вечные англицизмы и американизмы в тексте — ну, стошнит править! — Тихонов поморщился и взял сигарету. — И вообще… Ну, не сможет она актуальное писать, нет у нее чутья никакого. Ты вот Нику возьми — у нее же мозг работает как часовой механизм, она все время нос по ветру держит. А эта твоя Валевска — фу, кстати, что за фамилия еще? Псевдоним-с?

Цепляев пожал плечами:

— А чем тебе не нравится? Нашла девочка польские корни, играется в пани. Тебе жалко?

— Мне фиолетово, — сообщил Тихонов, со вкусом затягиваясь сигаретным дымом, — но ты можешь обижаться, конечно, я ее не возьму.

Цепляев, посидев пару минут, оттолкнулся от стола и, отъехав на кресле до двери, встал и взялся за ручку:

— Хорошо. Я к Феде пойду.

— Иди, — смиренно кивнул Тихонов, — только Федя с тобой вообще разговаривать не станет. Это он мне запретил ее брать, если уж начистоту.

Цепляев замер:

— То есть Федя читал?

— Читал. Он всегда тестовые сам читает.

— И сказал — не брать?

— Я как-то не так объясняю? На прежней работе не жаловались.

На прежней работе Тихонов трудился учителем истории в школе на одной из окраин Москвы, обучал старшие классы и умудрялся поддерживать дисциплину почти военную и даже выдавать к концу года неплохие результаты по предмету.

— А вы не боитесь с Федей, что я тоже уйду? — тихо произнес Цепляев, глядя на Тихонова в упор.

— Леша, — усталым учительским тоном проговорил Тихонов, — ты же не маленький, да? Ты кого решил шантажировать? Нас с Федей? Ну, продолжай. Тебя и сюда-то брать не хотели, такая у тебя блестящая репутация, и ты теперь нас же решил укусить? Федя тебя перед инвестором отстаивал, доказывал, что ты хороший журналист…

— А я хороший журналист! — огрызнулся Цепляев. — И вы с Федей это знаете!

— Так почему же тебя, хорошего такого, никто не знал и брать никуда не хотел? Не потому ли, что кроме понтов и скандалов, ты ничем больше и не знаменит?

— Ну, знаешь! — еле выдохнул покрасневший от злости Цепляев и, не сказав больше ни слова, выскочил за дверь.

Ника, ставшая невольной свидетельницей этого разговора, уткнулась в монитор, надела наушники и постаралась сделаться как можно незаметнее. Обычно Тихонов после подобных сцен вскакивал, начинал метаться по кабинету и орать, изрыгая мат и проклятия, и слушать это Ника совершенно не хотела. Однако, к ее удивлению, сегодня ничего не произошло. Тихонов подошел к ней, аккуратно снял наушники и произнес негромко:

— Ника, поговори со мной, пожалуйста.

Стахова отодвинулась от стола и подняла на Тихонова глаза:

— О чем, Сан Саныч?

— Не знаю. Ну, хоть про Прагу расскажи, что ли. Не могу больше про работу, — жалобно проговорил Тихонов, садясь рядом. — Заколебали все — во! — он провел ребром ладони по горлу. — Притащил свою любовницу, она малолетка какая-то совсем без башки. Хочет писать про «светское общество»! Где оно у нас, общество это?! Где она его видела, мышь лесная?! Илона Валевска, мать ее! Ты это слышала?!

— Ну, про «пишет как бык нассал» это ты загнул, конечно, — аккуратно заметила Ника, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, — но слог действительно тяжелый, я видела пару ее статей.

— Это не называется словом «тяжелый», — вздохнул Тихонов, вертя в руках выдернутый из стоявшего на Никином столе стакана карандаш, — это просто мусор. Как его не присыпай сверху кристаллами Сваровски. И вообще — это не наш формат. Да и Федя не одобрил совсем…

— Тогда ты-то чего страдаешь? — участливо поинтересовалась Ника, дотронувшись до локтя Тихонова. — Боишься, что Цепляев уйдет?