Ночь Нептуна - Яна Розова

Пикап въехал в поселок, нашел нужную улицу и остановился у заплетенного виноградом забора.

— Это наш дом, а дом тети Светы — напротив, — сказала девушка. — После того как с тетей Светой поговорите, приходите к нам ужинать, — пригласила она нового знакомого.

— Мне кажется, это не очень удобно.

Паша терпеть не мог семейные обеды. Родители Киры, конечно, решат, будто он имеет виды на их дочь. Да и вообще, сегодня, как и всегда, он собирался как следует напиться к полуночи, а в гостях это как-то неудобно. И пусть несколько последних лет убеждали, что спиться не так легко, как это кажется со стороны, со своего пути Павел Петрович не сворачивал.

— Давайте в другой раз…

Решив, видимо, что у рыжего сыщика на этот вечер запланированы какие-то важные следственно-разыскные мероприятия, Кира изобразила понимание:

— Ладно, тогда до встречи. Вы же зайдете ко мне завтра?

— Зайду, конечно!

Седов вышел из машины, подошел к облезлой перекошенной калитке. Постучал. Калитка открылась далеко не сразу. Паша увидел перед собой одутловатое, но при этом худое лицо человека, пол которого вот так, с первого взгляда, он ни за что бы не распознал. Никак не помогали тендерной идентификации и широкие бесформенные штаны с клетчатой мужской рубашкой.

— Вы ошиблись домом, — сказало существо таким же бесполым, как и лицо, голосом.

— Нет, не ошибся. — Паша улыбнулся, ощущая за своим плечом присутствие Киры. — Теть Свет, здрасте, — сказала Кира придурковато-дружелюбным тоном, каким говорят со странными взрослыми соседями дети. — Это Павел Петрович Седов, он хочет разобраться, почему Наташа пропала.

— А чё тут разбираться, — ворчливо сказала тетя Света. — Все знают, что ее Трендякины убили.

Паша глянул через плечо на свой источник информации — такую фамилию он еще не слышал.

— Это она так думает… — шепнула ему Кира. — Но это все чушь, милиция этих Трендякиных уже проверяла.

— Садитесь… как вас? — Тетя Света уже не помнила имени гостя.

— Павел.

— А вы откуда?

— Я из районной газеты. — Седов знал, что в данном случае такого объяснения будет достаточно. Запойный народ — как дети. Главное — говорить с ними уважительным тоном и отвечать на все вопросы, пусть даже ответ будет ерундовый.

— А-а… — произнесла с пониманием хозяйка. — Проходите же.

В комнатушке кособокого домика тети Светы царила беспрецедентная на Пашиной памяти антисанитария. Пол был в каких-то лохматых пятнах. Похоже, здесь было разлито нечто липкое или жирное, а со временем к разлитой субстанции прилипла пыль. Мягкая мебель разваливалась и была залапана и заляпана до такой степени, что цвет ее оставался великой загадкой для глаза. Корпусная мебель, если можно было назвать так раздолбанный сервант в комнате и странные ящики на кухне, выглядела ничем не лучше. Грязные окна, закопченный потолок, будто в доме топили по-черному, как в крестьянских домах дореволюционной России, и перекособоченные двери дополняли интерьер бедности, замешанный на высоком градусе горя и алкоголя.

Даже Пашина холостяцкая квартира, где он не потрудился после переезда даже обои переклеить, выглядела презентабельнее. И все-таки Седов ощутил в тете Свете родственную душу.

Аккуратно примостившись на краешке табуретки, Паша достал сигареты. Тетя Света примостилась на стуле возле давно сломанного холодильника.

— Кто такие эти Трендякины? — спросил Паша.

— Ублюдки проклятые! Недоноски! Сволочи! — пробормотала тетя Света. — Летом я пирожками на пляже торговала… раньше, когда здоровее была. Зарабатывала, все хорошо было. А они как стали лезть, как стали… Заполонили все, выжили меня с пляжа!

— Почему вы думаете, что вашу дочь убили Трендякины?

— Доча помогала мне. Я пекла пирожки, а она — продавала. Я не хотела, чтобы она жарилась на солнце, и попросила Киру, дочку соседей, в отель ее устроить. Доча плохо посуду помыла, так их начальник ее выгнал.

— А Трендякины? Почему?..

— Сволочи! — перебила его тетя Света. — Они на Наташку и раньше нападали, — сказала она. — Это ж не люди, а сволочи поганые. Их пирожки — что? Говно! Они ж на всем экономили, а у меня было качество!

Тетя Света говорила и говорила, причем понимать ее было все сложнее и сложнее. Она нервничала. Паше нетрудно было догадаться о причине ее нервозности.

— Мы как-то сидим неправильно, — сказал он, пожалев тетку. — Где у вас магазин? Что вы пить будете?

— Водку, — быстро сказала тетя Света. — Только мне вас угостить нечем.

— Ничего, давайте сегодня я вас буду угощать.

Буквально через двадцать минут натюрморт на столе тети Светы стал выглядеть намного импозантнее, дополнившись бутылкой водки (вторая — в пакете под столом), нарезкой колбасы, ломтями хлеба, пакетиком кетчупа. Тетя Света к еде была равнодушна. Ее желудок уже проспиртовался до такой степени, что еду воспринимал с удивлением, которое выливалось в изжогу и другие пищеварительные неприятности.

Паша тоже не проголодался, да и комнатка, в которой сгустились запахи духовного и физического разложения, аппетиту не способствовала.

Приняв на грудь всего ничего, тетя Света вдруг преобразилась. Глазки заблестели, губы и щеки порозовели, да и настроение дамы изменилось. Она рассмотрела перед собой приятного — Паша умел быть таким — мужчину, распрямила плечи, поправила на груди, о которой лучше бы не упоминать, рубашку и закинул ногу на ногу.

Капля женственности, вернувшаяся в это тело, совсем разжалобила Павла Петровича. Он не знал, что хорошее можно сделать для этой несчастной, но подумал, что разыскать и наказать убийцу ее дочери было бы более чем справедливо. Он погубил не одну душу — забрав жизнь у девушки, он убил и ее мать.

Тем временем Света рассказывала о Трендякиных и о той войне, которую они с дочерью проиграли два года назад. О Великой пирожковой войне за боровиковский пляж. Победа врага была закономерна — отсутствие материальной базы у войска Колобковых, неравные силы противников, а также гитлеровские амбиции, абсолютная беспринципность и наглые действия боевых подразделений Трендякиных похоронили надежды Светланы и ее дочери иметь хоть маломальский источник дохода.

Кто, как не они, убили Наташу? Сын Трендякиных угрожал Наташе, две их дочери и мамаша Трендякина поливала девушку грязью, распуская слухи, что пирожки Светы начинены крысиным мясом, а крыс для пирожков Света травит с помощью мышьяка. Кто из пляжников после этого будет покупать что-то у Наташи? Младшие Трендякины несколько раз нападали на конкурентку, отбирали сумку, выворачивали выпечку в песок. Пирожки сжирали всегда голодные пляжные собаченции, а Наташа, плача, возвращалась домой.

— Сколько лет сыну Трендякиных?

— Он на три года старше Наташи… — Благодаря огненной воде голос Светланы тоже изменился, как и весь облик.