Невинность за свободу - Саша Ким

Архонт раздраженно выдохнул, и огонь стих:

— Что ещё за крайности? — недовольно пробормотал он. — Если бы я сейчас собрался закурить сигару в своём кабинете, дом бы за секунду выгорел дотла, — устало вздохнул и двинулся к выходу из пещеры.

Но едва преодолев потоки водопада, скрывавшего от него линию берега, остановился.

Там у воды сидел парнишка и что-то теребил в воде. Юнец вытащил свою «жертву» из озера, расправляя, и Архонт подозрительно прищурился, поняв, что в руках у парня пиджак от одного известного кутюрье.

— Эй, пацан! — лениво крикнул Эйден. — У тебя есть время оставить мою одежду и убраться до того, как я доплыву до берега.

Худощавый парень вдруг поднял испуганный взгляд на Высшего и, слегка замешкавшись, поспешил внять его совету, бросившись наутёк.

Выбравшись на берег Эйден обнаружил всю свою одежду выстиранной и бережно разложенной на большом валуне:

«Похоже, парнишка решил, что ему перепал отличный костюмчик. Вовремя я проснулся, не то пришлось бы щеголять нагишом до появления вертолета. Рэм бы от души повеселился», — Высший скривился, осознав необходимость влезть в мокрую одежду, и уже было потянулся за рубашкой, когда вдруг заметил стопку одежды на ближайшем камне:

«Так-так, — Эйден принялся перебирать неожиданную находку. — Пацан собирался обменять свои обноски на мой дизайнерский костюмчик? А это что? — он покрутил баночку с сомнительным содержимым. — Похоже, какое-то лекарство. Ох уж эти хилые смертные, никуда без наших изобретений», — он поставил баночку обратно и принялся натягивать сухую чистую одежду.

Крой был свободный, и только благодаря этому Архонту удалось втиснуть своё могучее тело в деревенское тряпье.

«Энергия бьет через край, но боюсь, это снова может оказаться обманчивым явлением после истощения. Поэтому придётся отправиться в эту «деревню дураков»: в таком неустойчивом состоянии стоит держаться поближе к людишкам, на случай если понадобится энергия».

Глава 4

Все утро Высший бесцельно бродил по деревне, то и дело натыкаясь на враждебные взгляды местных.

Солнце ползло все выше, и хотя оно было неспособно причинить дискомфорт Архонту, однако казалось Эйдену слишком назойливым, поэтому дойдя до центра деревни, он опустился под дерево, на краю своеобразной площади.

«Словно вернулся в средневековье, — раздраженно вздохнул он, оглядываясь по сторонам. — Кажется, я рад, что эти времена прошли, и теперь есть, чем разнообразить свои бесконечные будни. Эти люди действительно странные. К чему противиться прогрессу, который мы старательно то и дело подпихиваем для них вперёд?» — его мысли прервал шум, от толпы, ворвавшейся на площадь с другой стороны.

Архонт усмехнувшись, приложил руку ко лбу:

«Вот о чем я. Что за первобытность?»

Он с интересом наблюдал, как люди, вооружённые факелами, и вилами поднимая пыль с земли, гнали вперёд хилого мальчишку.

Эйдену не было слышно, о чем они кричат, однако по всему было понятно, что парень в чём-то сильно провинился перед разъярёнными согражданами. Потому как те, нещадно загоняли парнишку всеми имеющимися орудиями.

Юнец повалился на землю, поднимая тем самым новый столб пыли и людишки остановились, обступив парня полукругом. Медленно ковыляя, к толпе приблизился старик, в котором Эйден признал старейшину деревни.

Высший продолжал наблюдать, не в силах придумать себе более интересного времяпровождения.

«Что же он мог такого учудить, — безразлично рассуждал Архонт, словно смотрел художественный фильм. — Мальчишке едва ли можно дать восемнадцать, — он снова окинул взглядом щуплое тело, к которому уже приближался старик, выхватив у одного из сельчан факел. — Кажется это тот самый парнишка, собиравшийся спереть мою одежду утром, — прищурился Эйден, вглядываясь вдаль. — Должно быть, он местный воришка? — и удивленно вскинул бровь, когда старик, что есть сил, принялся бить парня горящим факелом. — Изощренно, — мысленно кивнул Архонт, оценивая оригинальность местных методов наказания. — Пожалуй, даже я себе подобного не позволял. Я сразу понял, что у этого деда не все дома. Хотя люди по сути своей омерзительны. Сколько войн они устраивают без особой надобности, сколько своих же сородичей губят из-за своей жадности. Стабильно раз в год люди выкидывают что-то, что заставляет нас обратить на них внимание, и отвлечься от опостылевшей рутины. Хотя и на том спасибо, — он холодно усмехнулся. — Человеческий мир, будто цирк для Архонтов. Люди развлекали нас веками. Даже здесь, в этой, казалось бы, тихой деревне, когда я было совсем заскучал, началось представление. Рэм бы точно не оценил этот спектакль, он видимо с самого создания наделён отличным от моего темпераментом: любопытство и сострадание, похоже, присущи ему даже в большей степени, нежели некоторым смертным. Не у всех конечно братьев все так радужно. Найдётся и парочка тех, которые бы с удовольствием наблюдали за мучениями парня, а может даже приняли участие в истязаниях. А я вроде равнодушен, — ощутив неприятное давление в груди, он едва не начал сомневаться в своих думах, но быстро отбросил смятение. — Даже не знаю, какая черта преобладает в моем темпераменте сильнее прочих, может лень? Интересно, если бы практически не имея эмоций мы бы ещё и не обладали собственными уникальными характерами, должно быть мы бы мыслили, как единый организм или же наоборот уничтожили бы человечество не в силах идти на компромиссы и в итоге бились бы в агонии, в отсутствии питания», — он оставил свои гипотезы, привлечённый удаляющейся толпой.

Мальчишка продолжал неподвижно лежать на земле. Архонт прищурился, пытаясь уловить хоть какое-то движение:

— Что нужно было украсть, чтобы заплатить за это жизнью? Пожалуй, самая дорогая вещь в этой деревне, это мой костюм. Ну, может ещё часы, видимо оставшиеся где-то в лесу. Однако даже я вряд ли бы стал забирать из-за этого никчёмную жизнь мальца.

Приободрённый развернувшейся на его глазах драмой, Архонт вскочил на ноги и неторопливо направился к парнишке, в надежде получить предсмертные эмоции воришки.

— Эй, ты живой? — не вытаскивая рук из просторных карманов, Высший слегка пнул стопу грязного мальчишки носком своей обуви.

И, уловив едва заметное движение, присел рядом на корточки, будто бы проверяя пульс на шее пострадавшего.

Надежда. Да ещё и такая яркая...

Он был удивлён столь оптимистичной эмоции, для такого плачевного состояния носителя.

Перевёл взгляд на лицо парня и даже слегка поморщился. Бледная кожа словно рябила разводами сажи. От бровей, ресниц и челки парнишки ничего не осталось. А в седых от пыли волосах зияли выжженные проплешины. Одежда парня все ещё местами тлела, и Высший в миг потушил все искры, продолжавшие истязать тело мальчишки, желая насладиться не омраченной болью энергией надежды.