Барышня с дипломом - Анатолий Галкин

Странная речь… Ольга протиснулась к грузовику и стала сверлить глазами оборотня Зыкова.

В какой-то момент он заметил ее и стушевался. Начал мямлить, что он только заместитель, а решение принимает шеф «Феникса» Денис Носов, с которым сейчас несчастье, но это все временно. И вообще – все в нашей жизни временно…

Микрофон опять захватил Чалый, и его экологическая речь состояла из одних лозунгов: «Остановим… Не дадим… Отстоим… Победим… Наше дело правое…».

На последней фразе Витя взмахнул рукой, и динамики грохнули суровую песню о священной войне… Демонстранты пели в голос с восторгом и яростью благородной. Они представляли себе гадкую фирму «Феникс», которой надо загнать «пулю в лоб» и сразу же ей «сколотить крепкий гроб».

Все это снималось на местные камеры. Журналисты бегали с микрофонами. Активисты из бригады Чалого рассыпались по толпе и выкрикивали речевки, за которыми следовало дружное «Ура!»

Мероприятие начало затухать… Все начали разъезжаться и Ольга пошла к машине. Она не заметила, что ее провожают трое парней с криминальной внешностью. Они ничего с ней не сделали, только проводили и записали номер Оки.

* * *

Посетить Игоря Докторова, настоящего хозяина серой Газели, Ольга решила не сразу. Очень не хотелось еще раз встретиться с тем, кто ударил ее по темечку на пороге квартиры, кто щупал пульс… Правда, последнее делал другой. Напарник Докторова, его соучастник!

По адресу, который был в черновике доверенности на Газель, Ольга решила пойти завтра утром. Не сейчас же, когда уже начало темнеть…

Страшно хотелось есть, но в ресторан при гостинице не тянуло. Тараканы там, конечно, не бегали, но толстые скатерти настолько пропахли кислыми щами, что даже чай вонял квашеной капустой.

Ольга оставила Оку у гостиницы и пошла искать магазин. Она помнила, что где-то за сквером есть нормальное заведение, в котором продают вафли, шоколад, воду в пластиковых бутылках. Все это не самый лучший ужин, но зато без патриотических ароматов.

Сквер был огромный и несуразный. Если здесь и работали садовые дизайнеры, то еще до октябрьского переворота. Ни дорожек нет, и ни тропиночек. Все заросло и местами превратилось в лесную чащу.

Пробираясь через кусты, Оленька услышала за своей спиной топот. Она не обернулась, но попыталась бежать… Поздно!

Кто-то на бегу ударил ее кулаком по спине и зловеще произнес: «А сумочка-то моя».

Оленька споткнулась, раскинула руки и полетела в куст шиповника или чего-то еще, но не менее колючего. Шипы впивались в лицо, в грудь, в живот. Сучки цеплялись за кофту, и она с треском рвалась…

Через минуту боль начала стихать, и адвокат Крутова попыталась вылезти из куста.

Первая мысль о том, что она сейчас очень похожа на бомжиху – лохматая, в рванье, в синяках и царапинах.

Сумочку Ольга даже не пыталась найти – она помнила, как грабитель дернул за ремешок, который был на плече. От этого она и упала так нелепо.

Крутова стояла у куста и благодарила американскую моду. Если бы не джинсы, то она расцарапала бы и нижнюю часть тела.

В этот самый момент она услышала за спиной звук мотора, и ее осветили фары. Она обернулась, и прожекторы ослепили ее. Ольга стояла как на сцене под блеском софитов. Только зрителей не хватает… А вот и они!

Из машины вышли трое, и эти мрачные силуэты стали надвигаться на Ольгу.

– Помогите!

– Сейчас поможем… Предъяви документы!

– У меня нет документов. Только что их украли.

– Знакомая песня… Ты откуда?

– Я из Москвы.

– Еще лучше! Своих шалав у нас мало, так из столицы потянулись… Ты чего в центральный сквер залезла? С твоей рожей на окраинах работать надо.

– Я совсем не то, что вы подумали. Я – адвокат.

– Смешная кликуха… Вытяни руки, адвокат.

Ольга протянула руки вперед, и мгновенно на запястьях защелкнулись наручники… Она никак этого не ожидала. Она же жертва ограбления, Эти менты все перепутали! Они должны срочно ловить грабителя. Они должны спрашивать у нее приметы грабителя, составлять фоторобот…

Наручники очень мешали говорить. Оленька машинально попыталась их сбросить и затрясла руками во все стороны. При одном взмахе браслет ударил мента в челюсть. Тот вскрикнул, но не разозлился, а даже обрадовался.

– Вот и отлично! Все видели? Сопротивление представителю… Ты, дура, вместо пятнадцати суток уже год заработала… Вася! У тебя дубинка есть? Гаси эту шалаву и грузи в машину.

Вася сработал моментально. Удар дубинкой попал в то же место, куда и кулак грабителя… И все-таки они сатрапы!

В машине Ольга молчала. Она думала, что сейчас ее привезут к следователю, у которого высшее юридическое образование. Он сразу все поймет, и она поспешит в гостиницу зализывать раны.

Но привезли ее не в светлый кабинет, где царит закон. Ее втолкнули в темную каморку. При открытой двери она увидела огромный топчан, нары на шесть-восемь человек. А в самом дальнем углу шевелилось что-то в телогрейке.

Дверь лязгнула, и стало темно, как в закрытом пустом холодильнике.

То, что копошилось в углу, встало и заговорило хриплым мужским голосом:

– Теперь не так скучно будет… Где ты там? Ложись ко мне под бочок. Одной тебе холодно будет… Поболтаем, повеселимся… Да где ты, черт тебя подери?!

Оленька хотела заорать, но крик застрял в горле. Звук получился слабенький. Она как будто чирикнула. Или мяукнула.

Она себя обнаружила, и телогрейка подошла поближе, дыхнув перегаром.

– Вот ты где. Давай лапу, и пойдем на нары. Тебя как звать-то? Я – Катерина.

– Как Катерина? Так вы женщина?

– Понятно! Ты меня за мужика приняла и уже настроилась, что я тебя сейчас трахать буду. Вот умора! Правда, голос я себе крепко подсадила. Пропила и прокурила… Так как тебя зовут?

– Ольга.

– Пойдем на нары, Ольга. Там и поговорим. А насчет секса не бойся. Я не по этой части. Я мужиков люблю… И они меня когда-то любили. Сейчас с этим сложнее стало.

Свет в камере включили в семь утра. Катя проспалась, полностью протрезвела и уже не казалась такой страшной. Более того – Ольга с грязным поцарапанным лицом и в рваной кофте могла выглядеть еще хуже.

Катерина имела фамилию Маслова и вчера вечером она пересказала Ольге историю про свою полную тезку. Про ту, о которой написал граф Толстой… Жила девушка Катя в горничных, соблазнил ее барин и уехал. Выгнали ее из барского дома, и пошла она по рукам. Потом ее сослали в Сибирь, а барин одумался и стал переживать… Оленька знала, конечно, этот сюжет, Но здесь в кутузке на нарах и в пересказе женщины с грубым голосом эта история звучала так трогательно, так душещипательно…