Дело о живых мишенях - Александр Ковалевский

— Похоже на то, — подтвердил Максим.

— Не, ну правильно, где еще они найдут для своего треклятого «профсоюза» такого ценного киллера — женщина-снайпер, мастер спорта по биатлону? Но откуда, черт возьми, они могли знать, что я бывшая биатлонистка? А впрочем, понятно откуда, из того же Интернета. У меня же страничка есть и ВКонтакте, и в Одноклассниках, где я на всех фотках с соревнований бегаю на лыжах с винтовкой за спиной, или на рубеже стреляю по мишеням. Вот это я влипла…

— Да не расстраивайся ты так, — попытался утешить ее Эдик. — Мы, в конце концов, можем просто послать этот гребаный «профсоюз» куда подальше и все. Мало, что ли, у нас в стране биатлонистов? Других пусть заманивают в свои сети, а к тебе у них интерес сразу пропадет, когда они убедятся, что ты не поддалась на их шантаж.

— От меня-то, может быть, и отстанут. А как же Кристина? Что будет с ней, ты об этом подумал?

— А где гарантии, что ее отпустят, когда мы выполним их требования? Ты же сама недавно говорила, что таких свидетелей в живых не оставляют? — напомнил Эдик.

— Это если она свидетель. А если мы уберем Беса, за что нам уже заплатили, то Кристина из свидетелей автоматически превращается в нашу соучастницу, ведь свою долю за заказное убийство она тоже получила, — резонно заметила Илона. — Вот и получается, что единственная гарантия для Кристины — это выполнить требования ее похитителей, и потому обращаться в милицию в такой ситуации — только все испортить. Мы сами заварили эту кашу, и нам самим ее и расхлебывать. Так что давайте не будем терять время, которого у нас на все про все всего неделя, и займитесь винтовкой.

— Винтовку-то мы достанем, но, наверное, это не так-то просто в первый раз выстрелить в живого человека. У меня, пожалуй, духу не хватило бы нажать на курок, — признался Максим. — Хотя… — пожал плечами он. — Помните, фильм такой был про геймеров? Как компьютерная игра превратила обычных геймеров, как мы, в суперкиллеров, и они начали виртуозно обращаться с оружием, мастерски драться и водить машины. Фантастика, конечно, но доля правды в этом есть. Я, когда играю, настолько вживаюсь в роль, что порой кажется, будто все происходит в реальности.

— Вот и давайте относиться к этому, как к игре, когда мы в «Охоте на людей» мочили всех подряд не задумываясь, и у нас все получится! — сказала Илона.

Максиму с Эдиком ее игровой настрой понравился.

* * *

У следователя в производстве должно быть одно уголовное дело, чтобы сфокусироваться только на нем, не отвлекаясь на другие, не менее важные дела, считала Зоя Василевская. На практике же получалось, сколько начальник отпишет — столько и расследуешь, сколько в суд направишь, столько еще сверху дадут. Юлий Цезарь, по преданию, мог делать несколько дел одновременно — читать, писать и диктовать. У Зои же сейчас на руках было тридцать два дела, и для полного счастья прокурор под конец рабочего дня еще подбросил ей почти стопроцентный «глухарь» — заказное убийство криминального авторитета по кличке Бес, в миру Бессонова Анатолия Петровича, застреленного на выходе из гостиницы «Динамо» на редкость метким стрелком. Попасть с первого же выстрела точно в лоб из мелкокалиберной винтовки с расстояния более ста метров мог только мастер. Когда работают киллеры такого уровня, своих следов они не оставляют. От оружия, одежды и перчаток, на которых могли остаться микрочастицы пороха, киллер сразу избавляется, зато может оставить после себя чужие сигаретные окурки, бутылки или банки из-под пива с отпечатками пальцев каких-нибудь бомжей, собранные им неизвестно на какой помойке, чужие волосы, использованную жвачку, какой-нибудь билет в кино, театр, на электричку и даже чьи-нибудь фекалии. На какие только ухищрения ни пойдет профессиональный киллер, чтобы запутать свои следы, и следователю ничего не остается делать, как собирать все эти «вещдоки», изучать их и отправлять на экспертизу.

Зная об этих уловках, Василевская, которая обычно всегда лично выезжала на осмотр места происшествия, подниматься в недостроенную высотку напротив гостиницы, откуда стрелял киллер, в этот раз не стала. Что там осматривать, если следственно-оперативная группа не смогла даже точно установить, с какого этажа велась стрельба. Стреляной гильзы нигде не нашли, а орудие убийства киллер на месте преступления не оставил, что было вообще-то нехарактерно для заказных убийств. Строительного мусора, неизвестно чьих следов обуви любого размера, старых газет, драных кульков, бумажек, использованных шприцов, которыми кололись забредшие сюда наркоманы, на каждом этаже этой замороженной новостройки было хоть отбавляй. Какой смысл изымать и исследовать те же окурки со шприцами, на которых куча отпечатков, если они могут принадлежать кому угодно, только не киллеру?

При осмотре металлического забора, ограждавшего поросшую густым кустарником территорию стройки, следственно-оперативной группой был обнаружен незакрепленный снизу лист, отогнув который киллер мог уйти после стрельбы. Вызванный на место происшествия кинолог с собакой только развел руками — ищейка след не взяла. Предусмотрительный преступник рассыпал в этом месте смесь красного перца с табаком, что подтвердило предположение о том, что он ушел через эту дырку в заборе, но что это давало следствию? Ничего. И такие меры противодействия следствию профи оставляют на каждом шагу. Поэтому даже если удается задержать наемного убийцу по горячим следам, то предъявить ему по сути нечего. С жертвой ранее его ничего не связывало и мотива для преступления, кроме как получение денег от заказчика, у него нет. Серьезный заказ на убийство обычно делается через нескольких посредников, и отследить связь между киллером и заказчиком просто нереально.

В следственной практике наиболее результативным считается метод раскрытия заказных убийств от способа совершения — к исполнителю убийства, а от него — к другим соучастникам преступления. Зоя начала свое расследование с изучения личности потерпевшего. В четырнадцать лет Толик Бессонов сел по малолетке, в тридцать пять вышел из тюрьмы, погулял на свободе пару месяцев — и все, снайпер поставил ему на лбу свинцовую точку. Интересная биография, насыщенная, без всякого сарказма подумала она, листая личное дело зека Бессонова.

Получив два года за то, что стоял на «шухере», когда старшие пацаны полезли в квартиру, а он при появлении наряда милиции успел их предупредить, Бес потом провел в местах не столь отдаленных почти всю жизнь. Свой на редкость упертый характер он проявил уже на первом допросе, не выдав никого из своих подельников, успевших благодаря ему вовремя смыться, за что его и отправили перевоспитываться за колючую проволоку. Попав в колонию для малолетних преступников, Толик, получивший здесь кличку Бес, сразу объявил, что он будет «отрицалой», и его стали «перековывать». Результатом перевоспитания малолетнего «отрицалы» стал новый срок, который Бесу дали за умышленное убийство «воспитателя». По достижении совершеннолетия его перевели на взрослую зону и как злостного «отрицалу» сразу по прибытии отправили в ШИЗО. Администрации такой строптивый зек был не нужен. В знак протеста Бес заточенной ложкой вскрыл себе брюшную полость и вывалил собственные кишки в алюминиевую миску перед испуганным надзирателем. Прямо из ШИЗО его отвезли на «скорой» в городскую больницу, где ему вправили кишки и зашили брюхо под местным наркозом и в тот же день вернули обратно в тюрьму, только уже не в штрафной изолятор, а в одиночную камеру, но с общим режимом.