Сонные глазки и пижама в лягушечку - Том Роббинс

– Спасибо, спасибо. Я счастлив, что вернулся в Америку. Как себя чувствую? Как кот в масле. Спасибо!

Доктор Ямагучи постукивает зажигалкой по зубам.

– У вас много вопросов. Со временем я попробую ответить на все! – Пауза. Тук-тук. – Но мы должны помнить. Лучшие ответы не всегда самые надежные. Ответы можно толковать по-разному. Хитрая штука эти ответы! – Слово «штука» доктор произносит на техасский манер, слегка сбивая слушателей с толку.

На его смущенную улыбку больно смотреть. Он вздыхает, губы разъезжаются еще на пару сантиметров.

– Позвольте рассказать вам историю. В восьмом веке жил монах по имени Джошу, великий патриарх дзен-буддизма. Однажды ученик спросил: «Учитель, есть ли Будда в собаке?»

Пауза. Тук-тук.

– Есть ли Будда в собаке? Согласно преданию, учитель ответил: «У!» А теперь внимание: в китайском языке «у» значит отрицание. «У» значит «нет». Однако у слова могут быть разные оттенки. Множество смысловых нюансов. Зависит от интонации. «У» может означать «конечно, нет!», или «скорее всего нет», или «как правило, нет». Может быть сочувствующе «нет» или «нет» сомневающееся. Почти двенадцать веков философы спорили: что имел в виду учитель Джошу, когда ответил «у»? С какой интонацией он это произнес? Двенадцать веков – непрерывные споры! И вот теперь, прямо здесь, я открою секрет.

Пауза. Никаких «тук-тук». Доктор Ямагучи вцепился в зажигалку обеими руками.

– Когда спросили, есть ли Будда в собаке, учитель Джошу ответил не «у». В этом вся ошибка! Когда спросили, есть ли Будда в собаке, учитель ответил: «У-у-у-ууу!»

Секунду доктор Ямагучи радует репортеров и сановников широкой улыбкой; затем запрокидывает голову и по-собачьи воет в потолок:

– Ау-ууу! У-у-УУу!

– «Сире», «Филип Моррис», «Мерик», «Дженерал электрик», «Американ экспресс», «Кока-Кола», «Интернэшнл пейпер», «Эй-ти-энд-ти»…

Вы сидите на кровати – глаза закрыты, дыхание поверхностно, маленькие грудки поднимаются и опадают в ритме уходящего сна – и наизусть декламируете список промышленных предприятий Доу-Джонса, как делали это каждое утро, начиная со второго курса.

– …«Алкоа», «Дюпон», «Макдоналдс», «Экссон», «Дженерал моторе», «Тексако», «Вулворт», «Боинг», «Гудиер»…

Рабочий день брокеров Западного побережья начинается рано, чтобы не отставать от Уолл-стрит. В университете вы приучили себя вставать в пять тридцать, хотя первая лекция начиналась только в девять. Изо дня в день, без исключений: проснуться, спустить на пол босые ножки, прочитать мантру.

– …«Юнион карбид», «Юнайтед технолоджиз», «Шеврон», «Три-Эм Истман Кодак», «Вестингхаус», «Уолт Дисней», «Проктор энд Гембл»…

Главное – сразу проявить силу воли. В первое же утро, после того как вы лишились девственности, началась заунывная песнь: «Сире», «Филип Моррис», «Мерик», «Дженерал электрик»… А юный счастливец, местная звезда регби (вы предпочли бы звезду гольфа, но что теперь поделаешь?), лежал в крайнем замешательстве и пытался понять, кого он дефлорировал – святую или дурочку? По молодости лет ему казалось, что есть какая-то разница. Дойдя до «Экссона», вы почувствовали, как по внутренней поверхности бедра сбегает теплая струйка, – и на мгновение тоже пришли в замешательство.

Было время, когда декламирование списка выражало трепетную страсть. За чеканным изгибом длинных ресниц проносились пылающие образы: золотые трубы вставали выше гор, салютуя небу столбами священного дыма; шины вращались, как молитвенные жернова; кассовые аппараты звенели церковными колоколами; во мраке сейфов таинственно мерцали слитки драгоценных металлов; целлюлозные заводы курили фимиам, заставлявший трепетать ваши праведные ноздри, – и душа погружалась в то абсолютное буддистское спокойствие, которое может поддержать лишь открытый на внушительную сумму кредит. Сегодня Доу-Джонс превратился в источник чистого зеленого ужаса, однако вы, подобно бабушке Мати, хлопочущей вокруг своих розовых бутончиков, продолжаете механически цитировать золотой пантеон:

– «Катерпиллер», «Джей-Пи Морган», «Вифлеем» (в чьих чугунных яслях рождается божественная прибыль), «Ай… би…».

Старую добрую Ай-би-эм вы приберегаете напоследок – во-первых, за благородное упорство, с каким она уже столько лет цепляется за верхушку священной финансовой пирамиды, а во-вторых, за вибрирующую энергию последнего слога, от которой трепещет диафрагма, освежается сознание и окончательно исчезают остатки сна.

– Эммммммм… – Последние раскаты мантры вылетают из груди и сливаются с эфиром, и ваши глаза распахиваются навстречу новому дню. Но ненадолго.

Солнце всходит робко, как уличный воришка; крадется между домами, боясь высунуть нос – в небе ни тучки, спрятаться некуда. Солнцу можно посочувствовать: сегодня не просто праздник, а утро после самого черного дня вашей жизни. Осознав это, вы немедленно ныряете обратно в кровать, под одеяло. Просто полежать и подрожать минутку… Но вот приятный сюрприз: не успевает солнце, преодолев робость, перелезть через бруствер горизонта, а вы уже спите как сурок.

Будда выгуливает свою собачку. Собачку зовут Спарки, у нее длинный серебряный поводок.

Будда и Спарки гуляют по полю для игры в гольф.

– Эй! Эй, приятель! – кричат игроки. – Кто этот жирный идиот? Гоните его прочь!

Возле семнадцатой лунки Будда находит гриб; возле восемнадцатой съедает его.

А теперь Будда запускает собачку, как воздушного змея. Серебряный поводок рвется, и Спарки парит над крутыми шиферными крышами. Звонкий лай разлетается тявкающим громом. Каждую встречную тучку Спарки обнюхивает, как мусорный ящик.

Повара в ресторанах бьют в сковороды и подбрасывают в воздух кусочки мяса: за «Суп из собачки Будды» можно заломить хорошую цену! Надо только подманить Спарки пониже. Знаменитые кулинары облепили трубы и пожарные лестницы. Они колотят деревянными ложками по котелкам. Громче, громче… От этого грохота вы и просыпаетесь.

– Иду, иду!

В новом здании будет круглые сутки дежурить консьерж; Белфорд уже не сможет ворваться вот так, без предупреждения. Это ведь наверняка он! Кью-Джо никогда не просыпается раньше девяти, ее психике необходим глубокий ежесуточный анабиоз. С брокерской «дискотеки» тоже вряд ли кто-то придет: если Познер возжелает вас увидеть или Сол с Филом захотят извиниться – они подождут до понедельника.

Ну да, так и есть. В дверях стоит Белфорд. И выглядит он неважно.

Заросший, с мутными глазами – любимый явно не спал всю ночь. Скромный костюм измят и окровавлен, губы и нос отекли, волосы непричесаны – наверное, впервые за взрослую жизнь. Левая ладонь и рукав покрыты липкой желтой пакостью: на рассвете он сидел на крыльце, размахивая банановым эскимо, любимым завтраком Андрэ. Вы гасите волну раздражения, понимая, что и сами сейчас не на пике физического потенциала. Прежде чем критиковать Белфорда, нужно хотя бы сходить в ванную и посмотреться в зеркало.