Вакансия третьего мужа - Людмила Зарецкая
Шрифт:
Интервал:
Настя не сомневалась, что плачет именно Вероника. Особой близости между ними не было. Вероника обладала не менее сложным характером, чем сама Настя, любила резать правду в глаза и говорить, что думает, постоянно училась и самосовершенствовалась, а также погрязала в каких-то нелепых, дурацких и никому не нужных романах. Но сейчас она плакала, а прямая и целеустремленная журналистка Анастасия Романова обладала мягким и добрым сердцем. Слышать, как кто-то плачет, она не могла.
Забыв про кофе, Настя толкнула дверь маленького кабинета. Вероника горько рыдала, уткнувшись лицом в сложенные руки. Звука Настиных шагов она, казалось, не заметила.
– По какому поводу траур? – с умеренной веселостью спросила Настя. Корректорша подняла залитое слезами лицо.
– А, это ты… – вяло сказала она. – Не обращай внимания. Меня не надо утешать.
– А с чего ты взяла, что я собираюсь тебя утешать? Может, я собираюсь стоять и смотреть, как ты рыдаешь, и на твоем примере объяснять себе, насколько это глупое и бесперспективное занятие? Что случилось все-таки?
– Я беременна.
– Неожиданно. А ревешь-то чего? Не можешь решить, идти на аборт или нет?
– Нет. Аборт я делать не буду. Хватит, наделалась. Я уже решила, что ребенка оставлю. Вот только как жить дальше, я абсолютно не знаю.
– Да, это проблема, – согласилась Настя, которая слабо представляла, как можно жить на корректорскую зарплату одной, не говоря уж о возможном ребенке. – Отец-то знает?
– Нет пока. В этом-то вся и проблема… – Вероника вздохнула, как давеча Настя, и вытерла мокрое лицо рукавом.
– Думаешь, сбежит? Так и хрен с ним в таком случае!
– Я не знаю, от кого этот ребенок. – Лицо Вероники поехало складками, и она снова приготовилась зареветь.
– Приехали. – Настя даже растерялась. – А большой ли выбор?
– Двое. Понимаешь, у меня два любовника. Одного я люблю и встречаюсь с ним давно, и он вроде готов опять от жены ко мне уйти…
– Что значит опять? – не поняла Настя.
– Ну, он уже со мной жил около года, а потом опять к жене вернулся. Но мы продолжали встречаться, и вроде бы сейчас он снова готов ко мне переселиться.
– Ну…
– Но, во‑первых, он не знает про ребенка, и не факт, что согласится. У него своих детей двое. Они взрослые уже, зачем ему новый спиногрыз? А во‑вторых, у меня еще Паша есть. Он молодой совсем. Сын моей школьной подруги. Этот-то рад будет, он на мне малость помешался, но я его не люблю, да и какой из него отец, он сам еще ребенок… Вот и думаю, что делать. Кого взашей гнать, кому в ребенке признаваться. На кого ставку делать, в общем…
– Да-а-а-а. Нелегкий выбор, – ошарашенно согласилась Настя. – Но ты по-любому не реви. Мужики – они преходящи. А ребенок – на всю жизнь. В случае чего и сама воспитаешь…
– Вот-вот. Именно этот случай мне в результате и выпадет, – убежденно сказала Вероника. – Я всю жизнь такая невезучая. А ты чего зашла?
– Кипятка попросить, – соврала Настя, – у меня вода кончилась, а кофе очень хочется.
– Ой, – Вероника оживилась, – а у меня как раз кофе кончился, а вода есть! Давай я чайник вскипячу, тебе воды налью, а ты мне кофе отсыплешь.
– Давай, – кивнула Настя. – Включай чайник, я сейчас за банкой сбегаю.
Возвращаясь в Вероникин кабинет, она налетела на Фомина, который быстрыми шагами шел ей навстречу.
– Ой, Егор. – Настя остановилась и приложила холодные ладони к разгоряченным щекам. – А я тебя жду-жду. Как все прошло?
– Расскажу, – кивнул он, – пошли к тебе?
– Да, сейчас, я только кофе корректорше отдам, подожди минуту… – Открыв дверь, она влетела в кабинет и протянула банку Веронике. – На, только принеси потом. Я кофе сейчас пить не буду, мне некогда.
Повернувшись на пятках, Настя хотела выскочить обратно в коридор и неожиданно уткнулась в грудь Фомина, который, оказывается, зашел следом за ней.
– О, привет, Вероника! – услышала она.
– Привет. – В голосе корректорши послышалось легкое кокетство. – Ты к Насте?
– Ага. Работа у нас. – Фомин усмехнулся. – Ну, пока. Увидимся.
– Пока. – Вероника уже отвернулась и начала деловито насыпать кофе себе в чашку.
– Ты откуда нашу Веронику знаешь? – чуть ревниво спросила Настя, когда они с Егором оказались уже у нее в кабинете.
– Соседи мы, на одной площадке живем.
– Да ты что? А я не знала…
– Да что тут знать-то? Соседка и соседка, что в ней особенного…
Настя вспомнила Вероникины слезы и на минуту задумалась, не Егор ли Фомин – один из потенциальных отцов ее ребенка. Но тут же отбросила эту глупую мысль. Корректорша сказала, что ее любовник целый год жил с ней, а не с женой, а в биографии Фомина таких «подвигов» не было.
– Да хрен с ней, – нетерпеливо сказала она, и Вероника с ее проблемами тут же вылетела у нее из головы. – Давай, рассказывай. Ты документы сдал?
Рассказывать Егору не хотелось. Настроение у него было с самого утра хуже некуда, и поход в избирком его ни капельки не улучшил.
Признаваться, из-за чего у него плохое настроение, ему казалось глупым. Ведь взрослый же мужик, а расстроился из-за какого-то телефонного звонка.
Самым паршивым было даже не содержание разговора, а то, что состоялся он в полпятого утра.
Егору снилось, что он в бескрайнем море управляет огромной, роскошной, навороченной яхтой. Она легко слушается руля, как будто предугадывая движения рук своего капитана. Нос яхты весело поднимается на волнах, и она бежит навстречу ветру и легким безмятежным морским брызгам.
Он подставляет им лицо и весело хохочет от счастья и полноты жизни. Где-то в трюме звучит рында, созывая на полуденный ланч. Она звенит раз, другой, третий… Егору не хочется уходить с капитанского мостика. Он готов променять обед на картинку солнечных морских просторов, но тот, кто бьет в рынду, не успокаивается, ударяет еще и еще, и звонкий «блямс» льется над морем, заставляя покинуть бескрайнюю морскую безмятежность.
– Егор… Его-ор. – Недовольный сонный голос жены заставил его вынырнуть из своего яркого, светлого сна.
– М-м-м-м. – Он продолжал еще слышать рынду и мимолетно удивился, что она вместе с ним проскользнула из сна в реальность.
– Трубку возьми, не слышишь, что ли, телефон надрывается!
Скидывая сонную одурь, Фомин посмотрел на часы. 4.32. И кому он может понадобиться в такую рань?
– Па-а-а-ап, ну сколько можно! – от надрывающегося телефона проснулась уже и обожаемая Юлька. Чертыхнувшись, Егор пошлепал по прохладному ламинатному полу в другую комнату, где по-прежнему звонил телефон. Надо же, а ему казалось, что рында…
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!