Я спасу тебя от бури - Чарльз Мартин

Сэм потерла ладони и оглянулась через плечо.

– Она полюбила купаться в этой ванне. Говорит, что она похожа на бассейн. Напустила туда пузырьков.

Бурбон-стрит находилась в двух кварталах от нас. Люди ходили взад-вперед, словно крупные муравьи.

– Пусть плавает сколько хочет. Здесь нет лимита на горячую воду и пузырьки.

Сэм повернулась, сжав кулаки. Ее трясло. Она обратилась к собственному отражению в стекле: «Что за человек?..» На ее запястьях проступили синие вены, и она повернулась ко мне.

– Вы должны спрашивать себя, что за мать…

– Мэм, я вас не осуждаю, – оборвал я.

– Вы могли бы прекратить это?

– Что именно?

– Называть меня «мэм».

– Хорошо.

– Наверное, я должна вам рассказать…

Какая-то часть меня задавалась вопросом, не лучше бы было это сделать в присутствии ее адвоката, но другая часть упрекала первую за такую мысль. Десятилетия на службе закона могут закалить человека. Перевернуть его взгляд на мир. И сделать его чертовски ловким чтецом чужих мыслей.

– Вы не обязаны мне ничего рассказывать.

– А что, если я хочу? Что, если мне нужно…

Я выжидал.

– Он был… красивым в своей форме. Чистеньким, для разнообразия. Говорил нужные слова. – Она коротко рассмеялась. – У него было немного денег. Я подумала: «Насколько плохим он может оказаться?» Он покупал мне хорошие вещи. Имел небольшой дом. Общий с соседним, соединенный крытой дорожкой. Предлагал нам жить там. Это был наш маленький мир. Он построил его для матери, прежде чем она умерла. Какой взрослый мужчина по-прежнему может любить свою мать? Я не знала, пока… я работала допоздна на кассе. Позвонила Хоуп, чтобы проверить, как она там. Она не ответила, что было странно. Она всегда отвечала. Тогда я позвонила Билли, и он не ответил, а я знала, что он должен быть дома, потому что я бы не оставила ее без… – Она перевела дыхание. – Поэтому я позвонила боссу и отпросилась с работы, приехала домой и не нашла Хоуп в маленьком доме его матери. Она была в другом доме.

Ее голос замедлился, как будто она воспроизводила события перед своим внутренним взором.

– Я позвонила ей, и она не ответила. Я снова позвонила, и она опять не ответила. А потом я нашла ее, сидевшую на постели. Голую. Она подтянула колени к груди… моя детка… – Она отвернулась и вытерла слезы. – Я видела кровь. Видела, как она сидела. Дрожь и гримасы. – Ее глаза снова наполнились слезами. – Я подхватила ее, потом мы украли автомобиль, и… – Она дрожала всем телом. – Клянусь, я не знала.

После небольшой паузы я спросил:

– Как его зовут?

Она посмотрела в окно на Бурбон-стрит и протекавшую вдали Миссисипи.

– Билли Симмонс. Урод.

В дверь постучали.

– Мисс Сэм, это Марлина.

Я протянул Сэм салфетку из мини-бара, и она вытерла глаза. Марлина вошла в сопровождении двух девушек, кативших стойки с развешанной одеждой.

– Благодарю вас, леди, – новые крики из ванной. – Пусть они выберут, что захотят. Оставьте мне счет.

Я вышел в коридор, подошел к окну и позвонил по мобильному телефону. Она сняла трубку после двух звонков.

– Дебора Винигс.

– Привет, как ты?

Ее голос потеплел.

– Сам знаешь. Что тебе нужно?

– Все, что ты можешь сообщить о сотруднике правоохранительных органов. Где-то на юго-востоке от нас. Приблизительно в окрестностях Сан-Антонио… Билли Симмонс. Мог быть связан со SWAT и с отделом по борьбе с наркотиками.

– Что-нибудь еще?

Я помедлил.

– Да. Я дам тебе номер водительского удостоверения.

– Кому оно принадлежит?

– Я надеюсь, что ты это скажешь.

– Давай.

Я продиктовал номер.

– Дай мне несколько часов.

– Конечно.

– У тебя тот же сотовый?

– Номер? Да. Телефон? Нет.

Она рассмеялась.

– Я это слышала. Сомневаюсь, что «Моторола» делает огнеупорные телефоны.

– Пока нет. Может быть, я должен написать им письмо. Спасибо, Дебби.

– Не за что.

– Все равно, спасибо.

Я услышал смех Марлины из-за закрытой двери. Потом я уселся на стул и стал вертеть в руках девичий блокнот. Она приклеила на обложке несколько стикеров с феей Чинь-Чинь. Я знал, что мне не следует этого делать, но все равно сделал. Я открыл блокнот на первой странице.

Дорогой Бог,

мой фонарик подыхает, поэтому мне трудно видеть под одеялом, но мне здесь нравится. Теперь все успокоилось. Мама на работе, вышла на вторую смену, которая заканчивается в полночь или в 02:00, если ей придется работать сверхурочно. Мне нравится дожидаться ее, потому что она устает и мало спит. Я знаю, потому что сижу и смотрю на нее. Иногда я чешу ей спину, и она засыпает. Но днем она всегда потирает руки, прикладывает ладонь ко лбу или трет свою шею.

Большую часть времени я могу нормально дышать. Я уже довольно давно не была в больнице. С тех пор в Джорджии, когда у меня жутко распухло горло. Мама платит врачам, когда может. Говорит, что ей еще долго придется оплачивать счета. Я сказала ей, что собираюсь купить лотерейный билет, когда у меня будут деньги.

Мой кашель уже не такой сильный. Ну, честно говоря, поскольку ты знаешь, что я вру, то никакого улучшения нет. Мама думает, что становится только хуже. У нас снова закончились лекарства. Мама сказала, что в следующую зарплату у нее будет достаточно денег, чтобы купить еще. Я сказала, что мне ничего не нужно, но это неправда.

Хорошая новость состоит в том, что маме действительно нравится Билли, и думаю, мне он тоже нравится. Он очень чистый и хорошо делает свое дело. Мама говорит, что он участвует в делах местной общины и даже получал награды за добрые дела для взрослых и детей. Еще она говорит, что он хорошо выглядит в пиджаке и галстуке. У него много такой одежды. Мама называет его красавчиком. На стене висит фотография, где он вместе с мэром, их снимали для телевизора. Есть даже газетные статьи. По словам мамы, она считает его хорошим человеком. Он по-доброму относится к ней. Позволяет нам бесплатно жить в этом маленьком домике. Это совсем рядом с его домом, с короткой каменной дорожкой до задней двери. Мы живем тут уже две недели.

Прошлым вечером Билли вернулся домой раньше мамы, постучал в дверь и попросил меня зайти к нему. Он усадил меня на кровать и положил руку мне на плечо; он действительно очень сильный. Он много тренируется. Он задавал мне вопросы и слушал ответы. Я хочу сказать, он на самом деле слушал меня. Ни один взрослый мужчина еще никогда не слушал меня так, как он. Потом он сказал, что когда-нибудь я стану прекрасной женщиной, а этого мне вообще никто никогда не говорил.