Государи и кочевники. Перелом - Валентин Фёдорович Рыбин

и в глубоком речном каньоне, через который пришлось переправляться. Рыжие, длинношеие, словно мифические бескрылые птицы или твари с иной планеты, опустившиеся в этом диком, безжизненном ущелье, они бродили, пожирая сухие клубки прошлогодней колючки. По склонам виднелись, вразброс, туркменские кибитки и просто соломенные шалаши. Около них дымились костры и стояли, внимательно наблюдая за отрядом Студитского, погонщики, или, как тут их называли, верблюдчики.

Как только телеги переправились через каньон и свернули к огороженному каменным забором двору, оттуда выехали всадники. Комендант укрепления, пожилой майор с морщинистыми щеками и длинным носом, радушно, с прибаутками и хохотком встретил капитана и повел его к себе в холостяцкую комнатушку.

— Вот не ждали, признаться! — засуетился он, откупоривая бутылку водки.

— Мне не наливайте, майор. Откуда столько верблюдов?

— Как — откуда? Так чекишлярский пристав с ишаном гонят отовсюду. Начальник штаба Кавказского округа прислал сто тысяч рублей на верблюдов, вот и идет катавасия. Гонят и гонят со всех сторон, а у меня уже и деньги скоро кончатся, платить будет нечем. А верблюды-то — сплошная чесотка да течка. Ведь для транспортировки грузов годятся только инеры — самцы крупные, а тут и матки, и даже верблюжата. Скобелев-то скоро пожалует?

— Через месяц, не раньше, — сказал капитан. — Но меня не верблюды сейчас тревожат и не Скобелев. Скажите-ка, майор, почему по военной линии разъезжают английские агенты?

— Какие агенты? — всполошился комендант. — Никаких агентов я не видел.

— Мне они повстречались ночью. Двое.

— Черт те что творится, — отставив бутылку, пожаловался майор. — Туркмены говорят, что за горами, в Хорасане, около десяти тысяч шахского войска собралось. И офицеров английских много. Скорее всего, эти оттуда. Как бы не набросился шах. Нападет, и отмахнуться нечем. Скорее бы Скобелев пожаловал.

— Скобелев — не спасенье, — сказал капитан. — Скажите, майор, где сейчас находится Тыкма-сердар?

— Вот еще, вспомнили! — скривился комендант. — Не приведи господи, еще накличете беду. Зимой он уже разок тут побывал. Прямо из-под самого носа трех солдат уволок. Вог видите? — сунул комендант Студитскому пачку писем. — Канониру Петину из Саратова с каждой оказией по три письма, а он — у текинцев.

— Господин майор, как ступил я на туркменский берег, так беспрестанно пугают меня Тыкмой, — недовольно проговорил Студитский. — Вижу, что человек он удалой и беспощадный, но ведь он служил нам в прошлом году! Помогите мне встретиться с ним.

— Слушайте, господин капитан, — внушительно сказал комендант. — Зачем он вам понадобился, этот разбойник? Неужто опять собираетесь пригласить его на службу?

— Может быть. А что тут странного?

— А то, что Тыкма не решит существа дела, — сказал безнадежно майор и пояснил: — Тыкма — бедняк, сын кузнеца. Ни звания у него нет, ни хорошей родословной. Ханы его вовсе не слушают.

— Тыкма может внушить простым текинцам, что они обмануты своими ханами: вот чем ценен для нас сердар, — пояснил Студитский. — Если б не предательство некоторых ханов, народ Ахала давно бы принял русское подданство. Перейдет Тыкма к нам на службу со своими соотечественниками — вопрос Закаспия будет решен мирным путем.

Комендант задумался: довод капитана поколебал его.

— Может, оно и так, — сказал он сговорчиво. — Да только ехать к Тыкме на переговоры — все равно что в пасть дракону.

— Господин майор, неужели среди верблюдчиков не найдется человека, который бы вызвался проводить меня к нему?

— А черт его знает. Может, и есть. Что у них — на лбу, что ли, написано? Отправляйте пока своих приказчиков на мейдан — площадь там у горы, — махнул рукой в окно майор. — Пусть начинают торговлю. Народ съедется, а там и мы с вами подойдем и попробуем сыскать нужного человека.

— Ну что ж, это мне уже нравится, — согласился Студитский. — Пойду распоряжусь…

После бессонной ночи хотелось спать, и капитан, проводив приказчиков с телегами под конвоем казаков на торговую площадь, прилег на комендантской кровати. Вскоре он уснул.

За воротами укрепления между тем развернулась оживленная торговля. Как и в Яглы-Олуме, приказчики прямо с телег начали продавать мануфактуру, сахар, конфеты. К закату солнца съехались на мейдан верблюдчики; их тут собралось более двухсот человек. Все шло хорошо, и вдруг на дороге появились три всадника. Они скакали во весь опор и остановились как вкопанные около базарной толпы.

— Кошлу-кази! — громко прокричал один из них с седла. — Где Кошлу-кази? Люди, найдите немедленно Кошлу-кази, ему письмо от Тыкмы-сердара!

При упоминании сердара народ на мейдане заволновался. Некоторые приблизились к дороге, приглядываясь к незнакомцам. Появился Кошлу-кази.

— Ишан, возьми письмо от Тыкмы и прочитай народу! — властно сказал чернобородый всадник. — На, чего стоишь?

Кошлу принял трясущимися руками листок и начал оглядываться, не зная, что с ним делать.

— Э, а еще кази! — так же грубо попрекнул его черный всадник и приказал: — Ну-ка, дай я прочитаю сам!

Нагнувшись в седле, он выхватил бумагу из рук кази и громко зачитал:

— «Кошлу-кази, вонючий шайтан, послушай, что скажу! Если сегодня ночью не уйдешь от русских сам и не уведешь своих людей с верблюдами — завтра будет поздно! Завтра я отправлю тебя в ад с отрубленной головой! Тыкма-сердар пустых слов не говорит!»

В толпе мгновенно началось смятение. Всюду слышалось: «Тыкма, Тыкма», и всадник, бросив письмо в лицо кази, прокричал грозно:

— Люди, уходите, не ждите карающего меча сердара! Уходите, несчастные, пока аллах не проклял вас и не отринул от себя! Помните, в священном Коране сказано: «Он поглотит с вами часть суши или пошлет на вас вихрь с камнями, а потом не найдете вы для себя заступника!»

Черный всадник развернул коня, ударил его по бокам каблуками и поскакал прочь. За ним помчались и два его спутника.

Не только на площади, но и по всей низине, где стояли кибитки и шалаши, начался невообразимый переполох. Верблюд-чики бежали к своим жилищам, складывали их, гнали верблюдов подальше от укрепления. Кошлу-кази стоял как оплеванный, не знал, что делать. Остановить людей он не мог, да и не пытался. Вот кто-то опять закричал панически: «Тыкма! Тыкма, спасайтесь!» И Кошлу-кази, не испытывая больше судьбу, вскочил на лошадь и помчался в гору.

Капитан Студитский с комендантом и отделением казаков приехали на мейдан, когда на нем уже, кроме перевернутых телег и трясущихся в страхе приказчиков, никого не было. Напрасно комендант пытался остановить бегущих верблюдчиков. Люди уже были далеко от укрепления. Майор выхватил из рук казака ракетницу и выпустил вверх ракету: может, опомнятся?

— Вы еще больше их напугали, — сказал с усмешкой капитан. — Но что все-таки произошло? Отчего такой переполох?!

— Да, говорят, какие-то всадники письмо от Тыкмы