Босфорская война - Владимир Королев

Османские моряки, согласно этому современнику, были неискусны на море, не имели морской практики, и в стране недоставало людей, достойных командовать флотом. Большинство высоких флотских должностей покупалось, и лица, их приобретавшие, были «того ради принуждены красть колико могут, чтоб получить те деньги, которые издержали на покупку оного чина. Чинят тож капитаны галерные, и не обретается ни един офицер, которой бы не крал у своего государя, когда ему подается к тому случай». Упоминаемый далее «борец с казаками» капудан-паша Эрмени Халил-паша, по словам И.В. Цинкайзена, «один из немногих, находившихся на своем месте… был смещен, поскольку его преемник изъявил желание внести 50 000 пиастров, необходимых, чтобы снарядить две галеры, которые должны были выйти в Черное море».

Ядро османских морских войск, все больше терявших боеспособность и дисциплину, составляли сипахи и янычары, и в состав морских солдат входили также азабы и левенды. О янычарах уже говорилось выше. Сипахи по своим воинским качествам, как свидетельствуют современники, были хуже янычар. Азабов («холостяков») на галерах насчитывалось немного, причем треть из них оказывалась неспособной к настоящей службе. Левенды же, согласно И.В. Цинкайзену, хотя и были старейшими, «но самыми худшими османскими морскими солдатами». Само слово «левенд» со временем стало у турок синонимом грабителя и бездельника. «Они, — указывает цитированный тюрколог, — оставались, однако, еще долгое время в качестве мародеров бичом страны и совершали, особенно в азиатских провинциях, вплоть до 18-го века ужасающие бесчинства, пока, наконец, лишь в 1737 году не удалось… полностью искоренить их и рассеять».

Североафриканские корсары, способные успешно бороться с казаками, являлись на султанскую службу все реже. Галеры, находившиеся в собственности беев Архипелага, «были лучше удовольствованы людми и прочими вещми, нежели константинопольские», но владельцы берегли свои корабли, стараясь во время боя избежать «опасных мест», чтобы сохранить «лучшую часть своего имения».

Команды турецких кораблей состояли из трех разнородных элементов: свободно навербованных людей, согнанных со всей империи рекрутов и галерных рабов. Значительная часть команды, по выражению Бернардо, несла оковы вместо оружия и потому вовсе не употреблялась в бою. Более того, эти невольники являлись постоянными и непримиримыми «внутренними врагами», от которых в любой момент можно было ожидать «удара в спину». Так, собственно, было и в предшествующих столетиях, однако теперь, в связи с упадком флота, разнородность экипажей приобретала для османского командования все более зловещий характер[31].

В литературе при очень невысоких в большинстве случаев оценках турецкого флота XVII в. встречаются и иные, подчас диаметрально противоположные характеристики. Хотя флот империи, пишет Ю.М. Ефремов, теперь уже не знал столь громких имен победителей-флотоводцев, как раньше, «все же на протяжении всего этого века и по своей численности, и по выучке экипажей, уровню их боеспособности, и по оснащению и вооружению кораблей он оставался грозной боевой силой, с честью поддерживавшей на морях былую славу своих знамен».

«Среди матросов, — продолжает историк, —было много греков с Архипелага и левантийцев… Морскую пехоту комплектовали из турок и мусульман-албанцев — хороших, стойких солдат… Много было в турецком флоте… офицеров из европейцев-ренегатов, бывших офицеров венецианского, французского, испанского флотов… недостающие… знания современной навигации турецкий флот восполнял за счет притока опытных моряков-навигаторов из европейских стран. Каждый из них прекрасно знал, что попадись он в руки своих бывших единоверцев, и его вздернут на рее без всякого суда и следствия. Поэтому они верно служили султану, на их преданность он вполне мог рассчитывать. Таким образом, турецкий флот располагал кадрами опытных матросов и знающих свое дело офицеров, вполне современными, мощными кораблями, вооруженными многопушечными батареями».

В чем причина такого расхождения оценок? На наш взгляд, процитированный автор рассматривает состояние османского флота словно с точки зрения тогдашних казаков, а европейские современники и большинство нынешних авторов, в том числе турецких, сравнивают этот флот с флотами ведущих морских держав Западной Европы. При этом у историков обнаруживаются разногласия относительно того, когда именно началось отставание турецкого флота и когда европейские военно-морские силы стали решительно его превосходить, а также отмечаются периоды усиления османской морской мощи путем строительства десятков новых галер даже в течение XVII в.

Далее следует иметь в виду, что многие европейские современники, в частности и К. Збараский, из-за своих антиосманских взглядов волей-неволей преуменьшали силы Турции, в том числе и ее флота, и преувеличивали признаки ее упадка. И.В. Цинкайзен, приведя тогдашние свидетельства об уменьшении числа османских галер в первой половине XVII в. до 40—56, тем не менее больше доверяет утверждению П. Рикоута о том, что в этот период турки снаряжали, правда, с трудом, до 100 галер.

Мы увидим, что в 1624 г. на Черном море против мятежных крымских правителей и казаков действовали не 20 галер, как полагал К. Збараский, а в полтора раза больше. Согласно Эвлии Челеби, в султанской армаде, отправленной в 1641 г. отбирать у казаков Азов, насчитывалось 150 галер, калит и баштард, 150 фыркат, 200 шаик и карамюрселей, всего, таким образом, 500 кораблей и судов разных типов[32]. В ходе кампании 1645 г. на Средиземном море турецкий флот состоял из 81 галеры, 2 галеасов, 1 большого галиона, 12 малых александрийских и тунисских судов, около 360 шаик и карамюрселей, а также 10 союзных англо-голландских транспортных судов, имея всего около 470 единиц.

Как видим, в османском флоте были не одни только галеры, игравшие ведущую роль в крупных морских сражениях и особенно интересовавшие европейцев, но и корабли других классов, причем борьбу с казаками подчас эффективнее могли вести как раз средние и малые корабли, и в первой четверти XVII в. в семи морских арсеналах на Черном море турки наладили новую систему «антиказачьего» судостроения[33]. На протяжении всего столетия османский флот постепенно совершенствовался, и, как отмечал, несколько преувеличивая, современник, в Турции видели «каждой день что-нибудь новое, касающееся к совершенству и к преимуществу мореплавания».

В обычное время, полагает Ю.М. Ефремов, состав этого флота «колебался где-то в пределах 180—200 боевых кораблей» и, следовательно, «не уступал в численности таким крупнейшим флотам того времени, как английский и голландский, и превосходил флоты таких мощных государств, как Испания (90—100 кораблей) и Франция (75—80)», а в военное время благодаря мобилизации торговых судов доходил до 400 боевых единиц. Конкретные подсчеты могут быть разными, но нет сомнения в том, что и в XVII в. у Турции все еще был огромный флот, равно как и великая армия, посредством которых империя и продолжала удерживать завоеванные территории и захватывать новые.