Секретарь для злодея - Дора Коуст

И хорошо, потому что аргументы у меня закончились. Я волновалась, ужасно переживала. Как Аришка реагирует на смесь? Какой у нее стул? Не пучит ли ее? Правильно ли Павел разводит смесь? А вода? Ей ведь нужна вода. А еще нужно обрабатывать ее присыпкой. И ногти! Ногти обязательно нужно обрезать, чтобы она не поцарапалась! А еще нельзя ее все время держать в подгузниках! А вещи! А вещи нужно стирать только детским порошком! Гипоаллергенным! И обязательно стучать по спинке после каждого кормления! А у него же лапищи!

В отчаянии глянув на мужчину, я поняла, что не уверена в его компетентности. Да что там! Я вообще ни в чем не была уверена! Но если я сама буду все это делать, дочка может заболеть, и тогда…

— Истерика? — просто спросил мужчина, присаживаясь рядом со мной на корточки и заглядывая мне в глаза.

— Ага, — рвано выдохнула я, глядя на него испуганно.

— Могу поцеловать, — протянул он как бы между прочим, с деланой ленцой, но меня отрезвило.

— Я в ванную!

— Только недолго, — отозвался он спокойно, наблюдая за моим побегом. — С температурой мыться нельзя.

Диван я обходила на почтительном расстоянии, хотя до невозможности, до трясучки хотелось прикоснуться к дочке. Проверить, все ли с ней хорошо. Аришка разговаривала сама с собой и моего тактического отступления не видела, но сердце мое сжималось. Сжималось, потому что наши проблемы так никуда и не ушли. Мы по-прежнему оставались бездомными и нищими.

— А это что? — вопросила я, останавливаясь уже у самой двери в ванную комнату.

— Кроватка, — пояснил Павел, опираясь плечом о дверной косяк. По полу подуло, а я заметила за его спиной приоткрытое окно. — Ребенку нужен простор. Не закрывайте дверь, я принесу вам вещи переодеться. А потом мы поговорим.

— Поговорим? — прозвучало зловеще.

— Очень откровенно, птичка. Прямо как на исповеди, — улыбнулся он одним уголком губ, вынуждая меня ретироваться.

* * *

Я сидела в наморднике. Конечно, не в самом настоящем, но дискомфорт от одноразовой маски ощущался. А еще на мне была надета огромная мужская футболка и настолько широкие летние шорты, что их спасали только завязки. В них бы запросто могли поместиться две меня, но просящий не вредничает.

Павел сидел в самом конце кухни рядом с Аришкой, чья переноска стояла на стульях. Они вроде как и находились рядом, пока я ела, но все-таки держались на расстоянии. Оно и правильно, им болеть ни к чему.

Ощущала себя наложницей из гарема — приходилось поднимать маску, то и дело возвращая ее обратно, чтобы есть. Павел разговаривал с Аришкой и следил за порцией котлет, что обжаривались в сковородке, разнося по кухне умопомрачительный аромат, но я все равно смущалась.

Во-первых, потому что сидела в его одежде, пряча под столом босые ноги в огромных постоянно спадающих тапках. Во-вторых, потому что мужчина заглядывал ко мне в ванную. Конечно, за шторкой он ничего не видел, но все равно ощущала себя донельзя неловко. Тем более что кроме одежды он принес мне еще и молокоотсос. Вовремя.

Грудь болела, и я потратила не меньше получаса, чтобы размять ее и сцедить молоко. Лишь бы не пропало. Где-то читала, что нужно как можно чаще сцеживать, но правда в том, что делать это не так-то уж и легко, да еще и болезненно.

И было, конечно, в-третьих. Меня ожидал разговор, но, если честно, я не представляла, что мужчина хочет мне сказать. Уже сто раз пожалела, что поделилась с ним своими проблемами. Сгорала со стыда, потому что понимала, что и так усложнила ему жизнь, а он еще и денег на нас с дочкой потратил намеренно. Лекарства для меня, кроватка, одежда, смесь и целая куча всего нужного для Аришки. Да тот же самый молокоотсос — у меня был обыкновенный ручной, доставшийся от знакомой, но с собой в поездку я и не подумала его взять. А Павел подумал. Обо всем подумал, да только расплачиваться за эти блага мне было нечем. Разве что почку продать.

— Ты так усиленно сопишь. Нос заложен? — поинтересовался мужчина, переворачивая котлеты.

— Я думаю, — обиделась я, но, поразмыслив, что обижаться не на что, дуться прекратила.

— И о чем же ты думаешь?

— О том, как буду расплачиваться с тобой. Мне нечего тебе предложить взамен, — с тяжелым вздохом призналась я, потому что не видела смысла скрывать правду.

— За это можешь не беспокоиться. Я уже все придумал, — обернулся Павел, выключая газ и накрывая сковороду крышкой. — Тебе негде жить, негде работать, и денег у тебя тоже нет. Я ничего не упустил?

— И тебе я должна как земля колхозу, — поморщилась я от того, насколько он все это беззаботно произнес.

— Вот я и говорю. Ты будешь на меня работать.

— В каком это смысле? Если ты про…

— Так случилось, что мне нужна помощница, — перебил он меня, не дослушав. — На вечернее время. Как только выздоровеешь, можешь приступать. Будешь помогать мне по вечерам три-четыре часа дома или в офисе. С тебя кофе, что-нибудь поесть, найти и распечатать для меня документы, если нужно, набрать текст, ответить на письма. Платить могу каждый день по тысяче или раз в месяц — как тебе больше подходит. Трудоустройство официальное, но… У меня есть несколько условий.

— Каких? — тут же спросила я, потому что не каждый день мне предлагали платить по тысяче за три-четыре часа работы. Да это и работой трудно было назвать. Та самая подработка, о которой я уже думала.

— Первое — работать тебе придется каждый вечер, потому что у меня выходных не бывает, — произнес Павел строго, и я прониклась серьезностью момента. — Второе — жить тебе тоже придется здесь. Я на этом настаиваю, потому что тратить время на дорогу — это слишком муторно и неудобно. Третье — я покупаю продукты, ты готовишь. Уборка на мне, стирка на тебе. В мое отсутствие никого не водить и незнакомцам дверь не открывать. А еще… Это самое важное. Без этого мы с тобой совершенно точно не сработаемся.

— Что? — спросила я в нетерпении, хотя глаза уже защипало от едва сдерживаемых слез.

Я ведь понимала, что он хочет помочь мне. Не верила, просто не верила, что такие люди существуют на свете. Он был сродни амурскому тигру из красной книги. Такой же редкий, такой же сильный. Хищник, уверенный в себе. Но в то же время надежный и добрый, как и все из семейства кошачьих.

Действительно нашел, где жить, где работать, полностью решил почти все мои проблемы. Там, в городе, меня на самом деле ничто не держало. Все, что было моим, находилось со мной, а потому и возвращаться я смысла не видела. Разве что за кроваткой, коляской и Аришкиным приданым, но и оно сейчас нам было без надобности, потому что в этой квартире за прошедшие сутки вдруг открылся филиал магазина детских товаров.

— Прекрати смотреть на меня как на злодея, — мягко улыбнулся Павел, делая шаг ко мне, чтобы стереть все же выскользнувшие слезы и поправить одноразовую маску. — И еще… Обещай, что сначала выздоровеешь, ладно? По-другому никак.