Женись или умри - Мила Серебрякова

– Здесь всего один номер. Вот, смотрите, – она поднесла дисплей к лицу свекрови.

– «Тимофей»?

– Больше записей нет. Хотя вчера с этого телефона звонили дважды: Тимофею и … – Ката прищурилась. – Очевидно, кому-то на домашний – номер семизначный.

– Выбрось сотик и забудь о нем.

– Скажите, – Катка обратилась к официантке, ликвидирующей последствия падения подноса с чашками, – вы случайно не помните, кто сидел за этим столиком до нас?

Девушка отмахнулась.

– Ничего я не помню. За день столько народу перед глазами мелькает, всех запомнить невозможно.

Розалия завела старую песню.

– Где мой капучино?

– Сейчас принесу, между прочим, по вашей вине я поднос уронила.

– Не ищи козла отпущения и, будь добра, пошевеливайся.

Катка постукивала подушечками пальцев по столешнице. Разумеется, следовать совету свекрови она не собиралась, телефон она не выбросит.

Вернуть сотовый владельцу – вот ее прямая обязанность. Телефон дорогой, и еще неизвестно, сколько времени человек копил деньги, чтобы приобрести данный мобильник.

Розалия имела на этот счет иное мнение.

– Те, у кого нет денег, не приобретают дорогие мобилы. А те, у кого есть деньги, не обратят внимания на пропажу, она для них окажется незначительной. Тем более записная книжка практически пуста.

– Я с вами не согласна, многие люди, получающие маленькую зарплату, специально откладывают деньги, чтобы купить качественный телефон. Поэтому...

– Поэтому ты немедленно замолчишь. Все, мне надоело. Надоело слушать твой бред! Надоело ждать нерасторопную официантку! И вообще я расхотела пить кофе! Едем домой.

Прежде чем сесть в «Фиат», Катка решила позвонить Тимофею.

Низкий и явно недовольный голос она услышала после пятого гудка.

– Вы Тимофей? – спросила Копейкина, спиной чувствуя на себе колкий взгляд свекрови.

– А кто говорит?

– Хм... вы меня не знаете, но я только что нашла мобильный телефон, в котором записан ваш номер.

– Телефон? Мобильный? Неужели она опять посеяла сотик?

– Простите, что вы сказали?

– Да нет, ничего особенного. А где вы находитесь территориально?

– Вы знаете, чей это телефон?

– Д-да... Его потеряла моя дочь. Вы не сказали, где вы?

Катка назвала улицу.

– Я сейчас подъехать не смогу, я на объекте.

– Назовите свой адрес, я сама подвезу телефон.

Розалия закатила глаза:

– Ненормальная! Ты же не рабыня Изаура, чтобы мотаться по Москве и развозить найденные телефоны.

Тимофей колебался секунд десять, а затем продиктовал свои координаты.

– Я буду дома часов в семь, сможете подъехать к этому времени?

– Да, конечно.

– Проси вознаграждение, – грохотала Розалия.

Катка отсоединилась.

– Телефон потеряла дочь Тимофея, в семь вечера я отвезу его им домой.

– Дочь, говоришь?

– Ну да, он сам так сказал.

– Ха-ха-ха! Мужик нагло врал.

– С какой стати ему врать?

– Не знаю. Возможно, здесь дело нечисто. Посуди сама, в записной книжке значится «Тимофей», так?

– Ну и?

– А теперь напряги извилины: если бы мобильник принадлежал его дочери, она бы не написала «Тимофей». У нас как-то не принято называть родителей по имени, ты не находишь? Девчонка могла написать «Папа», «Отец», на худой конец, «Батяня», но никак не «Тимофей».

Копейкина с любопытством разглядывала находку.

– Так или иначе, дело сделано, мы договорились о встрече, и я не пойду на попятную.

Свекровь плюхнулась на сиденье.

– Потом не говори, что я тебя не предупреждала.

В коттедже Розалия спустила всех собак на Наталью.

– Чем ты занималась, пока нас не было? Почему в доме так душно и пахнет кислыми щами? Ты вытерла пыль в моей спальне? На ужин я хочу рыбу! Приготовь мне кофе и овощной салат.

Не смея перечить, Наталья кивала, изредка поглядывая на встревоженную Катку.

– Ну не стой, – голосила свекровь. – Действуй.

Натали прошмыгнула в столовую, и в это самое время раздался звонок.

Ощущая слабость во всем теле, Катарина нехотя щелкнула замком, а уже через секунду ее лицо озарилось приветливой улыбкой.

На пороге стояла Изотова Маргарита Савельевна – давний друг Каткиных родителей. Последний раз Копейкина имела честь лицезреть Маргариту три года назад, когда та с помпой праздновала свой шестидесятипятилетний юбилей в одном из дорогих ресторанов столицы. С тех пор Изотова не давала о себе знать, да и Катка, положа руку на сердце, не особо горела желанием общаться с Маргаритой. Изотова принадлежала к тем людям, которые, пребывая в прекраснейшем расположении духа, забывают обо всех на свете. Им не нужны ни друзья, ни знакомые, ни родственники. Не нужны ровно до тех пор, пока не потребуется чья-то помощь. Вот тогда уж Маргарита начинала бить тревогу. Как правило, она доставала толстую записную книжку, садилась за телефон и начинала многочасовой обзвон. Звонила абсолютно всем – в алфавитном порядке. Непрестанное нытье и сетование на тяжелую судьбинушку порой затягивалось на несколько дней. А потом... Потом проблемы Маргариты Савельевны решались, и она, моментально забывая, что еще вчера рыдала горькими слезами, исчезала из поля зрения до очередного кризиса.

Похоже, сегодня Изотова вновь готова впасть в отчаяние. Достаточно только взглянуть на ее осунувшееся лицо и трясущиеся руки. Никогда прежде Катка не видела Маргариту в столь подавленном состоянии. Она, конечно же, первоклассная актриса и запросто может устроить спектакль на ровном месте, но что-то подсказывало Копейкиной, что в данную минуту у тети Марго действительно возникли трудности. Трудности не наигранные, не надуманные, а самые что ни на есть настоящие.

Пропустив Изотову в гостиную, Катка обернулась к свекрови.

– Розалия Станиславовна, вы помните тетю Маргариту?

Свекровь так скривилась, что казалось, ее сейчас вывернет наизнанку.

Осмотрев Маргариту Савельевну с ног до головы, она повела плечиком и процедила:

– Вроде где-то встречались.

Маргарита принялась целовать Катку в щеки.

– Здравствуй, Каточка, здравствуй, девочка моя. Как я рада тебя видеть. Ты хорошо себя чувствуешь, не болеешь? Дома все нормально? Все здоровы?

Копейкина запаниковала не на шутку. Интересно, какая муха укусила тетю Марго? А может, ее укусили сразу несколько мух? Судя по ситуации, их было не меньше полусотни.