Завоеватель сердец - Джорджетт Хейер

– Да, – тупо повторил он. – Сторожить… сторожить хорошо. Я буду… сторожить хорошо, Гримбо… дю Плесси.

Гримбо расхохотался и отступил в сторону, давая ему пройти. Рауль, поминутно спотыкаясь, начал подниматься по лестнице, держась рукой за натянутую веревку.

На верхней площадке, там, где его уже никто не мог видеть, он быстро огляделся по сторонам. На галерее никого не было, но из комнаты Вильгельма доносились голоса, и он понял, что Ги Бургундский все еще находится у герцога. Подойдя к краю галереи, юноша осторожно взглянул через одну из сводчатых арок на залу внизу. Там рыцари разбились на небольшие группки. Одни играли в кости, другие негромко разговаривали, но большинство уже спали, уронив головы на стол. Слуги все еще убирали раскладные столы и расстилали соломенные тюфяки; наконец по лестнице поднялся камердинер герцога и вошел в покои Вильгельма. Из кухни доносился приглушенный звон оловянных тарелок, которые посудомойки мыли в лохани; снаружи по двору по-прежнему расхаживали стражники. Рауль спросил себя: им тоже подмешали сонное зелье в медовуху или же они подкуплены заговорщиками? Гале нигде не было видно; должно быть, он куда-то улизнул, когда герцог поднялся к себе наверх.

Из покоев Вильгельма вышел Ги и, обернувшись на ходу, пожелал:

– Сладких тебе снов, дорогой кузен.

«Иуда!» – подумал Рауль, охваченный жаркой ненавистью.

Ги закрыл за собой дверь и приостановился, оглядываясь по сторонам. Рауль увидел, как он подошел к краю галереи и перегнулся через него. Подав знак кому-то внизу, удалился в собственную спальню, размещенную в противоположном углу здания.

Рауль прислушивался к звуку удаляющихся шагов. Должен ли он пойти к герцогу и предупредить его? Но о чем? Юноша закусил губу, чувствуя себя последним дураком. Что он может сказать? Что, по его мнению, вино отравлено? Что ему не понравился взгляд Гримбо? Бессмысленно идти с такими смутными подозрениями к молодому человеку, который лишь рассмеется в ответ, но при этом видит тебя насквозь. Рауль плотнее запахнулся в плащ и в расстроенных чувствах привалился к стене. Когда в доме все уснут, он попробует найти Гале и расспросить шута о том, что тому удалось узнать. И уже тогда, если речь действительно идет о предательстве, они вдвоем придумают, как им увезти отсюда герцога в безопасное место.

Раздавшиеся внизу звуки вновь привлекли его к краю галереи. Судя по всему, Хэмфри де Боэн решил наведаться к проституткам. В этом не было ничего необычного – многие из людей герцога предпочитали проводить ночи в объятиях доступных женщин из борделей, нежели на жестком соломенном тюфяке в замке. Несколько рыцарей последовали за Хэмфри; шум в зале стих. Из покоев герцога вышел камердинер и погасил все факелы, за исключением одного, висящего в дальнем конце галереи. Шумно топая по ступенькам, он спустился вниз, пересек залу и скрылся в кухне.

Мужчины повалились на свои тюфяки, не озаботившись даже тем, чтобы снять туники или поножи. Лишь Гримбо и еще несколько человек все сидели за столом, придвинутым к стене. Переговаривались они шепотом, за исключением самого Гримбо да некоего Годфри Байе, которые, похоже, с головой увлеклись партией в шахматы. Из кухни вышел сонный служка, чтобы задуть свечи. Гримбо и Байе продолжали играть при свете рожкового светильника.

В замке еще некоторое время раздавались невнятные звуки, но вскоре они стихли; теперь мертвую тишину нарушало лишь хриплое дыхание спящих и доносящийся из-за стен далекий протяжный волчий вой.

Вот послышалось костяное щелканье – это Гримбо сгреб шахматные фигурки в кучу. Он встал, обронил что-то двоим мужчинам, сидевшим рядом, и, сняв со стены светильник, направился к лестнице.

Сердце Рауля учащенно забилось. Юноша стремительно отпрянул от края галереи, вернулся к двери в комнату герцога и сел на пол, положив на колени меч и уронив голову на грудь, словно спал. На повороте лестницы показался луч света; и вот на площадку вышел Гримбо, держа в руках светильник.

«Если он собирается зарубить меня, – подумал Рауль, – то я, по крайней мере, постараюсь оказать ему сопротивление, чтобы криком предупредить герцога. Да помогут мне Господь и все святые!»

Но Гримбо, хотя и склонился над Раулем, ограничился лишь тем, что внимательно всмотрелся в его лицо, не попытавшись даже прикоснуться к юноше. Спустя несколько мгновений он, похоже, убедился в том, что Рауль в самом деле крепко спит, и удалился так же крадучись, как пришел сюда.

На лбу Рауля выступил пот. Юноша поднял голову и, нахмурившись, стал вглядываться в темноту. Если Гримбо намеревался убить герцога, почему он просто не перешагнул через явно одурманенного стража у его дверей и не вошел внутрь, чтобы довершить свое черное дело? Ему на подмогу могли прийти сразу шесть человек; он ничем не рисковал. Но слуги и стражники тоже могли услышать крик: Рауль попросту забыл о них. Подмешать сонное зелье всем сразу было бы затруднительно, и если поднимется тревога, то, по крайней мере, некоторые из них непременно бросятся спасать герцога.

Рауль резким рывком поднялся на ноги. С чего это Хэмфри де Боэн ушел вместе со своими рыцарями? И какое отношение к этому черному делу имел тот покрытый дорожной пылью незнакомец, которого он видел выходящим из дверей спальни Ги за день до охоты на медведя? Ги наверняка участвует в заговоре, а он не сделает первый шаг, пока не будет уверен в том, что победа останется за ним. Значит, речь идет о подлом предательстве, то есть все обстоит куда серьезнее, чем изначально полагал Рауль. Юноша, вновь подкравшись на цыпочках к краю галереи, напряг слух, пытаясь понять, о чем говорят внизу. Но негромкие голоса звучали приглушенно; он не смог разобрать ни слова, зато увидел, как мужчины запахнулись в накидки и последовали за Гримбо к двери.

Рауль облизнул губы; рука его машинально легла на рукоять меча. Гримбо отодвигал засов на двери. Когда она отворилась, в залу ворвался порыв холодного ветра. Мужчины в накидках вышли в ночь один за другим, и дверь мягко закрылась за ними.

В дальнем конце галереи по-прежнему горел одинокий факел. Рауль вынул его из крепления и спустился по лестнице, держа факел высоко над головой. Склонившись над спящей фигурой в зале, потряс ее за плечо, пытаясь разбудить честного рыцаря Дрого де Сент-Мора. Но тот лишь застонал в ответ и вновь повалился на тюфяк.

Факел ярко горел в неподвижной темноте; струйка дыма от него вилась спиралью, поднимаясь к закопченным потолочным балкам. Рауль воткнул его в скобу в нише стены и неслышно, словно привидение, подкрался к двери. Когда рука юноши легла на тяжелый засов, он вдруг услышал за спиной какой-то звук и, резко обернувшись, увидел, как из кухни в залу скользнул Гале.

Шут тяжело дышал, в свете факела было видно, что лицо его блестит от пота. Он выбросил руку вперед, останавливая Рауля.

– Нет, постой, братец! – свистящим шепотом проговорил Гале. – Здесь ты ничего не сможешь сделать. Они ушли, чтобы открыть ворота. Менее чем в лиге от города ждет большой отряд, и в назначенный час они будут здесь, чтобы схватить нашу цаплю. – Он поперхнулся смехом, перевел дыхание и стремглав метнулся к лестнице. – Идем! И помни, павлин может криком поднять тревогу. Ох, братец мой Вильгельм, время пришло!