Иисус — крушение большого мифа - Евгений Нед

class="p1">В-третьих — тотального молчания о них во всех книгах Нового Завета, включая и Евангелия от Матфея и от Луки, где эти истории помещены. За пределами текстов самих этих историй, о Рождестве ни единым словом не упоминается больше нигде — об историях Рождества мы узнаем исключительно лишь из самих историй Рождества!

В-четвертых — исторического факта 300-летнего «игнорирования» Рождества церковью, когда три века в церковном календаре не находилось места для хоть какого-нибудь маломальского празднования Рождества. Три столетия церковь вела себя так, как можно вести себя только не имея ни малейшего представления ни о каком Рождестве, то есть — не имея никаких историй Рождества в текстах Евангелий.

При этом, если таких историй в евангельских текстах не было, то все четыре Евангелия одинаково начинались с описания одного и того же события — крещения Иисуса Христа, — и надо сказать, что, «удивительным образом», именно это событие и отмечалось церковью все эти три столетия, как главный церковный праздник, под названием Епифания (Богоявление)!

В-пятых — полным отсутствием в имеющихся рукописях II–III веков текстов историй Рождества. В единственной рукописи этого периода — папирусе Р4, — имеются два фрагмента с отрывками из двух стихов 1 главы Евангелия от Луки, но и они относятся к повествованию о рождении Иоанна Крестителя, а не о Рождестве Иисуса Христа.

В-шестых — историческими данными о том, что инициатором и фактическим творцом христианства, в том его виде, каким мы знаем его сегодня, был римский император Константин, а так же несколько его последующих наследников на троне.

Именно Константину, как представителю греко-римской культуры и потребовался образ Иисуса не как безродного, странствующего на задворках империи проповедника, а как Божественного Сына, рожденного от Божественного Отца и избранной Женщины-Матери. И после того, как на созванном Константином в 325 году Никейском соборе, Иисус был официально провозглашен Богом, и потребовалось дополнение текстов Евангелий историями про то, как Бог воплощался на земле через земную женщину. Появились они там, судя по всему, к 331 году, а в 363 или 364 году были закреплены в первом Каноне христианских Священных Писаний.

И, наконец, «в-седьмых» необходимо сказать, что Рождественские истории самим своим главным смыслом противоречат тому, как Иисус позиционирует себя в Евангелиях, и как в них раскрывается его мировоззрение.

И об этом, седьмом аргументе, мы подробно поговорим в следующей главе.

Глава 8. Иисус Христос и остальные люди: эксклюзивность или «Я сказал — вы… боги»?

Думаю, всем понятно, что все эти истории с «непорочным» зачатием лично от Святого Духа, делают Иисуса неким абсолютно исключительным существом, принадлежащим к роду человеческому более формально, нежели реально. Церковь, правда, определяет его природу дуалистическим термином «истинный Бог и истинный человек», тем самым «сближая его с народом», но понятно, что тот, кого назвали «истинным Богом», как «человек» всерьез уже никем восприниматься не будет. Слово «истинный» быстро трансформируется в «идеальный», а «идеальный человек», рожденный хоть и от земной, но тоже «идеальной», женщины, плюс лично от самого Господа Бога — это, согласитесь, совсем уж, как-то так, не «человек»…

Вместе с тем, если посмотреть на те речения Иисуса в Евангелиях, которые можно расценить, как, прямо или косвенно, касающиеся темы «божественной эксклюзивности», то ни в одном из них мы не сможет отыскать даже намека на попытку возвестить и утвердить какую-либо свою «эксклюзивность» такого рода.

Нет ни одного текста, где бы он сам прямо назвал себя Сыном Божьим — есть лишь несколько косвенных упоминаний о том, что он мог себя так называть. Зато в каждом речении, где Иисус говорит о себе в третьем лице, он всегда называет себя только «человеком», — именно так переводится постоянно встречающееся в его речениях словосочетание «сын человеческий».

При этом в трех более ранних по времени написания Евангелиях, которые принято называть «синоптическими», т. е. — «общего взгляда» (а это Евангелия от Марка, от Матфея и от Луки), нет вообще никаких разговоров о божественности Иисуса. Но даже и там, где эта тема рассматривается достаточно широко и подробно, в Евангелии от Иоанна, даже и здесь тема божественности Иисуса звучит, отнюдь не «экс-клюзивно», а полностью «ин-клюзивно», как это ни покажется, может быть, странным!

Да, Иисус у Иоанна имеет Божественное происхождение. Иисус у Иоанна — это воплотившийся, материализовавшийся Божественный Логос, то есть — Мысль Бога, Замысел Бога, Слово Бога (все эти значения имеет греческое слово «логос»). Однако для материализации Логоса, для его воплощения, Иоанну не требуется никаких сказочных Рождественских историй, напрочь отсутствующих в его Евангелии.

Иоанн уверен, что Богу не требуется создавать никаких «чрезвычайных комбинаций», для того, чтобы воплотить Свой Замысел, ибо вся земля, и все, что наполняет ее, это уже и есть воплощение, материализация Божественного замысла, и все необходимые «механизмы» и «комбинации» для этого уже созданы. Более того, у Иоанна во всем его Евангелии рефреном звучит мысль о том, что не только Иисус, но и каждый человек так же является воплощением Божественного Замысла, Божественного Логоса.

Собственно, чему тут удивляться — это вполне логически вытекает из признания человека творением Бога, поскольку любое творение всегда является ничем иным, как именно воплощением замысла — логоса, — своего творца!

Надо сказать, что и в Евангелиях у «синоптиков» неявным образом проходит такая же мысль, скажем, в речениях Иисуса о его чудотворениях. В этих своих речениях Иисус никогда не говорит о своих способностях, как о неких «эксклюзивных» проявлениях, присущих ему в связи с его «эксклюзивным Божественным происхождением и статусом». Напротив — каждый раз он в таких случаях говорит о том, что каждому человеку вполне по силам любые «чудотворения», достаточно лишь не сомневаться в достижимости результата!

Сам Иисус не сомневался в достижимости результата потому, что он не сомневался в своем единении с Богом. Для Иисуса Бог был Авва (или Абба), что означает даже не «отец», а по-детски близкое и родное «папочка» — тот, который никогда не подведет, на кого всегда можно положиться. И если Иисус предлагал людям иметь такую же уверенность относительно возможности «чудотворений», какую имел сам, значит, он подразумевал, что у всех имеется и та же самая основа, тот же самый фундамент для этой уверенности, а именно — той же степени единение с Богом Отцом, с Богом-Папочкой!

И это априорное единение с Богом, к осознанию и принятию которого Иисус призывал людей, было в возвещении Иисуса отнюдь не только основным ингредиентом его «рецепта чудотворений», — в нем, собственно, заключалась вообще вся суть его учения, которое