Тени солнечного города - Мария Брикер

– Так это Аньке отец деньги оставил, а не Лизе. Лиза только временным опекуном была, и, хотя Анька не возражала против того, чтобы Лиза на себя их тратила, она ничего подобного себе не позволяла. Но надо было знать ее. Она, знаете, какая была? Таких нет больше, понимаете? Это счастье было – знать ее, быть с ней рядом. Она только отдавала и ничего не требовала взамен, – с надрывом сказал Костик и заплакал…

Ирочка Белозерова узнала еще многое о Елизавете Самариной, после выпитого пива языки у студентов развязались окончательно, и они, обливаясь слезами, засыпали Ирину рассказами о Лизе. Ни одного плохого слова в адрес девушки произнесено не было, только самое хорошее говорили они о ней, и говорили так, что Ирина сама чуть не расплакалась. Расчувствовавшись, Ирина поблагодарила ребят за помощь, заказала им еще по пиву, простилась и вышла на улицу. На улице уже было темно, она посмотрела на часы – полночь. Озадаченная, она постояла некоторое время в нерешительности. Жила Ирочка в ближнем Подмосковье, в городе Железнодорожном, и пять минут назад последняя маршрутка, на которой можно было добраться до ее дома, отбыла от станции метро «Новогиреево». Пользоваться электричками в столь позднее время Ирочка боялась, а таксисты запрашивали такую сумасшедшую сумму, что расстаться с ней было бы кощунственно, потому что после этого пришлось бы ограничить себя в потреблении тортиков и пирожных, а также сдобных булочек на целых три дня. Такого Ирочка допустить не могла, поэтому после некоторого раздумья она зашла в ночной магазин, купила бисквитный тортик, украшенный взбитыми сливками, чтобы не скучно было коротать время в одиночестве, и отправилась к себе в офис писать отчет для своего шефа о жизни Елизаветы Самариной.

Прибыв в контору, Ира приготовила большую кружку кофе, щедро разбавила его сливками, отрезала пару внушительных кусков кулинарного шедевра, разместила их на тарелке и в предвкушении удовольствия уселась за стол. Не успела она поднести ложку ко рту, как зазвонил телефон.

– Алло, – ответила она на телефонный звонок.

– Ирунчик, почему ты до сих пор на работе? – спросил взволнованно ее муж. – Почему ты не позвонила и не предупредила, что задерживаешься?

– Венечка? Ты же сегодня в ночную смену работаешь? – в свою очередь удивилась Ирина. Муж Ирины работал шеф-поваром в ночном клубе. Сегодня он должен был трудиться всю ночь на очень важном банкете, поэтому она не стала звонить домой, а в ресторан тем более, так как муж очень не любил, когда его отрывали от таинства поварского искусства.

– Банкет отменили, я пришел домой пораньше, а тебя нет. Я так волнуюсь, Ирунчик. Что случилось?

– Венечка, у меня все в порядке, не волнуйся. Просто я на маршрутку опоздала и решила остаться в офисе на ночь.

– Бедная моя, – сочувственно сказал Белозеров. – А ты не голодная? Хочешь, я приеду и привезу тебе покушать? Я сегодня приготовил для тебя биточки из парной свининки, залитые сметанным соусом с грибочками.

У Ирочки потекли слюнки, но она стойко ответила: «Нет». Время было позднее, и рисковать мужем ради любимых биточков она не стала, тем более на столе ее ждал тортик, на который она сразу же и обрушила весь свой разыгравшийся аппетит, как только простилась с мужем.

Арестов прятался за дверью, стараясь не дышать и подняв над головой тяжелую статуэтку. Неизвестный в другой комнате остановился, бросил что-то тяжелое на пол. «Ковер, в который завернут мое мертвое тело», – подумал адвокат и поежился. Шаги стали тихо приближаться к двери спальни, послышалось тихое треньканье стекла. Воображение Аркадия нарисовало ампулу и шприц со смертельным содержимым, и вся жизнь его за секунду пронеслась у него перед глазами. Легкие шаги за дверью приближались, а жить хотелось все больше и больше. Еще секунда, и в спальню войдет убийца, и кто победит в смертельной схватке, знает только бог. Аркадий напрягся и приготовился к удару.

Неожиданно незваный гость остановился, раздался приглушенный вскрик, кто-то или что-то упало на пол, и все стихло. Адвокат постоял некоторое время в нерешительности, потом осторожно выглянул из своего укрытия. В номере уже было темно, но то, что он разглядел в полумраке, повергло его в полный шок: на полу между спальней и гостиной лежала женщина, и с правой стороны ее головы растеклась темная лужа. Недалеко от нее валялась непонятная конструкция, отдаленно напоминающая огромную соковыжималку. Кроме женщины, в комнате больше никого не было. Адвокат быстро нагнулся над ней и коснулся шеи – пульс слабо прощупывался. Рядом с головой женщины валялась какая-то баночка. Аркадий предусмотрительно не стал брать ее в руки. Он отошел от женщины, включил свет и, вздрогнув, уронил статуэтку Ленина, которую продолжал сжимать в руке, себе на ногу. Боли он даже не почувствовал, болевые рецепторы в растерянности отказались выполнять свои обязанности, а мозг усиленно пытался понять, с чем ему идентифицировать картину, представшую перед ним. Дело в том, что лужа у головы несчастной оказалась не красного, а зеленого цвета. Стараясь не думать об инопланетянах, Арестов еще раз нагнулся над женщиной и похлопал ее по щекам – она не прореагировала. Тогда он подошел к столу, схватил графин с водой и вылил половину его содержимого ей на лицо. Женщина приподнялась и, резко размахивая руками и судорожно хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, стала безумно вращать глазами. Наконец остановила свой взгляд на Аркадии, с минуту смотрела на него почти осознанно, и выдала следующую фразу:

– А х… ли ты, му…, безобразничаешь?

Пока Арестов пытался вернуть своей отвисшей челюсти первоначальное положение, она опомнилась и затараторила слова извинения. После трех минут ее непрекращающейся болтовни терпение Арестова лопнуло, и он, набрав в легкие побольше воздуха, заорал во все горло:

– Молчать!!!

Женщина моментально заткнулась и уставилась на Арестова испуганными глазами. Аркадий перевел дыхание и уже тихо, но настойчиво спросил:

– Ты кто?

– Горничная, – сглотнув слюну, проблеяла женщина.

– Что ты делаешь в моем номере?

– Так вы же сами меня вызвали, – объяснила женщина и робко ткнула рукой в сторону того предмета, который Аркадий принял за большую соковыжималку.

– Что это? – опасливо спросил он.

– Как что? – воскликнула горничная. – Пылесос… моющий, между прочим, – гордо добавила она. Аркадий присмотрелся повнимательней и с искренним удивлением понял, что перед ним действительно пылесос, только какой-то странный и нелепый: с таким произведением инженерной мысли ему еще не удавалось сталкиваться ни разу. Постепенно смысл происходящего начал укладываться в его мозгу.

– Тебя как зовут-то? – с улыбкой спросил он горничную.

– Клава, – смущенно сказала женщина.

– Зачем же ты, Клава, его на себе тащила? Тяжело, наверное?

– Зачем, зачем? – обиженно поджала губы горничная. – Колеса отвалились, вот зачем. Я Гришку уже неделю прошу прикрутить, говорю, тяжело ведь мне. А он, урод, только водку жрать мастак.