Забег к концу света - Мэтью Рейли

Но в конечном счете я была рада за брата. Мне было горько и обидно, но я была рада. Ведь каким бы Рэд ни был милым, классным и умным, он все же оставался шестнадцатилетним парнем со всем, что к этому прилагалось: бушующими гормонами, желаниями и идиотскими поступками (такими, как курение травки). Так что я желала ему охмурить как можно больше девчонок, даже если одной из них станет Верити Кили. К сожалению, это означало, что мне придется одной ходить домой через Центральный парк, когда наступит холодная нью-йоркская зима.

Скорее всего, я просто скучала по брату.

Но затем ноябрь сменился декабрем, и одна тема стала постоянно возникать во всех разговорах. Это обсуждали и девушки в комнате отдыха, и парни на своих тусовках после тренировок – приближающийся Сезон.

Итак, Сезон. Балы дебютанток. Я выросла в Мемфисе, поэтому представляла их довольно смутно. Это были официальные мероприятия высшего уровня, в которых принимали участие молодые девушки в возрасте от шестнадцати до двадцати лет с целью «быть представленными» светскому обществу. В прежние времена речь шла о богатых семьях, демонстрировавших своих дочерей потенциальным женихам, отсюда и такие непременные атрибуты, как девственно-белые свадебные платья дебютанток и белые шелковые перчатки до локтей. В восьмидесятых и девяностых, когда мир сошел с ума и любой выскочка мог разбогатеть, подобные балы вышли из моды. А потом, в XXI веке, появились социальные сети, и вновь все поменялось.

Инстаграм и другие соцсети стали воплощением современной эпохи показного расточительства, или, вернее, эпохи баснословных трат ради демонстрации собственного статуса. Конечно же, балы дебютанток вновь оказались актуальны и вернулись во всей своей красе. Они стали гвоздем каждого сезона. Более того, они превратились в нечто столь престижное и привилегированное, что поменялась сама их суть и идея. Теперь шла речь не только о представлении юных красавиц светскому обществу, важным было то, кто был в числе приглашенных и у какого дизайнера было заказано бальное платье.

Балы дебютанток являлись настолько значимыми для той социальной среды, из которой было большинство учеников «Монмута», что даже во время общего собрания по поводу начала учебного года Честити Коллинз упомянула о них в приветственной речи. Правда, она больше выделяла тот факт, что Мисти будет дебютировать не на одном, а сразу на двух балах, хоть ей всего лишь шестнадцать. Необычность ситуации заключалась в том, что мало кто из девушек дебютировал в столь юном возрасте, не говоря уже о двух разных балах подряд. Это происходило только в том случае, если девушка, о которой идет речь, происходила из очень влиятельной семьи.

Забавно, но лингвистическая несуразность фразы «дебютировала дважды», судя по всему, не смущала никого в нью-йоркском обществе. Это считалось вовсе не оксюмороном, а, наоборот, наивысшим достижением.

И кстати, не стоит переживать о тех несчастных девушках, которые не получили приглашения ни на один бал. Перед большинством из подобных мероприятий обычно проводился целый комплекс раутов: предварительные вечеринки, репетиции, званые обеды, заключительные вечеринки и ночные тусовки после завершения всех вечеринок. И везде могли с удовольствием поприсутствовать подруги избранных девушек, их знакомые и бойфренды (сопровождающий девушки на балу – ее кавалер – необязательно был ее бойфрендом). Готова поспорить, что эти неофициальные вечеринки считались гораздо более предпочтительными, учитывая количество выпивки, кокаина и экстази на них, чем сами официальные балы, где присутствовали родители и различные официальные лица.

Словом, говорить о приближающемся Сезоне начали примерно в середине ноября, когда Бо Брэдфорд улетел в Париж, чтобы сопровождать дочь видного венского семейства из Габсбургов на Le Bal des Débutantes.

– Ле-Баль – это, конечно, круто, но раньше там было лучше, – заявила как-то Мисти, сидевшая в комнате отдыха вместе с Хэтти, Верити, Дэйном и Рэдом. Я тоже находилась там и делала вид, что занимаюсь, но на самом деле прислушивалась к разговору.

– Прежде это было закрытое мероприятие для семейств с королевскими корнями, – продолжала рассказывать Мисти, – таких как Людовики, пармские Бурбоны и Ауэршперги-Брюннеры. А кавалерами дебютанток становились прекрасные юные графы и маркизы. Но в какой-то момент организаторы стали разрешать богатым арабам и китайцам просто-напросто покупать билеты для своих дочерей. Теперь в список приглашенных может попасть любой нувориш – лишь бы денег хватило на платье от-кутюр[23] для своей дочурки. Увы, но стоит такому начаться, и суть бала уже испорчена.

– И в чем же эта суть? – спросила Дженни, сидевшая неподалеку. Похоже, она тоже прислушивалась. Мисти улыбнулась своей бесцветной снисходительной улыбкой.

– В том, чтобы определить, кто относится к высшему эшелону, а кто нет, – сказала она. – Публично и явно обозначить правящую элиту данной страны или региона.

Дженни недоверчиво склонила голову набок:

– Серьезно? Ты реально считаешь, что те, кто посещает балы дебютанток, являются лидерами общества?

– Тебе не понять, – ответила Мисти, – потому что ты никогда туда не попадешь.

Итак, разговоры о балах были самыми популярными в школе. Начало болтовне положил Le Bal, но сплетни разгорелись с еще большей силой, когда Сезон стартовал и в Америке – с Истсайдского котильона в Нью-Йорке и бала в честь Дня благодарения в Вашингтоне, округ Колумбия. Старшеклассница из «Монмута» – Грейс Кармоди – дебютировала на вашингтонском балу, кстати, вместе с племянницей вице-президента. Страсти достигли своего апогея, когда Мисти начала подбирать платье для своего первого выхода в свет во время Международного бала дебютанток, который должен был состояться в конце декабря в отеле «Уолдорф Астория». Младшая Коллинз провела большую часть октября, листая со своими подружками свадебные журналы в поисках наряда, а в начале ноября начала встречаться с дизайнерами. Платье дебютантки должно быть девственно-белым и в целом очень похоже на свадебное, поэтому их, как правило, и заказывают у свадебных дизайнеров. Но в случае Мисти было еще одно условие: как она объяснила подружкам, платье должно дополнять ее колье.

Из-за строгой политики «Монмута» по поводу драгоценностей я не видела колье Мисти, пока не стала иногда случайно пересекаться с ней в «Сан-Ремо» на выходных. На самом деле существовало два одинаковых колье: у Мисти и ее мамы. Каждое из них представляло собой золотую цепочку с великолепной подвеской в форме восьмерки. В центре подвески переливался потрясающий камень янтарного цвета. Колье было прекрасно по любым стандартам, да еще и очевидно старинное. Однажды в воскресенье я сделала Мисти комплимент по поводу украшения. Она осторожно провела по нему пальцем.

– Да, спасибо. Это семейная реликвия, и она мне очень дорога.

Так вот, с учетом колье в качестве непременного условия, Мисти встретилась с Заком Позеном, Сарой Бертон и Стеллой Маккартни (чтобы пообщаться с последними двумя, она летала в Лондон на выходные) и в итоге остановилась на Саре Бертон: