Цесаревич - Денис Старый

class="p1">— Слышала я об этом, но думала, что уже и не живут у тебя егеря и гренадеры. Воронежский полк в Ропше! Ты все свои земли войском пользовать станешь? — задумчиво спросила императрица.

Государыня, похоже, поняла, что ее накрутили и настроили против меня и теперь думает, кто это сделал и зачем. Хотелось бы, чтобы было именно так, но напрашивается иное — Елизавета может подозревать меня в подготовке государственного переворота. Тогда два варианта: валить всю элиту наглухо, так как интриги добротной не выстроил, или же смириться в волей государыни. Оба варианты мне не нравятся.

— Александр Иванович, твоя недоработка. Всех касается! Меня не станет — Петруша Вам космы-то повыдергивает, что вы на него крамолу возводите!

— Да как же так, матушка, никогда на цесаревича дурного не сказывали! — подал голос канцлер Бестужев.

— Алексей Петрович, не крутись ужом, цесаревич пока если и берет чего казенного, то меньше вас всех, да и флот он строил на свое серебро, у англичан, датчан и голштинцев заказывал корабли за свой кошт. Иди, Белосельский, отсель, я уже решила, что Адмиралтейств-коллегию возглавит князь Михаил Михайлович Голицын и пусть он открывает Морской шляхетский корпус, — дождавшись, когда флотский ябеда-Белосельский уйдет, императрица поспешила продолжить, так как время театра уже подходило, да и устала она. — Говорите уже, что там у султана!

— Позвольте, государыня? — вызвался с докладом вице-канцлер Воронцов.

— Давай, Михаил Илларионович, только по делу и без обвинений. Ибо кто не грешен, пусть первым бросит камень, — казала Екатерина и осмотрела всех присутствующих.

«Рыльце в пушку» тут у многих и не нужно послезнание, чтобы знать это. Понятно, что мои партнеры отнюдь не мои защитники. Может Шуваловы решили, что я слишком самостоятельно стал вести дела, думали, я без них не осмелюсь на серьезные поступки. Прощупали мою реакцию, видимо, сделают какие-то выводы.

А тут освоение Америки мое, только мое, дело, без какого участия всесильных. Они не вкладывались в проект, как сказали бы в ином времени, Петр Иванович Шувалов меня попросту «кинул». Вначале он заинтересовался идеями РАК, но, как дело дошло до реализации, финансирования, попросту отвернулся и соглашался говорить только о «Российском коммерц-банке».

Ждал партнер, что прибегу к нему, когда я искал парусину, или обращусь, когда не хватало канатов, когда мои люди рыскали в поисках, где заказать одеяла и много чего еще. Петру Ивановичу было бы приятно видеть меня постоянно бегающим к всесильному «дяденьке» за советом, да за помощью.

Но, как оказалось, и кроме Шуваловых есть в России и текстильщики и парусину достать можно, даже сильно не потеснив английские заказы. Все нашли, а после уже принципиально покупали не у Петра Ивановича. И я понимаю — он злится, такие заказы прошли мимо его мануфактур. Ибо нечего…

— Оттоманская Порта зашевелилась и это самое основное. Османы стали грубить, диван иноземных дел невежественен, даже плохо стали брать взятки. Может у Александра Ивановича есть подробности? — начал разыгрывать спектакль Воронцов.

Обращение к главе Тайной канцелярии, наверняка, было «домашней заготовкой» с намеком на то, что канцлер Бестужев утаил серебро, которое было выделено на взятки и подкуп османских чиновников. Банка с пауками этот Совет, да и только!

Зря они пошли в атаку на канцлера, он хитрый лис, сейчас промолчит, но время и место, чтобы самому укусить найдет.

— Мои люди обнаружили частые прибытия французских судов в Константинополь, — Александр Шувалов продемонстрировал императрице свою работу.

— Алексей Петрович, что думаешь? — спросила Елизавета Бестужева, возможно, пытаясь сорвать игру шуваловской партии.

— В коробах может быть оружие, пушки точно по ночам отгружали. Так же в Керчь прибывают французские корабли, как и увеличился поток турецких. Турки, а может и французы обследовать Перекоп и крепости по берегу моря Черного, видимо, готовятся ускорить их улучшение и ремонт, — тихо, буднично «утирал нос» оппонентам уже Бестужев.

Оказывается, что люди канцлера работают лучше, или шуваловско-воронцовская группировка, известная своим франкофильством, прикрывает Францию.

— И что султан? Воевать надумался? Или нам хватит того, что заплатим казакам, да те набег сделают, как тремя годами ранее на Керчь? — задала вопрос государыня.

Канцлер выдержал паузу, ожидая, что кто-то ответит на вопрос императрицы, но Елизавета своим вниманием к Бестужеву явно показывала, что ждет ответов от своего канцлера. Алексей Петрович ответил:

— Тут я поддержу государя-цесаревича. Нужно усилиться и строить что-то вроде засечной черты южнее запорожского поля. Сильно злые французы после нашей виктории над ними. И хотят повоевать чужими руками. Можно ждать активности и отдельных поляков, шведов. Король Фридрих Прусский может не остаться в стороне, мы с ним не приятельствуем. Как я думаю, австрийцы мало помогут нам, сильно ослабли они, чтобы втягиваться в противостояние с османами. Это понимает и султан. Даже больше скажу, в Османской империи опять начала бушевать черная оспа. Чтобы не допустить народных и янычарских волнений, султана на войну толкает уже и духовенство.

Обстоятельно говорил Бестужев, проводя анализ на основе фактов. Я понимаю, почему канцлер, не имея в своей немногочисленной партии ни любовников Елизаветы, ни олигархов и елизаветинских подруг, все равно представляется силой равной остальным. Потому что он, пусть и берет деньги с англичан, но прекрасно ориентируется во внешней политике, умеет использовать и свои ресурсы и, вероятно, не брезгует и английскими.

— Думаю, государыня, нужно договориться с французами. Сильно они обиделись на нас и за поражение и за обиду посланнику Шетарди. Помиримся и много денег сбережём и жизней людских. Не станет султан без помощи Франции воевать, — высказал свою точку зрения франкофил Воронцов.

Один англофил, полно франкофилов, да с учетом, что Франция не признала Россию империей. А у меня вообще вопрос возник: а есть ли тут «русофил»? И, что странно, все берут деньги, открыто высказываются в поддержку иностранных государств, а дело так или иначе, но делается.

— Что думаешь, цесаревич? — спросила меня государыня.

— Хочешь мира — готовься к войне! Нужно готовиться к войне с османами. Нужно вести быструю войну, сразу же жестокую, и заставить австрийцев хоть что-то сделать. Вряд ли получится сейчас решить проблему с османами и даже с крымские набеги может оказаться сложно прекратить. Нам предстоит воевать с туркой десятилетиями. Я представил план усиления воинского присутствия на юге Малороссии. Об этом я бы попросил рассказать Степана Федоровича Апраксина, — сказал я, и указал жестом своему заместителю всеподданнейше доложить.

И это опять же стало неким плюсом для бестужевской партии, Апраксин — его креатура. Так что, как по мне, боевая ничья получилась, но со мной Шуваловым придется еще как-то говорить. Да, у нас бизнес и это лучше всего сдерживает от необдуманных поступков.

Апраксин докладывал, что уже сформирован корпус под общим командованием генерала Левена с дивизией Румянцева, как главной ударной силой. Этот корпус должен будет базироваться у Харькова, Бахмута, западнее Азова. Одновременно должны переформироваться полки слободского казачества в казачью дивизию, командующим которой должен стать бригадир Василий Петрович Капнист, а Псковскую дивизию генерала Петра Семеновича Салтыкова усилить артиллерией. Кроме того, о чем лишь по касательной прошелся в своем докладе Апраксин, следует сформировать «военные поселения».

Я и Миних долго обсуждали «военные поселения», которые, как по мне, очень подходят для буйной местности у крымского перешейка. Так, с опорой на крепость, должны разбиваться села, куда определить солдат с выслугой в более пятнадцати лет с правом заводить семьи и возделывать земли. Пахота там очень богатая, чтобы ее просто так топтать ногами солдат и копытами боевых коней. В каждом селе будет проживать офицер, среди его обязанностей будет и необходимость контроля за старостами. Пока люди будут на барщине, которую определяли в три дня в неделю, также офицеры должны проводить смотр и обучение стрельбе и работе в группах. Один раз в месяц полк собирается на учения и так же проводит боевое слаживание.

Может быть, много скептиков из будущего, которые скажут, что аракчеевские «военные поселения» не оправдали себя. Но они даже тогда, в первой половине XIX века работали. Сейчас же поселить на новых землях, которые все еще оправдывают свое древнее название «Дикое поле», служилых людей с оружием и обученных быстрому реагированию, это безопасность и относительный порядок