В сладком плену - Валери Шервуд

— Они ничего не заметили. Коляска на берегу, лошадь отряхивается, мама выжимает юбки. Теперь они поворачивают к дому.

— Без шляпки?!

— Без шляпки, — категорически ответила Каролина. — Шляпка плывет в океан. О, ее уже не видно.

Вирджиния тихо застонала.

— Мама прижалась к его плечу, — докладывала Каролина, начиная спускаться. — Раз они помирились, нам лучше уехать отсюда, и поскорее.

Девочка бросила последний взгляд на залив сквозь ветви дерева. «О Господи, не дай мне такую жизнь! Не допусти, чтобы я походила на свою мать, слишком гордую, никогда не уступающую в споре. Но если этого не избежать, то пошли мне в мужья человека, непохожего на моего отца, мрачного тирана, которого я раздражаю, который никогда меня не полюбит. Пусть это будет человек, которого я смогу понять!»

— Возможно, они действительно помирились, — задумчиво протянула Вирджиния, продолжая грустить из-за шляпки. — Но для меня лучше, когда родители в ссоре. А теперь они могут придумать что-нибудь ужасное, разлучат меня с Хью.

Садясь на лошадь, Каролина сочувственно посмотрела на сестру. Вирджи оказалась права: удар последовал утром. Накануне родители гуляли по саду, точно влюбленные, то и дело останавливаясь, чтобы насладиться ароматом роз, даже обнимались. Кто бы мог подумать, что в это время решалась судьба Каролины?

После завтрака Летиция попросила ее остаться, да к тому же велела закрыть дверь в столовую. Девочка поняла, что разговор будет серьезным.

— Я не позволю тебе выйти за нищего сына мельника, — резко начала мать.

Каролина успела придумать способ защиты, поэтому весело сказала:

— Очень хорошо, обещаю не выходить замуж за Хью. Но можно ему иногда приходить? Мне так нравится его влюбленный взгляд.

— Какое бессердечие! — возмутилась Летиция, но когда девочка лишь безразлично пожала плечами, с подозрением взглянула на дочь. — Он никогда не сумеет обеспечить семью, надеюсь, тебе это понятно?.. — Она сделала паузу, чтобы Каролина осознала важность ее слов, а та, воспользовавшись случаем, по-новому посмотрела на свою блистательную мать.

Этим утром Летиция была в свободном шелковом халате, переливающемся, словно аметист. Она даже поленилась одеваться, поскольку хотела сразу после завтрака вернуться в постель. Так всегда бывало во время «медовых месяцев», изредка случавшихся в их ужасном браке. Сегодня мать просто светится изнутри, синие глаза кажутся мягким бархатом, на щеках появился крепкий персиковый румянец. Подумав о том, какой блестящей красавицей была Петиция в восемнадцать лет, Каролина вдруг поняла, что когда-нибудь и она может стать такой же.

— Конечно, Хью не сумеет меня обеспечить, — спокойно ответила девочка. — И уж тем более он не сумеет дать мне все то, к чему я собираюсь привыкнуть. — Последним замечанием она хотела развеселить мать, но та бросила на нее суровый взгляд и поджала губы. Видимо, Летиция не поверила ни единому слову дочери.

— Вчера мы с отцом пришли к такому решению. Ты чересчур своенравна и можешь плохо кончить, если останешься здесь. Мы отправляем тебя в Лондон, в пансион миссис Честертон.

В пансион! Где была Салли Монтроз, о котором она рассказывала с большим отвращением! Там строгие порядки, скучные уроки, житье впроголодь!

— Я не хочу уезжать! — испуганно воскликнула Каролина.

Но мать только насмешливо улыбнулась.

— Это не обсуждается, — сказала она. — Ты отплываешь через день на «Бристольской деве». Завтра мы всей семьей отправимся в Уильямсберг, переночуем у тетушки Пет, а на следующее утро проводим тебя в дорогу.

— На корабле наверняка уже нет мест, — отбивалась девочка.

— Капитан дружен с твоим отцом, тебе обязательно найдут место.

— А мой гардероб? Во время урагана он сильно пострадал.

Если я еду в такую аристократическую школу, то мне понадобятся новые платья.

— Я подумала и об этом. Мы с отцом решили, что, когда ты сядешь на корабль, он вручит тебе кошелек с золотом. На эти деньги ты без труда оденешься в Лондоне. Миссис Честертон отведет тебя в хорошие магазины и поможет выбрать платья.

Миссис Честертон! Девочка лишилась дара речи. Салли описывала ее безобразной старухой, которая еще носила фижмы, вышедшие из моды в прошлом веке. И эта миссис Честертон поможет ей одеваться? Каролина пылала негодованием: ведь с красотой матери она унаследовала природное чувство стиля, которое выделяло обеих из толпы.

Но протестовать бессмысленно. Мать уже все решила. Пока корабль не отойдет от берега, за ней будут следить, кошелек с золотом вручат с прощальным поцелуем, и она поневоле окажется на борту этой «Бристольской девы».

Через несколько минут Вирджиния нашла сестру на каменной скамейке в саду.

— Неужто правда? Я подслушивала за дверью, но было плохо слышно. Ты едешь в Лондон?

Каролина задумчиво изучала траву под ногами и кивнула, не поднимая головы:

— Правда, я уезжаю. Мама уже все решила.

И вдруг она поняла, что даже рада этому, теперь ее отделит от Бедлама целый океан, мать больше не сможет ею распоряжаться. Не важно, какой будет школа в Лондоне, она означает хоть какие-то перемены в жизни. А еще там полно молодых людей: герцогов, принцев, владельцев поместий. И все они в огромном далеком Лондоне!

Думая о своем, Каролина почти не слышала причитаний расстроенной Вирджи. В дальних краях ее ждут настоящие приключения, романтика. Возможно, именно там живет ее возлюбленный, и не какой-нибудь мелкий клерк, выбранный Пенни, или веселый дурень вроде Хью, и, уж конечно, не безликий сын плантатора, которого очень скоро подыщет ей мать, а ее собственный, настоящий избранник.

Может, в Лондоне она встретит своего золотого незнакомца!

— Кэрол, ты меня не слушаешь, — обиделась Вирджиния. — Я очень сожалею, что мама решилась на такое…

Каролина подняла голову, и в ее серых глазах блеснул лукавый огонек, ибо она уже придумала, как избавиться от ненужной помощи миссис Честертон и одновременно сделать полезное для сестры.

— Вирджи, ты все еще хочешь бежать с Хью?

— О, Каролина, ты сама знаешь! Но у нас с Хью нет денег, разве мы сможем прожить, покуда он не найдет себе работу?

— Пошли ему весточку, — твердо сказала ей сестра. — Предупреди, что сошлешься на зубную боль и не поедешь в Уильямсберг. Хью должен прийти на причал, а в последнюю минуту, как бы на прощание, обнять и поцеловать меня.

— Почему Хью?

— Когда он меня поцелует, я передам ему кошелек с золотом, и вы сможете бежать в Мэрридж-Триз.

Она безрассудной с детства была, отчаянной и лихой,