Земляничный год - Катажина Михаляк

– Ну вот, прошу, – сказала девушка с робкой улыбкой, которая так не вязалась с ее довольно воинственным сегодняшним внешним видом: она была одета в замшевый камзол с фалдами и в замшевую же юбку с широким кожаным поясом, подчеркивающим ее тонкую талию.

Эва с трудом задушила в себе приступ зависти – она ничего не могла поделать с тем, что в присутствии Каролины чувствовала себя еще больше гадким утенком, чем обычно.

Она с удовольствием перелистала книгу, останавливая взгляд на отдельных фрагментах.

– Я думаю, что нашла название для твоей книги, – сказала она Каролине. – Смотри: у нас есть мотель «Ягодка». А Габрыся такая – она такая сладкая, такая, знаешь, девушка-ягодка… Как тебе понравится такой вариант: «Ягодное лето»?

И, видя, как разрумянилась ее собеседница, уже понимала: название удачное.

– Обложку сделаем сочной, с ягодками, добавим приятный шрифт, мелкие и симпатичные детали – и твое произведение обязательно должно понравиться читательницам. То есть не только содержание их будет привлекать, но и внешняя оболочка.

Каролина только кивала в ответ.

– Еще кое-что хочу предложить. Давай разместим твое фото на задней стороне обложки.

– Ой, вот этого бы не хотелось, – осмелилась возразить Каролина. – Я не хочу публичности.

– Дорогая, тебя очень скоро будут на части разрывать средства массовой информации – как автора супербестселлера. Каким таким чудом ты собираешься сохранить анонимность?!

Об этом «разорванная на части автор бестселлера» еще не думала.

Может, мешок на голову? Или мотоциклетный шлем?!

– Я что, буду известной? – спросила она осторожно.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты стала не просто известной, а очень известной. Для начала тебя ожидает фотосессия у Марты. Это получится?

Марта была хозяйкой ранчо, на котором разворачивались события повести. У читателя книги складывалось впечатление, что она была классная тетка – но ведь в реальности она могла оказаться отвратительной бабой с мерзким характером. Хотя нет, вряд ли – Каролина не смогла бы с такой симпатией писать о ком-то, кто этой симпатии совсем не заслуживал.

Каролина без колебаний набрала номер на телефоне и передала трубку Эве.

– Добрый день, пани Марта, меня зовут Эва, и я издатель книги Каролины… – начала Эва, но тут же вынуждена была замолчать, потому что на том конце сразу посыпались вопросы и восклицания. – Хорошо, я передам. Каролина, если ты опозорила пани Марту… то есть, извините, Марту… если ты в своей книге написала что-то плохое о близких пани Марты… простите, просто Марты… если ты хоть словом кого обидела, то у тебя… большие проблемы. И можешь не появляться больше в Буковом Дворике до конца времен.

Каролина улыбнулась.

– В этом вся Марта. Передай ей, что в повести она менее невыносимая, чем в жизни. И не ругается как сапожник! – последнее предложение она выкрикнула так, чтобы было слышно на том конце.

– Жаль, – произнесла Эва через несколько секунд. – То есть это Марта говорит, что жаль, потому что ругательства придают жизни больше вкуса и цвета, так что девушки-читательницы могут почувствовать разочарование. Пани… да, Марта, значит, я хотела бы приехать в Буковый Дворик для фотосессии. Нет, нет, ничего специально готовить для этого не надо. Мы разместим фото Каролины на обложке ее книги. Мне кажется, лучше всего было бы сделать фотографию ее рядом с Бинго. Знаете, они вдвоем идут по лесной тропинке вдаль… Березы, солнце, ветер в волосах… Есть? И березы, и солнце, и ветры… да нет, ветры-то не надо – нам один ветер нужен! – Эва расхохоталась от души – Марта ей определенно нравилась. – Когда? Давайте завтра? Вроде бы обещают хорошую погоду, – она, улыбаясь, положила трубку и взглянула на Каролину: – Что ж, завтра у нас пикник в Буковом Дворике. Будем из тебя делать звезду. Если, конечно, Анджей меня отпустит, – Эва внезапно нахмурилась: она как-то совершенно забыла о своих обязанностях секретаря.

Вообще-то эти обязанности напрягали ее так мало, что она начинала всерьез подозревать, уж не придумал ли Анджей всю эту заваруху с увольнением Иолы и ее, Эвиным, трудоустройством исключительно для нее, а вовсе не в своих интересах? Ведь зачисление в штат, договор и зарплата – это было именно то, чего ей не хватало, чтобы получить одобрение банка. А никакой другой помощи она бы не приняла, и он знал это. Так, может быть, он специально довел до нервного срыва Иолу, та покидалась бумагами и уволилась – и он как ни в чем не бывало предложил освободившееся место Эве. Которая в офисе чаще отсутствовала, чем присутствовала.

Вот и теперь ей надо было отпрашиваться у него на целый день.

Но она надеялась, что Анджей поймет всю важность этой фотосессии для раскрутки супербестселлера.

Он понял – даже как-то слишком хорошо.

– Отлично. Я поеду с вами, – ответил он, как только Эва спросила, можно ли ей…

– Ты едешь с нами?! – удивилась она.

Вообще-то ее сценарий вовсе не предусматривал, что Анджей будет сопровождать Каролину. Тем более в таких романтичных – самых романтичных, какие только можно себе представить! – обстоятельствах.

– Не могу же я допустить, чтобы вы одни ехали за сто километров, и…

– А откуда ты знаешь, куда мы едем? – У Эвы появилось какое-то нехорошее чувство. Как будто где-то у нее под боком зародилась пятая колонна.

– Мне буквально пару минут назад звонила Марта…

– Марта?!

– …и попросила меня, чтобы я при случае привез ей поилки для лошадей.

– А… откуда ты знаешь Марту? – медленно процедила Эва.

– Из книги Каролины. Откуда же еще?

– И это, значит, в книге Каролины Марта нашла твой номер телефона, чтобы звонить тебе время от времени и просить оказать ей некую дружескую услугу, да? – ядовито осведомилась Эва.

– Слава богу, ты не добавила слово «эротическую», – Анджей хитро прищурил глаза – он любил дразнить подругу, особенно ему нравилось вызывать в ней зависть. – Мне о Марте рассказала Каролина. Мы как-то в выходные поехали в Буковый Дворик…

– Вы были в Буковом Дворике, а я ничего об этом не знаю?!

– …искали подходящее место для съемок, – продолжал он спокойно. – Мы с Мартой сдружились сразу, она очень дружелюбная тетка…

– Дружелюбная тетка?! Марта?!

– И теперь время от времени мы друг другу позваниваем. Ну не расстраивайся, – он взъерошил Эве волосы, она злобно отшатнулась, раненная в самое сердце этой их конспирацией. – Она не в моем вкусе.

«Как и я», – мысленно закончила его фразу Эва и машинально пригладила растрепанные волосы. И тут ее взгляд упал на зеркало – вернее, на ее собственное отражение в зеркале.

Она была… никакая.

Другого определения она подобрать для себя не могла.