Опасное пари - Валери Кинг

Элли изумленно округлила глаза, затем вспомнила про свои туфли и улыбнулась. Соблазн подразнить его был слишком велик! Она медленно подняла юбки и выставила ногу, обутую в расшитую туфельку, на всеобщее обозрение.

— Вы на самом деле считаете, что мы с вами квиты, милорд?

Увидев ее туфельку целиком — а не только носок, — Равенворт не мог удержаться от недовольной гримасы. Да, на Элли действительно не было вчерашних чудовищных туфель цвета спелого гороха. Но разве лучше была эта туфелька — из кричаще-красного атласа, расшитая безобразными желтыми и голубыми бабочками?

Элли выбирала бальные туфли долго, тщательно и считала эту пару верхом элегантности. Что касается Равенворта, то в глубине души она подозревала, что эти туфли не понравятся ему — хотя бы потому, что нравятся ей самой. Господи, как же она была права!

— У меня есть предчувствие, что вскоре вы захотите отыграться. Оно не обманывает меня, мисс Дирборн? — Он опустил свой лорнет, улыбнулся и мягко добавил: — Ваш долг уплачен.

И тут, к великому удивлению Элли, он не проводил ее к стулу, не сказал ни слова по поводу бабочек на ее туфлях, но подал руку и пригласил на вальс! Раздались громкие аплодисменты, и Элли с Равенвортом присоединились к танцующим парам.

Взмахнули в воздухе смычки, и вальс — эликсир Для романтической души Элли — волной захлестнул бальный зал. Равенворт вел Элли грациозно, но вместе с тем очень уверенно. Крепко прижав ладонь к ее спине, он помогал девушке взмывать в воздух при каждом шаге, при каждом повороте. Танцевать с ним оказалось легко и приятно. Вообще, все было слишком хорошо, так что Элли не удержалась и заметила, бросив на партнера вызывающий взгляд:

— Что-то я не припоминаю, чтобы вы оставляли за собой этот танец, лорд Равенворт.

— У вас отличная память, — усмехнулся Равенворт. — Да, вы правы, этого танца я за собой не оставлял.

Его ответ пришелся Элли по душе, и она продолжила пикировку:

— В таком случае вы заслуживаете того, чтобы быть оставленным посреди танца в полном одиночестве. Ваша дерзость не знает границ!

— Как и ваше ехидство, — без малейшего замешательства парировал он.

Элли рассмеялась, наслаждаясь музыкой, движением, прикосновением сильной руки к ее руке, обтянутой тонкой перчаткой. Какое счастье танцевать с таким искусным партнером! Никогда еще она не испытывала такого наслаждения от вальса. Они прошли поворот, оказались лицом друг к другу, и в этот момент Элли заметила:

— Должна признать, что танцор вы просто бесподобный!

Он ответил ей таким удивленным и растерянным взглядом, что Элли невольно рассмеялась. Равенворт поначалу растерялся еще больше, но тут же присоединился к смеху Элли.

Именно в эту секунду он внезапно перестал быть для Элли надутым чучелом. Ей показалось, что она сумела на мгновение заглянуть в его душу и что-то понять в этом человеке. Человеке, который мог быть холодным и высокомерным, но умел при этом так искренне смеяться. И, что самое ценное, — не только над другими, но и над самим собой.

Несколько минут они танцевали в молчании, плавно кружась на блестящем гладком паркете. От удовольствия щеки Элли слегка раскраснелись. Сейчас для нее на всем свете существовали только эта волшебная музыка, шорох атласа и тонкий аромат фиалок, плывущий в ярком свете свечей.

«Хорошо, если бы оказалось, что Джордж умеет танцевать вальс так же искусно», — мелькнула в голове Элли случайная мысль, и эта мысль невольно вернула девушку к пари, заключенному с кузеном. Сразу забыв о партнере, она поморщилась. Увы, для нее сегодняшний бал не только развлечение, но и начало работы. Пора добывать табакерки!

— Что с вами, Азартный Игрок? Я наступил вам на ногу?

— Ах, нет! — воскликнула Элли. — Просто я… я вспомнила еще об одной своей глупости. — Решив сменить тему разговора, чтобы не обременять Равенворта своими проблемами, она широко улыбнулась и спросила: — А вы знакомы с Бруммелем? Полагаю, что да, ведь вы оба ревнители высокой моды.

К удивлению Элли, Равенворт ответил не сразу.

— Интересно, что вы там скрываете от меня? — заметил он, не отвечая на вопрос, но, увидев краску на ее щеках, заговорил совершенно иным тоном: — Ну, хорошо, хорошо, не стану смущать вас. К сожалению, я незнаком с Бруммелем. Не скрою, что желал бы этого знакомства, но пока что наши с ним пути ни разу не пересекались. Так случилось, что в те годы, когда Бруммель очаровывал своим искусством Лондон, я был вдали от Англии. Мне довелось провести четыре года в армии Веллингтона — в Португалии и Испании. А затем, разумеется, при Ватерлоо.

На лице Элли отразилось изумление. Она сбилась с ритма, остановилась и удивленно воскликнула:

— Вы?!

Равенворт снова закружил Элли в танце и сконфуженно улыбнулся, поняв, насколько нелестным было ее мнение о его особе. Элли осознала свою бестактность и смущенно подняла на него глаза.

— Ради бога, простите меня. То, что вы сказали, оказалось такой неожиданностью… Я просто поражена…

— Я бы сказал, что вы скорее удивлены, мадемуазель. Не самый лестный для меня комплимент.

— Но вы же… денди, модник! — воскликнула Элли в свое оправдание. Ей и в самом деле было неприятно, что она невольно обидела его.

Равенворт невесело усмехнулся. «Никогда еще меня не сажали в лужу так простодушно и непринужденно», — подумал он, а вслух сказал:

— Странно. А я-то привык считать себя джентльменом.

Элли покраснела пуще прежнего, но сидевший в ней бес противоречия не сдавался, и она выпалила неожиданно для самой себя:

— Очевидно, вы служили при штабе?

Все очарование этих нескольких прекрасных минут мгновенно исчезло. Лицо Равенворта изменилось — оно вновь стало замкнутым и холодным. Виконт вспомнил походы, в которых он принимал участие. Вспомнил грязь и кровь, болотную лихорадку и свист пуль, косивших солдатский строй. Вспомнил и самое страшное — то равнодушие к войне, которое царило среди людей света и которое он с ужасом обнаружил, когда вернулся в Англию.

Высокомерно взглянув на Элли, Равенворт сказал ледяным тоном:

— Разумеется. Неужели вы могли подумать, что я стал бы месить грязь начищенными сапогами, словно какой-нибудь простой солдат?

Он замолчал, замкнулся, глаза его потемнели, стали из серых почти черными. Подавленная этим угрюмым молчанием, Элли принялась подыскивать слова, которые могли бы смягчить нанесенную ею обиду. Она очень хотела найти их, эти слова, но в то же время боялась, что услышит в ответ лишь какую-нибудь язвительную реплику. И тогда Элли принялась болтать о всякой ерунде. Она говорила и говорила, громоздя одну глупость на другую, а он слушал ее с видом человека, приговоренного к казни.

Наконец закончился этот бесконечный, так печально завершившийся вальс, и Равенворт отвел Элли к ее стулу — рядом с леди Вудкотт. Та осыпала подошедшего виконта улыбками и комплиментами: