Сознание как инстинкт. Загадки мозга: откуда берется психика - Майкл Газзанига

У Гельмгольца учился его коллега, медик-материалист и физик Эрнст фон Брюкке. Оба они были приверженцами теории о физической сущности составных элементов мозга, причинно-следственные связи между которыми управляются все теми же действующими в физике и химии механическими законами. Никаких жизненных дýхов и неясных образов, никакой мистики. Психика и тело едины. Впоследствии, будучи профессором физиологии Венского университета, Брюкке оказал огромное влияние на одного из своих студентов – Зигмунда Фрейда. Можете ли вы вообразить себе ту атмосферу интенсивно работающей научной мысли? Система свободна от потусторонних сил. Остался только мозг со всеми его компонентами, многие из которых функционируют вне области сознания, и все это приводится в действие физическими и химическими законами.

В 1868 году голландский офтальмолог Франц Корнелиус Дондерс выдвинул новую гипотезу – и тем самым предложил исследователям функционирования мозга новый инструмент. Дондерс понял, что если измерить разницу в скорости реагирования, можно сделать выводы о различиях в усвоении мозгом информации. Он предположил, что время, необходимое для распознавания цвета, равно разнице между временем реагирования на определенный цвет и временем реагирования на свет. Его гипотеза показала, что можно изучать психику, измеряя поведенческие реакции, – так появилась экспериментальная психология. И действительно, новаторские выводы Дондерса о потреблении кислорода в мозге, как и описанный выше метод, привели к грандиозному прорыву в анализе когнитивных процессов методами визуализации мозга – через сто с лишним лет в Университете Вашингтона в Сент-Луисе Маркус Райкл и Майкл Познер с коллегами впервые провели исследование такого рода.

Судя по работам психиатра Генри Модсли, в Англии тоже шли разговоры о глубоком подсознании, и к 1867 году эти идеи уже были широко распространены: «Предсознательная – как ее называют некоторые психологи-метафизики – и бессознательная, сомневаться в коей сейчас нет ни малейших разумных оснований, работа ума, бесспорно, является фактом, и самые ярые адепты интроспективной психологии вынуждены признать, что самосознание не говорит нам ничего об этой работе»[18]. Далее Модсли утверждает, что «бессознательная психическая деятельность – это важнейшая часть психической деятельности в целом, основной процесс, от которого зависит мышление»[19].

Прошло немного времени, и в 1878 году был учрежден журнал Brain. В следующем году там появилась статья ученого-энциклопедиста Фрэнсиса Гальтона с результатами эксперимента, проведенного им на самом себе. Глядя на слово, написанное на карточке, он засекал по секундомеру время, за которое у него возникали две ассоциации с этим словом, и записывал свои ответы. Он провел пробы с семьюдесятью пятью словами в четырех разных местах с интервалами около месяца. Результаты его удивили. За все четыре эксперимента он придумал всего 289 отличающихся ответов на 75 слов. Почти в 25 % случаев определенное слово вызывало одни и те же ассоциации во всех четырех сессиях, и в 21 % попыток одинаковые ответы рождались в трех из четырех подходов, то есть ассоциативные ответы оказались гораздо менее разнообразными, чем он ожидал. «На дорогах наших мыслей образовались глубокие колеи», – заметил Гальтон. Вот к какому заключению он пришел:

Но сознательный разум тоже был готов отстаивать свое место. В 1874 году молодой профессор физиологии Вильгельм Вундт опубликовал свой первый учебник по экспериментальной психологии под названием «Основы физиологической психологии». В этой книге он обозначил границы новой дисциплины, которая охватывала изучение мышления, восприятия и ощущений. Вундта особенно интересовал анализ сознания – главная задача психологии, по его мнению. Он составил систему исследования непосредственного опыта сознания с помощью самоанализа. Методика должна была включать объективные наблюдения за ощущениями, эмоциями, желаниями и идеями человека. Спустя пять лет он открыл в Лейпцигском университете первую психологическую лабораторию, за что снискал славу «отца экспериментальной психологии». Вундт утверждал, что закономерности внутренней жизни человека подобны строгим правилам и могут быть установлены экспериментальным путем. Нейрофизиология и психология, считал он, изучают одни и те же процессы с разных сторон – изнутри и снаружи.

Фрейд, бессознательное и новый взгляд на механизм

Между тем, благодаря Зигмунду Фрейду, стала весьма популярна новая прогрессивная теория о бессознательном. Не потому ли психоаналитические концепции вышли на первый план, что они шокировали публику? Во всяком случае, уже в самом начале профессионального пути Фрейд брался за непосильные задачи. В 1895 году он написал «Проект научной психологии», где отстаивал радикальную материалистическую идею полной тождественности ментальных и неврологических событий. Он утверждал, что первым шагом к достижению цели в научной психологии должно быть определение и точное описание неврологического события, связанного с каждым психическим событием, – это была ранняя версия современных попыток выявить мозговые корреляты сознания. Мало того, он пошел еще дальше – следующим шагом стал «элиминирующий редукционизм»: старую лексику, которая описывала психические состояния, следовало упразднить и заменить на новую неврологическую терминологию. Так, вместо обычных слов о ревности надлежало объяснить, что ваша зона J2 реагирует с определенной частотой и скоростью импульсов. Фрейд хотел, чтобы это нововведение приняли все, а не только ученые, изучавшие мозг. Все без исключения. И поэзия должна была стать другой, а валентинка выглядела бы примерно так: «Когда моя L987T обращается к твоему лицу, моя р392J ускоряется на 95 %». Числовое выражение для слова «моя», вероятно, оказалось бы слишком длинным.

Однако едва книга покинула типографию, как Фрейд полностью и радикально поменял свою позицию. Как пишет Оуэн Фланаган, «в 1895 году, в том самом, когда появился Проект, Фрейд заявил, что «попытка объяснить психологические процессы с точки зрения физиологии была бессмысленным подлогом»"[21]. Но это еще не все – он решил, что о психических явлениях следует говорить только в терминах психологии. Конец редукционизму. Фланаган отчасти связывает это утверждение с Францем Брентано, немецким философом, психологом и бывшим священником, одним из тех, у кого Фрейд учился на медицинском факультете.

Брентано ратовал за такие же точные методы в философии и психологии, как те, что применяются в естественных науках. Он выделял в психологии два разных подхода – генетический и описательный, как он их называл. Генетическая психология изучала психологические аспекты с традиционной эмпирической позиции независимого стороннего наблюдателя, а описательная – как Брентано иногда говорил, феноменология – была привязана к мнению самого субъекта, высказанному от первого лица. Как и философы восемнадцатого столетия, он считал, что все знания опираются на опыт, и в психологии для эмпирического изучения переживаний во внутреннем восприятии человека следует использовать самоанализ. Здесь кроются корни еще одной трактовки термина «сознание» как осознания и субъективного ощущения феноменального опыта, и в следующей главе мы к этому вернемся.