Грешная женщина - Дениза Иган

Слегка улыбнувшись, капитан протянул руку и положил ее на увенчанную розовым бутоном грудь.

– Я не сделал и половины того, что собирался, – сказал он, дразняще поглаживая сосок ладонью. Морган застонала, и в ее глазах снова возникло желание, готовое, как морская волна, снести все на своем пути. Уорд наклонился и прильнул к ее губам, забыв обо всем, кроме необходимости удовлетворить жаркую, сладкую страсть, уже пылавшую между ними.

Уорд проснулся рано – его разбудила странная тишина. Метель кончилась. Он открыл глаза и уставился в полумрак. Занавеси на кровати задернуты – зачем? Он никогда не задергивает занавеси.

Глаза привыкли к сумраку. Взгляд упал на лежавшую рядом Морган. Чтобы уединиться! Воспоминания нахлынули жарко, разворошив угли ночной страсти.

Морган. Морган Драмлин – Уэдерли! – клубочком свернулась рядом с ним. Челка цвета розового дерева упала ей на лоб. Во сне ее лицо выглядело юным и невинным, создавая резкий контраст с неистовыми образами, мелькавшими у него в сознании. Капитан представил себе ее обнаженное тело на простынях, белую кожу этих увенчанных розовыми бутонами грудей, дьявольские искорки в зеленых, как океан, глазах.

Сердце капитана бешено заколотилось. Как можно бесшумнее он несколько раз вдохнул, чтобы наполнить легкие, которым вдруг перестало хватать воздуха. С каждым вздохом Уорд ощущал мускусный запах ночной любви, смешанный со сладким ароматом океанского воздуха. Совершенный любовный аромат женщины, которую он хотел с того момента, как она ступила на борт «Морской цыганки», будь проклят ее муж! Очарованный изгибами ее тела, покоренный гортанным смехом, Уорд не мог отвести от нее глаз. Даже после того, как этот идиот, ее муж, разбился насмерть, похваляясь своей ловкостью на мачте, даже после того, как она подцепила на крючок Уэдерли. Но мужчины Монтгомери не женятся на матросских вдовах, и через три недели ему пришлось с тяжелым сердцем смотреть, как она спускается по деревянному трапу и уходит из его жизни.

А теперь она лежит в его постели. Уорд нахмурился, вдруг припомнив вчерашний разговор. Почему она вообще появилась здесь – ей этого захотелось или от отчаяния? Вчера вечером, под парами бренди, он не сомневался в последнем, ночью был готов поверить во все, что угодно.

Морган открыла глаза. Какое-то время она выглядела озадаченной, но потом сонно улыбнулась:

– Доброе утро.

– Доброе утро. Хорошо поспала?

– Неплохо – если ты имеешь в виду сон, – озорно ответила она.

Уорд сверкнул улыбкой и прикоснулся к ее щеке, такой немыслимо нежной.

– Должен признаться, что вчера вечером я слишком много выпил. Не уверен, что правильно объяснил свои поступки. Я затащил тебя в постель не потому, что принял твое предложение.

Глаза Морган распахнулись, словно ее едва проснувшееся сердце пронзила тревога.

– Ты хочешь сказать, что я по-прежнему должна тебе за еду и кров?

– Боже милостивый, нет! И никогда не была должна, Я просто хочу, чтобы ты поняла – вчерашняя ночь была только наслаждением. По крайней мере, для меня.

Она снова расслабилась.

– Для меня тоже.

– Мне показалось, что ты осталась… довольна, – сказал Уорд, настороженно поглядывая на нее, – Однако некоторые женщины в таких вещах – искусные актрисы.

– Я не умею играть удовольствие.

– Нет? – переспросил Уорд. – Честно?

В его голосе звучала надежда, Уорд смотрел на нее, словно ребенок, который просит подарить ему щенка, и это тронуло сердце Морган. Сильный, сдержанный капитан оказался таким чувствительным и ранимым.

– Честное слово, сэр.

Он убрал руку от ее щеки и погладил грудь.

– Так, может быть, мы продолжим? – С этими словами он прильнул к губам Морган в жарком поцелуе, и все ее чувства снова взвихрились.

Уорд перетянул ее на себя. Морган села на него верхом и решила взять дело в свои руки. Она целовала капитана, поглаживая негустые волосы у него на груди, и чувствовала, как сильно бьется его сердце.

– Я чувствую, как ты возбудилась, – прохрипел Уорд. – От одного поцелуя.

– Ты очень хорошо целуешься.

Вместо ответа он притянул к себе ее голову и целовал снопа и снова, наконец, Морган, задыхаясь, соскользнула с него, чувствуя, как кружится голова. Не соображая, что делает, она добралась до края кровати и, запутавшись в одеялах и простынях, с грохотом упала на пол.

А потом отчаянно завопила – сверху свалился чудовищный желтый паук, вцепившись в нее длинными колючими лапами. Морган с криком метнулась в сторону. Паук не отставал. Она снова закричала, схватила омерзительную тварь и швырнула, через всю комнату.

С кровати послышалось фырканье капитана. Морган всмотрелась и поняла, что паук был ее париком.

Покраснев от смущения, она посмотрела вверх, на Уорда.

– Метание париков, а?

– Не смешно, – ответила Морган, хотя в горле уже щекотало от смеха. – Мне показалось, что это паук, – фыркнув, ответила она.

– Паук-блондин?

– У меня не было времени присматриваться к его цвету. – Морган потянулась, пытаясь выпутаться из простыни, замотавшей ей ноги.

– Наверное. – Снова вскинув бровь, Уорд спросил: – Ты встаешь?

– Зависит от тебя. – Его глаза сверкнули.

На щеке капитана появилась ямочка, и сердце Морган затрепетало. Как всегда, ямочка и веселые глаза стерли с лица Уорда обычную суровость и убавили годы.

Не задумываясь, она выпалила:

– Мне нравится твоя улыбка.

Улыбка сделалась еще мягче.

– Правда? А мне нравится твой смех.

– Нет, – ответила Морган. – Ты меня разыгрываешь.

– Не разыгрываю.

– Мне часто говорили, что я смеюсь слишком громко.

– Мне так не кажется.

– Правда?

– Да. Твой смех искренний. – Уорд подпер голову руками и, вздохнув, спросил: – Что мне с тобой делать, Морган?

– Полагаю, – ответила она, снова дернув простыню, – ты мог бы помочь мне выпутаться.

– Конечно. – Откинув одеяло, капитан слез с кровати совершенно голый и опустился на колени. – Ну-ка. Тебе нужно откатиться влево от меня.

– Я ударюсь о кровать.

– В другое лево, – сказал он, усмехнувшись и показав ямочку. – Ты можешь различить, где у тебя право, а где лево?

– Благодарю, я отлично знаю, где у меня право, а где лево. Я не соображу, где они у тебя.

– В таком случае, мадам, вам следует откатиться направо от вас, туда, где лежит паук-блондин. И не бойтесь! У него нет зубов!