Муза для ректора, или Рабыня из Аура - Наталья ДеСави

– Господин, – на балкон вошла Зира, – нужно что-нибудь?

Он тут же отстранился и откинулся на стуле. Его тепло исчезло. Дрожащими руками я взялась за чашку.

– Убери здесь, – промокнул рот салфеткой и поднялся. – Если вы закончили с чаем, нам пора возвращаться в кабинет и приниматься за работу.

Поставила чашку на стол. Вот же умеет Зира входить невовремя. На секунду проявилось что-то человеческое в этом монстре и тут же пропало. Что я хочу: помочь или выполнить приказ? Хорошая задачка стоит передо мной. Но выбора у меня особо нет.  Делать то, что он скажет все равно придется. А решать с каким настроением это делать можно и по ходу дела.

После солнечного балкона, горных рек и озера меня резко обдало холодом темного кабинета. Лорд включил светильник на рабочем столе и отошел вглубь комнаты. Скинул плащ, видимо и лордам жарко на солнце в черной одежде. Отошел подальше в тень, но даже с такого расстояния в отблесках лампы я могла разглядеть его шрамы. Интересно, если в нашем литературном «соитии» я могу представлять, а он материализовывать, можно сгладить его шрамы? Конечно, говорить ему об этом я не собиралась, но потихоньку попробовать стоило.

– Нам предстоит много работать вместе, поэтому давайте договоримся. Здесь, в рабочем кабинете мы будем обращаться друг к другу на «ты» и по имени.

Я кивнула и тут же получила в руки бумагу и перо. Вот же отсталые люди, в драконов превращаться научились, а нормальную гелевую ручку придумать не смогли. И сколько гусей страдает, когда в Академии начинается учебный год, представить страшно.

В этот раз мы начали с описания корпуса для учебных аудиторий. Дарринг рассказывал подробно, начиная от входной двери, лестницы, расположения аудиторий на каждом этаже, предназначении каждой, материалов и пособий, которые должны в них находиться. Я записывала, плавно выправляла длину ступеней, которые он принципиально делал слишком узкими и высокими, подбирала цвета и материалы для стен и мебели, что бы студентам было удобнее и комфортнее учиться.

Сложнее стало, когда Дарринг стал говорить о магической защите корпуса. Я ничего не знала о магии, поэтому представить какие должны быть вихри, повороты и цвет ауры не могла. Сначала у меня ничего не получалось, Даррингу приходилось объяснять все подробно. Потом все начало рушиться. Но я чувствовала, что он поддерживает меня своими мыслями.

В момент создания мыслеформ наши видения сливались воедино, становились одним целым. Я могла изменять его образы, а он плавно поддерживал мои, когда они рушились или не хотели держаться.

Подглядывая одним глазом за строящимся зданием, я внимательно следила за лицом Дарринга. Иногда он подходил близко к столу, чтобы поправить наше творение, и тогда я видела его лицо. Если бы не шрамы, его можно было бы назвать красивым. Я представила, как провожу рукой по его бугристой щеке, и шрамы под моими прикосновениями сглаживаются. Дарринг будто почувствовал мои мысли, приложил руку к лицу и взглянул на меня. В этот момент, когда мы оба отвлеклись, башня начала крениться и была бы сродни Пизанской, если бы он вовремя не подхватил ее и не выправил обратно.

– Ты еще не настолько сильна, чтобы делать два дела одновременно. Делай то, что говорю я.

Я уткнулась в лист и заскрипела пером. Но мысли уже сбились с нужного русла, и когда мы стали проектировать фонтан около корпуса, мне жутко захотелось все бросить. Вот же неблагодарный, я для себя что ли стараюсь, ведь наверняка можно убрать шрамы мыслеформами, если дворцы создавать можно. Неужели ему нравиться ходить в черном плаще с головы до пят в такую жару? Хотя не для него я это делала, а для себя. Смотреть на уродливое лицо хозяина – то еще удовольствие.

В этот момент фонтан дрогнул и выплеснул все мое недовольство на меня же. Правильно говорят – не желай другому зла. Я отплевывалась от воды, пыталась убрать волосы, мокрыми паклями свисающие на моем лице. Дарринг замер на секунду, потом довольным голосом проговорил:

– Думаю, мы не можем продолжать наш разговор, пока вы не приведете себя в порядок, госпожа.

Вот же жук! Или как там у них говорят – кари! Не знаю кто это, но это слово для меня уже стало звучать обидно.

Я встала из-за стола, отжала волосы прямо на ковер.

– Приведу себя в порядок, и мы вернемся к нашим занятиям, – проговорила я, задрала подбородок как можно выше и вышла из кабинета. Пусть не думает, что меня мокрое положение задело.

Когда я вошла в свою комнату, Зира уже была готова и держала сухое платье. Оно было не новое, видно, что до меня его носила какая-то кухарка или прачка. Но так как меня не обеспечили ничем прежде, чем сюда притащить, выбирать не приходилось. Пока Зира, охая и ахая на нерадивого хозяина, который не может обезопасить госпожу от нежданной простуды, приводила мои волосы в порядок, я разглядывала свое платье. Оно сильно отличалось от того, что носила я, и у меня появился логичный вопрос:

– Зира, а у Муз, которые были здесь до меня, тоже было только одно платье? Или они привозили багаж с собой?

– Для госпожи всегда предусмотрено одно платье, – говорила она, накручивая мои волосы в очередную неведому зверушку, – больше и не требовалось.

– Неужели предыдущие музы никогда не переодевались?

– Госпожи не задерживались здесь надолго, – как всегда лаконично ответила Зира. – Все готово, госпожа может идти к хозяину.

Вздохнув, я подошла к зеркалу. Такого я еще не видела. Зира сильно перестаралась, создавая прическу, «достойную Музы хозяина». На моей голове колыхался целый город, с домиками, а маленькие булавочки изображали жителей, прогуливающихся по улицам. И все это в сочетании с застиранным платьем служанки производило шокирующее впечатление. Но выбора у меня не было, пришлось натужно поблагодарить служанку и отправляться опять к кабинету.

Подойдя к нужной двери, я уже знала, что Дарринг там не один. В принципе это знали все, кто мог находиться поблизости. Крик стоял такой, что слышно было, наверное, и на кухне.

– Ты отдаешь себе отчет, в том, что ты делаешь? Прошлая кари изуродовала тебя! Чуть не убила! А эта с ее паршивым характером может довершить начатое. Видел, что она сделала с бедным Заком? Откуда ты знаешь, что она не подослана? – надрывалась Химура.

– Во-первых, там, откуда я ее взял, нет наших врагов. Канаи провел точное расследование, она ни в чем не заинтересована и ни с кем не связана. Во-вторых, ее сила значительно шире других муз, но это полезно для проекта, она многое сможет сделать, когда будет готова. В-третьих, твоего сына зовут Закари, не называй его этим сокращенным именем.

– Канаи проверил, – передразнила его сестра, – он и в прошлый раз проверил. А что эта девчонка сделала, как только получила крылья? Взорвала все к аргусовой матери, чуть тебя не убила. И своего сына, – она повысила тон до писклявого, – я сама знаю как называть!