Давай нарушим правила - Алисон Робертс

– Кстати, я тут подумываю: не открыть ли мне фирму звукозаписи.

У Стефана отвисла челюсть, и он застыл, так и не донеся бутылку пива до рта, а потом посмотрел на Неряху, который покачал головой. «Неужели эти слова опять увеличили между нами дистанцию?» – подумал Рэйф. Да, у него появились деньги. Такие, о которых большинство может только мечтать. Но разве он стал другим? Он по-прежнему любит своих старых друзей.

Рэйф пожал плечами и произнес небрежно:

– Можно было бы заняться новым бизнесом. Взрывать всякие штуки – уже не так популярно, как прежде.

Это было неправдой, но сегодня, когда Рэйф понял, насколько тесно переплелись в его сознании мысли о фейерверках и Пенелопе, ему неожиданно захотелось оставить профессию пиротехника.

– Поменяй круто жизнь, – улыбнулся справившийся с оторопью Неряха. – Снова вернись в группу и наслаждайся исполнением разных каверов на именинах и свадьбах. И, как мы, тоже сможешь выучить наизусть все песни «АББЫ».

Дружный смех эхом отразился от стропил склада. Похоже, друзья простили Рэйфу то, что он так изменился. И до чего же здорово было это понимать!

Одна из туикнемских близняшек, симпатичная блондинка в ковбойской шляпе, юбке из шотландки и расстегнутой рубашке, завязанной на животе узлом, плюхнулась рядом с Рэйфом на диван и сказала с недовольной гримасой:

– А чем вам не нравится «АББА»? Под нее классно танцевать.

– Верно, детка. – Вторая двойняшка, похожая на сестру как две капли воды, уселась по другую руку от Рэйфа и предложила ему: – Пойдем потанцуем?

Гости уже вовсю отплясывали под звуки проигрывателя с автоматической сменой треков. Под потолком висел дым от сигарет с марихуаной. Вечеринка была в самом разгаре, и, похоже, продлится до самого утра.

«Боже правый, неужели я становлюсь слишком старым для подобных развлечений?» – Эта мысль вызвала приступ усталости, и Рэйф произнес:

– Мне сегодня надо уйти пораньше. Завтра с утра заседание правления. Мы подаем заявку на проведение новогоднего фейерверка в Лондоне. Это большой заказ.

– Ну вот, – проворчал Неряха. – Мы только что тебя нашли, и ты уже опять собираешься исчезнуть?

– Ни за что. Я тут неподалеку купил дом.

– Правда?

– Да. Учитывая то, как я жил до этого, мне показалось, что пришла пора где-нибудь осесть.

Разумеется, Рэйф не собирался пока рассказывать друзьям, какой именно дом купил, чтобы не пугать их размерами своего состояния.

Стефан рассмеялся:

– Значит, сначала появится дом, а после жена и дети, а?

Я не настолько глуп, чтобы жениться, – фыркнул Рэйф.

Близняшки прижались к нему с обеих сторон.

– Не делай этого, Рэйфи. Жена не захочет играть с тобой в те игры, в которых мы мастерицы.

Это точно. При слове «жена» перед глазами сразу возник образ женщины, желающей держать все под контролем, требующей, чтобы все было так, как хочет она.

Вроде Пенелопы Коллинз.

Мягкие полушария грудей двух близняшек, способные привести в восторг любого мужчину, сейчас почему-то не привлекали Рэйфа. Да, девицы не прочь переспать с ним. Не исключено, секс будет неплохим, но, скорее всего, покажется неинтересным, приевшимся. Тем более после той ночи в Локсбери-Холл, когда стало ясно, что секс с женщиной может снова быть таким восхитительным, поражающим новизной.

Рэйф вздохнул: проклятое гнетущее чувство опять вернулось.

В наступившей тишине Неряха вдруг заявил:

– Между прочим, не только у тебя дела идут в гору. В следующем месяце мы выступаем хэдлайнерами на фестивале.

– Музыкальный фестиваль Локсбери? – Рэйф присвистнул. – Респект, чувак. – И тут же нахмурился. – Я думал, эту тусовку прикрыли много лет назад. Сейчас полно более крупных фестивалей типа того, что в Гластонбери.

– Ну да, его не проводили уже лет десять. Но в этом году фестивалю исполнилось бы тридцать лет. Местные власти решили, что, если его провести, это станет классным путешествием в прошлое и поднимет интерес к Локсбери у туристов.

– Звучит прикольно. Вам нужно сыграть обязательно что-то из своего.

– Ты тоже мог бы с нами сыграть, приятель. Тебе понравится наш нынешний стиль: смесь «Пинк Флойд» с Мит Лоафом.

Тут музыканты заспорили, к какому же все-таки стилю можно отнести их музыку.

Одна из близняшек обняла Рэйфа за шею.

– В одном из музыкальных журналов будет целый разворот с репортажем об этом фестивале. Вон, видишь там Джули? Она журналистка и пишет статью. Ты знаешь, что на самом первом фестивале в Локсбери умерла девушка?

– Нет. На самом деле?

– Неправда, – отозвалась вторая близняшка. – Та девица просто потеряла сознание во время концерта. А умерла пару дней спустя. Из-за передоза наркоты. Ведь так, Джули?! – крикнула она журналистке.

Та подошла к их компании и села на подлокотник дивана.

– У меня есть история куда интереснее. Про Малютку Икс.

– Что еще за Малютка Икс?

– Ребенок, найденный под кустом, когда разбирали сцену после первого фестиваля. Маленькая девочка. Судя по всему, ей на тот момент было всего несколько дней от роду.

– Значит, ей сейчас почти тридцать, – одновременно поежились близняшки. – Она уже старая.

Рэйф больше не слушал их болтовню, потому что у него в голове эхом зазвучали слова Пенелопы: «Моя мать бросила меня, когда я была маленькой, а после она умерла. Я понятия не имею, кто мой отец».

Черт возьми, неужели это и есть Малютка Икс? Ведь журналистка обязательно вытащит на свет старую историю, чем причинит боль Пенелопе. Нужно ее предупредить. На всякий случай.

«Это не твое дело», – напомнил себе Рэйф. Да и меньше всего он хотел, чтобы они снова встретились с мисс Коллинз.

Допив пиво, он с трудом вырвался из цепких объятий близняшек и встал, чтобы уйти. Ему больше не было весело на этой вечеринке.

Вернувшись из приюта домой, Пенелопа переоделась для праздничного ужина в юбку, шелковую блузку и сшитый на заказ жакет. Не забыла она и надеть жемчужное ожерелье, подаренное бабушкой и дедушкой на совершеннолетие. Вместе с ним она тогда получила от них взаймы сумму, необходимую для начала собственного бизнеса.

На данный момент этот долг уже почти весь выплачен, и она все ближе к тому, чтобы перестать от кого-либо зависеть. «Ты ведь уже взрослая», – напомнила себе Пенелопа, поднимаясь по ступеням элегантного старинного особняка в пригороде Локсбери. Подойдя к двери, она глубоко вдохнула и нажала кнопку звонка. Хотя у Пенелопы были ключи от черного хода, пользовалась она ими редко.

Бабушка, встретив внучку, еле коснулась ее щеки поцелуем, и сразу вспомнилось детство: Луиза Коллинз отводит тянущиеся к ней тонкие ручонки Пенелопы и говорит: «Не обнимай меня. Терпеть не могу, когда меня обнимают!»