Красный падаван - Виктор Дубчек

Умный товарищ, ничего не скажешь, хотя лицом и хлипковат. Это он объяснил Коле, почему у Прокси так быстро разряжается собственная аккумуляторная батарея.

— Прокси ведь перепаивали сами товарищи… э, гости, — сказал Жданов, — в спешке, знаете ли, на ходу. Ну и неправильно замкнули контур — это, условно говоря, кольцо из проводников. В начале проводника одно напряжение, в конце другое — называется «падение напряжения». За счёт этой разности и течёт ток.

От собственных слов он поморщился и поправил очки.

— Дело, знаете ли, в том, что сумма падений напряжений в контуре равна нулю. Так гласит второе правило Кирхгофа, это учёный немецкий, но давно. Этих контуров в электрической схеме обычно много, но ток всегда выбирает самый простой путь — наименьшего сопротивления.

«Глупо, — подумал Коля, — на самом простом пути все интересное уже разобрали».

— И вот, видимо, неправильно замкнули, — воодушевлённо продолжал Пётр Сергеевич, — ток течёт не туда и полезной работы сделать уже не способен.

Профессор говорил с Колей как со студентом: медленно, выбирая простые слова. Это было обидно.

— Что ж они нормально не спаяли? Слабо, что ли?

— Ну почему «слабо»? — удивился профессор. — Просто торопились, знаете ли, вступить в контакт с советским правительством. Благие намерения часто приводят к плачевным последствиям.

— Понятное дело, — сказал Коля, — быстро только кошки родятся.

— Можно и так сформулировать, да. В сущности, Проша ведь не переводчик, он дроид протокола. — Профессор погладил робота по железному боку, наблюдая, как Коля подтаскивает поближе ящик с трансформатором. — Это, знаете ли, вроде дворецкого при старом режиме, только электрический.

Коле нравилось электричество. Ему вообще было интересно всё техническое, но ведь невозможно объять необъятное — это тоже какой-то мудрец сказал, кажется…

— Лейтенант Половинкин!

Коля встряхнул головой, отвлекаясь от несвоевременных мыслей, и автоматически встал смирно.

— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!

— Это я удачно зашёл, — сказал Судоплатов, потирая воспалённые от недосыпа глаза, — ты-то мне и нужен.

Коля понял, что жизнь опять завертелась, и порадовался, что успел начистить сапоги.

— Пойдём-ка, — поманил его пальцем генерал, — по дороге объясню.

Но идти было всего ничего, и Судоплатов объяснить не успел. Объяснил сам товарищ Сталин.

23 июня, когда стало ясно, что демократичный стиль руководства, столь свойственный И. В. Сталину, решительно не годится для твёрдо намеренной выиграть войну державы, была создана Ставка Главного Командования. Потом её переименуют сперва в Ставку Верховного Командования, затем в Ставку Верховного Главнокомандования. Но цель её существования останется прежней: сосредоточить руководство страной в руках одного военного, политического и гражданского лидера.

Этой же цели было подчинено образование Государственного Комитета Обороны, когда Берия собрал представителей высшего руководства страны и при их поддержке практически вынудил Сталина возглавить новую структуру. Объявили, что ГКО создан для централизации власти; в действительности же было необходимо забрать армию из рук растерявшихся генералов. Конечно, растерялись не все. Но многие: фронт рушился, начинался «великий драп». Советскую армию любой ценой было необходимо удержать от превращения в блеющее стадо поляков, французов и англичан. Кроме Иосифа Виссарионовича, сделать это было некому.

Сталин всю жизнь избегал власти ради власти, чурался атрибутов личного могущества и брезговал рангами. Искренно полагая ранги забавой для обезьян, он знал, что человек разумный должен цениться лишь за способности. Потому и работали при нём социальные лифты: Вейдер мог назначить капитаном космического корабля двадцатичетырёхлетнего сопляка; Сталин — сделать наркомом едва разменявшего четвёртый десяток… тоже, в общем-то, не старца. Конечно, совсем не считаться с авторитетом тех или иных лиц было нельзя: лишь потому хотя бы, что он всё же обычно бывал обусловлен прежними их заслугами и достижениями.

Но сейчас в мире не было высшего авторитета, чем авторитет самого Сталина. Он был прав. Сила его и его авторитет проистекали из этой великой правоты.

Может быть, на всякую умную силу сыщется предостаточно трусости, дури, предательства и просто разгильдяйства. Что бы ни говорили и ни писали потом, летом 1941 именно генералитет убеждал Сталина в отсутствии военной угрозы со стороны Германии. Мол, до завершения войны на Западе Гитлер нападать не рискнёт.

Может быть, страус — птица исконно русская. Именно генералитет до самого последнего момента, даже 21 июня, противился мерам по приведению войск приграничных округов в полную боевую готовность.

Может быть, и правда, единственно возможная демократия — это диктатура. Именно Сталин — а не командование РККА — понял и почувствовал неизбежность нападения, заставил отменить увольнительные, подготовиться к оборонительным боям, провести скрытую мобилизацию.

Блистательные, увешанные «испанскими» орденами и волевыми подбородками маршалы пили, заводили гаремы, матом и рукоприкладством требовали от подчинённых «не паниковать».

Может быть, так называемые репрессии — а по сути уборка мусора — были недостаточными. Может быть, «блистательных» следовало собрать на совок и вышвырнуть, как вышвыривают в компостную кучу перезревший арбуз — такой нарядный и круглобокий, но приторно-гнилой внутри.

В совсем ином мире несколько лет спустя Адольф Гитлер сказал бы в одном из своих последних интервью: «Я гибну от рук собственных генералов. Сталин совершил гениальный поступок, устроив чистку в Красной Армии и избавившись от прогнившей аристократии».

Это было бы в совсем ином мире.

Может быть, человечество заслужило свершившийся ужас. Заслужило — обезьяньей бесстыжей повадкой, подлой обывательской мудростью, мещанством. Неумением знать звёзды над головой.

Но другого человечества у Сталина тогда ещё не было.

Маленький родианец Двуул жизнью был, в общем-то, доволен. У представителей его расы выбор карьеры ведь, как правило, не особенно богат. Либо в наёмники, либо в охотники за головами… повезёт — войдёшь в преступный синдикат типа «Чёрного солнца». Да там и сгинешь. Наверх пробиваются немногие.

Но Двуулу повезло: Империи требовались механики…

Империи требовались пилоты, пехотинцы, командующие, десантники, шпионы и гарнизонный персонал. Требовались операторы артиллерийских систем, танков и транспортных вездеходов. Требовались флотские, но флотские — это элита, их не хватает всегда. Империя постоянно наращивала свою военную мощь; казалось, эта гонка давно превратилась в самоцель — сила ради силы, власть ради власти…