Право вернуться - Игорь Негатин

Помощник вяло отбрехивался, обещая похлопотать насчет компенсации, но старуха, судя по всему, не верила. Она яростно трясла метлой и обещала найти управу на двух обормотов со звездами и этого болвана Чака, который еще полгода назад обещал ей выковать оградку для садика, но так и не заявился. Как я понял, мне очень повезло, что она не знала моего имени. Марк увидел эту картину, резко погрустнел, что-то невнятно буркнул и поволок меня в сторону, стараясь оставаться в тени деревьев, посаженных вдоль улицы.

— Какая милая старушка, — успел заметить я.

— Ведьма старая! — прорычал шериф и добавил еще несколько эпитетов, настолько емких и красочных, что я не решусь их повторить в приличном обществе.

Забегая немного вперед, могу сообщить, что Ривертаун оказался не таким уж маленьким городом. Здесь проживало около семисот жителей, и еще человек двести попадали под разряд «временно проживающих». Они прибывали сюда со всей округи, чтобы отправиться вниз по реке, или, наоборот, приплывали с низовий на пароходе и расползались, как тараканы, по окрестностям, чтобы найти свой кусочек счастья на диких землях. Или поймать пулю, но это, как вы понимаете, дело личного везения.

В общем, постоянная круговерть! Само собой, город бессовестно пользовался этим выгодным положением, предоставляя желающим все необходимое. Три оружейных лавки, четыре борделя и добрый десяток салунов, не считая двух кузниц, пяти магазинчиков и двух похоронных бюро, которые по совместительству занимались и медицинской практикой. По крайней мере, так было написано на их вывесках.

Кстати, мне повезло! Сомнительное везение, если честно, но уж какое есть: познакомился с обоими гробовщиками. Йосиф Кацман, который встретился нам по дороге, сунулся к шерифу по «очень важному делу», но был фраппирован, узнав, что похороны вместе с заработком уплыли из-под носа. Чернявый гробовщик с вселенской скорбью во взгляде сообщил, что «так дела не делаются» и он «найдет управу» на этого «пройдоху и пьяницу», то есть своего конкурента.

— А у вас здесь ничего так, — сообщил я, когда мы отделались от Йосифа.

— Что? — не понял Марк.

— Живенько…

— Ну да, конечно. Просто обхохочешься, — хмуро заметил шериф.

Дома на окраинах были бревенчатыми. По мере приближения к центру они как-то незаметно исчезали, уступая место двухэтажным щитовым домикам на вполне приличных каменных фундаментах. Нет, здесь тоже попадались бревенчатые дома, но выглядели они так изящно, что самый придирчивый архитектор не обвинил бы их в грубости линий.

К числу достопримечательностей можно отнести и мэрию — двухэтажный особняк в центре города, и парочку кирпичных зданий — банк и тюрьму — для тех, кто по счастливой случайности избежал виселицы. Тоже, как вы понимаете, не самое лишнее здание в городе.

В банке, куда меня привел Марк Брэдли, я, немного смущаясь, выложил на конторку пятьдесят граммов золота. Управляющий, осмотрев аккуратные квадратики, одобрительно кивнул и пересчитал все на местную валюту, выдав на руки положенную сумму и предложив открыть банковский счет. Пообещал подумать и заглянуть на недельке, когда «осмотрюсь», чем заслужил еще один одобрительный кивок и уверение, что мне «всегда рады».

Пока шериф что-то выяснял с управляющим, я присел в сторонке и начал рассматривать местную валюту. Мне выдали четыре золотых монеты и немного серебряной мелочи. Если позволить себе некоторую вольность в названиях, то четыре золотых червонца. Приличная монета, весом в десять граммов и диаметром около двадцати пяти миллиметров.

На реверсе обозначен номинал, по какой-то нелепой прихоти гравера или художника записанный дробью. На месте числителя цифра «10», а на месте знаменателя — разлапистая буква «М». Довольно тонкий кантик, рубчатый гурт. На аверсе — венок из дубовых листьев и пятиконечная звезда. Скромненько и со вкусом.

Серебряные монеты были разных размеров и номиналов. Одна марка, две марки и пять марок, весьма однообразно оформленных. На одной стороне номинал, украшенный растительным орнаментом, а на другой — уже известный вам герб.

Чтобы закончить со здешней нумизматикой, я, пожалуй, добавлю, что кроме полновесных монет существовали и биллонные — разменные. Они назывались центами и изготавливались из низкопробного серебра. Стал обладателем сорока девяти марок и не имел ни малейшего понятия, много это или мало.

— Ты уже закончил разглядывать свои богатства? — спросил Марк.

— Вполне.

— Пойдем покажу, где сможешь нормально выспаться, не тревожась за свои карманы.

Шериф проводил до дверей «пансиона» и представил чопорной, но очень симпатичной хозяйке, которая сдавала комнаты «приличным одиноким джентльменам» с завтраком, включенным в цену проживания. Я так устал, что даже не расслышал цену. Марк попрощался, пригласил заглянуть на рюмку чаю, когда высплюсь, и откланялся.

Комната… Да, конечно. Уютная комната на втором этаже. Деревянные стены, гардины с рюшечками и даже войлочный коврик на полу. Хозяйка выдала мне ключ, сказала, что при нужде можно обратиться к прачке, живущей по соседству, и оставила меня одного.

Я положил вещи на пол, сел на кровать и огляделся. Двустворчатый шкаф, стол, два стула и пустая книжная полка. Рядом с кроватью — тумбочка, на которой примостились стеклянный графин, два стакана и пепельница. Вынул из кармана часы, щелкнул крышкой и понял, что со времени последнего выстрела прошло всего лишь три часа.

И тут меня накрыло…

Огромной и удушливой волной захлестнул страх. Я не психолог и не имею ни малейшего понятия о тайнах человеческих душ. Тем более в таких ситуациях. Страх накатывал с такой силой, что у меня скулы свело. Вдруг понял, что в меня стреляли, могли и должны были убить, но я опять, благодаря невероятному везению, выжил. Выжил, хотя по всем законам мироздания должен был погибнуть. Меня чуть не прихлопнули, как глупого новобранца, который впервые в жизни попал под обстрел, едва не наложив в штаны от страха.

Трясущими руками достал фляжку с коньяком и налил полстакана. Махнул залпом, даже не чувствуя вкуса. Немного посидел, вспомнил добрым словом Михалыча и добавил еще столько же. Закурил и уставился куда-то в стену, пока на душе немного не потеплело. Докурил и завалился на кровать.

Пусть этот мир подождет. Спать…

— Мистер Алекс… — укоризненно заметила хозяйка, заметив утром мою опухшую морду.

— Извините, миссис Грегори, — вздохнул я. — Вчера был жутко тяжелый день, вот и…

— Понимаю… — поджала губы она. — Весь Ривертаун только и говорит про ночную стычку. Вы, надеюсь, в этом не участвовали?

— Боже меня упаси! — отмахнулся я. — Только присутствовал.

Хозяйка благосклонно кивнула и, можно сказать, поверила. Она вздохнула и налила мне чашку кофе. Вот и какого черта меня тянет на глупые шутки в этом поперечном мире? Или это нервное?