Тоннель без света - Валерий Георгиевич Шарапов

– Происшествия в последнее время случались?

– Случались, – Литвин не менялся в лице. – Примерно неделю назад в квадрате, о котором вы говорили, патрульный экипаж засек постороннего. В том самом лесу, что примыкает к железнодорожной ветке, только западнее. Мужик вышел из леса – в кепке, сапогах, брезентовой накидке с капюшоном. Дождь как раз шел. Рюкзачок у него на плече болтался. С виду обычный грибник – сезон опят как раз начался. «УАЗ» из-за леска выехал, а мужик на опушку вышел. Наших не заметил, потом шум услышал, заволновался, задергался и побежал обратно в лес. Нашим интересно стало, съехали с проселка – и к опушке. Выскочили, давай в крик: гражданин, остановитесь, все такое. А в лесу только ветки хрустят – убегает. Стрелять не стали – потом ведь отчитываться надо за потраченные боеприпасы. Сунулись в лес за мужиком, но там сплошной бурелом, завязли, вернулись. Потом опять кружили по району – уже из принципа, но мужик как в воду канул…

– С рюкзачком, говоришь? – задумался Кольцов.

– Ну да. Патрульные, когда вернулись, рапорт написали. Злые они были, испачкались в лесу здорово. Евсеев сапог порвал – за корягу зацепился. Гайзуллин щиколотку повредил, хромает до сих пор.

– Приметы запомнили?

– Не особо. До объекта метров сто было, когда он в лес рванул. Что тут рассмотришь? Среднего роста, среднего телосложения, сутулится, бегает быстро – значит, полтинника еще нет. По словам Евсеева, небритый, лицо широкое. Бежал еще странно. Когда отталкивался правой, прыжки получались длиннее, хотя вроде не хромал.

– Ладно, хоть так. Машины с номерами других регионов не попадались?

– Нет, – Литвин решительно помотал головой. – Если и приезжали, то их убирали с дороги. В основном местные. У них старые «Жигули», «УАЗы», «газики» послевоенных годов. Едут в лес, занимаются «промышленным» сбором грибов. Набивают полные салоны, багажники, везут в город, на базаре продают. Или перекупщикам сдают за бесценок, если самим стоять не хочется. Весь сентябрь у них страда. Получают, в общем, нетрудовой доход. Мы не ОБХСС, экономическими преступлениями не занимаемся – иногда шуганешь, пригрозишь…

– Еще случались происшествия?

– Так точно, случались. Через пару дней, как постороннего в лесу засекли, в том же квадрате труп нашли.

Кольцов вздрогнул:

– Литвин, ты издеваешься? Только сейчас об этом говоришь?

– А что не так? – не понял капитан. – Говорю как есть, в хронологической последовательности. Жители Васино, мать и дочка, пошли в лес и на мертвого мужика наткнулись. Примерно там, где хлопцы чужака засекли, только метрах в двухстах западнее – в лесу, недалеко от опушки. Девчонку жалко, пятнадцать лет дурехе, хотя уже и не маленькая – грибное семейство под осиной увидела, обрадовалась, полезла через ветки, оступилась – и прямо с трупом обнялась. Орала, словно с лошади упала, мать прибежала, давай вместе орать, побежали в деревню… В общем, из сельсовета нам позвонили, мы прибыли, отработали труп. Некто Мухачев, житель того же Васино, бывший механизатор, сейчас на пенсии, любитель выпить, но не запойный. Намедни пропал, соседи его два дня не видели. Рядом с трупом лукошко с грибами лежало, в нем, кроме грибов, початая чекушка… Все понятно, споткнулся, виском о сучок. Жалко мужика, но… закусывать, в общем, надо. Или вовсе не пить, когда в лес идешь. Совместил, что называется, приятное с полезным…

– Списали, разумеется, на случайную смерть?

– Не было оснований подозревать убийство. Мухачев – из тех персонажей, что вообще никому не нужны. Эксперты не копали, написали заключение про несчастный случай. Внешне так и было. У вас особое мнение, Михаил? Хотя сейчас, после того, что вы рассказали… – Литвин озадаченно почесал подбородок.

– Вот именно. Нехорошее место. Куда вероятнее, что Мухачев оказался не в то время не в том месте. Стал свидетелем того, чего не должен был видеть. Следы посторонних ваши эксперты, разумеется, не искали.

– Ну, не знаю, – развел руками Литвин. – Можем вернуть все обратно, прочесать лес, возбудить уголовное дело.

– И окончательно отпугнуть от нас шпиона, – кивнул Михаил. – Нет уж, Литвин, что упало, то пропало. Разберемся – восстановим справедливость задним числом. Тебе поручается важное дело: наладить силами оперов наблюдение за объектом. Объект – колодец. Точка наблюдения – холм за железнодорожной насыпью. Себя не выявлять. Дежурить по двое – и днем, и ночью. Инструкции получишь. Человек придет, возможно, не один, действовать по обстановке, упустить его нельзя. Машину спрятать подальше, выдвигаться пешком. Сейчас там наш человек, зовут Вадим. Будьте осторожны, чтобы не пальнул. Сошлетесь на меня. Сотрудника доставить в город – он мне нужен. Все понятно, Литвин? Твое присутствие там необязательно – если грамотно наладишь работу. В общем, вызывай четырех толковых ребят. Как долго продлится «командировка», сказать не могу. Надеюсь, недолго. Понимаешь значение миссии?

Понимаешь значение миссии?

– А также, как меня взгреют в случае ее провала, – обреченно пробормотал Литвин.

Соображал начальник уголовного розыска похвально быстро. Схватил трубку, набрал номер:

– Ткаченко, ты жаловался, что жене надоела твоя стряпня? Пусть сама учится готовить. Найди Исупова, Бурлаша и Куликова, и чтобы через двадцать минут были у меня. Форма одежды – походная, пожрать возьмите, курево, комплект радиостанций. Двадцать минут, уяснил? Нормально все будет, товарищ майор, – Литвин повесил трубку. – Ребята справятся.

«Щекотунчик» под курткой сработал через сорок пять минут. С радиостанциями «Нева», как с любимыми, – не расставались.

– Москвин в эфире, – бодро отчитался сотрудник. – Докладываю, товарищ майор: на посту и вблизи поста происшествий не отмечено. Никто не появился. С ребятами из уголовки вышло непонимание, но все утрясли. Пост сдал, пострадавших нет. Двое на холме, я уже в машине, сейчас поеду в Кыжму.

– Хорошая связь, – хмыкнул Кольцов. – Ты словно рядом стоишь.

– Так это в объезд полтора часа, – засмеялся Вадим. – А если по прямой – то я рядом.

Рабочий день подходил к концу. Настроение у трудящихся было приподнятым. Вечер пятницы – лучшее время для мечтаний и составления планов на выходные. Назревал простой, и обернуть его во что-то полезное было невозможно. «Часовые» ежечасно выходили на связь: к колодцу никто не приближался. Тоску оперативников вполне понимали – вот так бездарно выбросить из жизни выходные! Но с Комитетом в стране не спорили.

Из кабинета Арепьева Кольцов позвонил жене. На что надеялся, непонятно. На часах без нескольких минут шесть, в столице – четыре. Настя не вернулась с работы. А еще Валюшу забирать из садика, вояж по магазинам совершить. Продуктовые наборы, выдаваемые мужу в управлении, не безграничны, приходилось, как и всем, стоять в очередях, рыскать в поисках дефицита. Москву снабжали лучше остальных городов, но и туда забиралась удушающая нехватка элементарных товаров.

Тоска нахлынула.