Русские гусары. Мемуары офицера императорской кавалерии. 1911-1920 - Владимир Литтауэр

– Он поляк, господин ротмистр.

На что Меньшиков, как правило, отвечал:

– Попугай, казалось бы, птица, а и то говорит по-русски.

Солдат призывали в армию в двадцать один год, и они служили в кавалерии почти четыре года (в пехоте три года). Если в артиллерию и инженерные войска призывали молодых людей из промышленных районов, которые имели некий опыт общения с техникой, то в кавалерии среди новобранцев преобладали крестьяне, умевшие обращаться с лошадьми. Многие из них впервые увидели железную дорогу, когда их везли к нам полк. Поскольку две трети из них были неграмотны и не умели читать карту, то они не представляли, где находится их дом. Если такому новобранцу задавали вопрос, откуда он приехал, то, почесав голову, он неуверенно отвечал:

– Мы? Ну, мы... издалека.

Командир полка распределял новобранцев по всем эскадронам. Проходя вдоль строя будущих солдат, он мелом писал цифру соответствующего эскадрона на сундучках новобранцев. Фланговые эскадроны получали самых высоких и симпатичных новобранцев. Конечно, все унтер-офицеры хотели заполучить или сильных в физическом отношении солдат, или владеющих какой-нибудь полезной профессией. Особое предпочтение отдавалось сапожникам, плотникам и портным. Унтер-офицеры полюбовно договаривались между собой и объясняли новобранцам, как убедить командира, чтобы он определил их в конкретный эскадрон. Обычно просьбу мотивировали тем, что в таком-то эскадроне служит односельчанин. Каждый год кто-нибудь из командиров эскадронов считал, что его обошли при распределении новобранцев, при этом ротмистр Лазарев, командир 4-го эскадрона, всегда чувствовал себя обиженным.

– Всех самых никудышных солдат вечно направляют ко мне, – жаловался он.

При распределении новобранцев учитывался не только рост, но и другие физические данные. Высокие блондины зачислялись в один из пехотных полков; невысокие, темноволосые новобранцы – в лейб-гвардии гусарский полк его величества; высокие темноволосые направлялись к синим кирасирам[15]; курносые отправлялись в лейб-гвардии Павловский полк.

В 1913 году семьдесят три процента населения России было неграмотным; в нашем полку доля неграмотных составляла шестьдесят пять процентов. Гусар не учили ни читать, ни писать; зачастую предпочтение отдавалось именно необразованным солдатам: чтение заставляет задуматься, а солдат не должен думать, он должен выполнять приказ. Резерв для формирования унтер-офицерского корпуса комплектовался из числа грамотных солдат. Их обучали в специальной полковой школе командного состава, являвшейся гордостью полка. В полковую школу попадали также некоторые молодые люди, закончившие университет, а иногда и гимназию. Они служили всего год как простые солдаты. После окончания службы они имели право сдавать экзамены в военную школу, чтобы получить офицерское звание. Некоторые так и поступали. В моем полку большинство кандидатов в офицеры были выходцами из состоятельных московских семей, получивших университетское образование, но это не слишком облегчало их жизнь в армии. Часто можно было услышать, как унтер-офицеры покрикивали на них:

– У вас два диплома, а вы толком не умеете сидеть в седле! Направо, налево, быстрее! Тут вам не университет, здесь головой надо думать.

В полковые разведчики тоже отбирали грамотных солдат. В мое время в каждом эскадроне было двенадцать разведчиков под началом молодого офицера. Первой моей должностью в 1-м эскадроне стала дожность командира разведывательного отделения. Солдаты, отбираемые в разведывательное подразделение, помимо грамотности, как правило, были ловкими, находчивыми, решительными. Я с энтузиазмом взялся за обучение солдат, но в конечном итоге поостыл. Полк поставлял ординарцев для генералов и старших офицеров штаба Московского гарнизона. По традиции это были солдаты 1-го эскадрона, и князь Меньшиков отправлял в штаб моих лучших разведчиков. Свои действия он объяснял следующим образом:

– Они хорошие солдаты. Здесь в полку на них никто не обращает внимания, в то время как в городе их заметят, ребята вызовут восхищение, и все будут одобрительно высказываться о нашем эскадроне.

Каждую весну командующий бригадой генерал Нилов экзаменовал разведчиков. За длинным столом, покрытым зеленым сукном, размещалась экзаменационная комиссия: шесть командиров эскадронов, генерал, командир полка и еще ряд офицеров. Перед комиссией на скамейках рассаживались порядка семидесяти двух разведчиков. Солдаты по очереди подходили к столу и отвечали на вопросы членов комиссии. Умение читать карту являлось одним из основных требований, предъявляемых к экзаменующимся. Год из года генерал Нилов задавал на экзамене один и тот же вопрос. Указав на реку и озеро на карте, он спрашивал:

– Река впадает в озеро или озеро в реку?

– Река в озеро, ваше превосходительство, – не задумываясь, отвечал солдат.

– Значит, воды в озере все прибывает и прибывает, и что дальше?

– Прошу прощения, ваше превосходительство, – тут же исправлялся солдат, – озеро впадает в реку.

– Тогда, значит, озеро постепенно высыхает?

Ни один экзаменатор тоже не знал ответа на этот вопрос. Позже за ужином офицеры пытались найти правильное решение, но вскоре проблема забывалась, и на следующий год этот вопрос опять всех заставал врасплох.

Ежегодно в начале октября в полк прибывало новое пополнение. Новобранцы в крестьянской одежде, длинноволосые, неуклюжие, очень робкие, с застывшей в глазах печалью; некоторые даже плакали. Своим появлением они вносили дисгармонию в стройные ряды нашего полка. Большинство новобранцев не хотели служить в кавалерии. В пехоте был короче срок службы, да и сама служба была легче; не надо было три раза в день кормить лошадей, дважды в день чистить их и обучаться верховой езде. Приезд новобранцев давал возможность старослужащим раз в год от души повеселиться. В каждом эскадроне один из унтер-офицеров собирал вместе прибывших новобранцев и объявлял:

– Кто хочет перейти в пехоту, выйти из строя.

В тот же миг почти все новобранцы делали шаг вперед.

– А, так вы хотите перейти в пехоту? – спрашивал унтер-офицер и отдавал приказ: – Бегом, быстрее, еще быстрее.

Новобранцы бежали все быстрее и быстрее, и деревянные сундучки с личными вещами били их по спине в такт бегу; эскадрон рыдал от смеха, наблюдая за новобранцами.

Через месяц после призыва в армию новички принимали присягу. Во время торжественной церемонии они стояли отдельно от полка. Адъютант зачитывал выдержки из свода воинских законов, в которых говорилось о тех подвигах во время военной службы, за которые жаловались награды. Первоначальный текст присяги, установленной при Петре I, за двести лет мало изменился и в значительной мере устарел. Формулировки некоторых пунктов присяги уже не отражали современной жизни.