Хождение по квадрату - Рид Фаррел Коулмен

Это все объясняет, подумал я. Я пошел по коридору, чтобы найти сестру Маргарет, но регистраторша позвала меня:

— Вы мистер Прейгер?

Я почувствовал, как у меня оборвалось сердце.

— Он уже…

— Нет, мистер Брайсон еще не покинул нас, но… — Теперь она почти шептала.

— Значит, у него все в порядке.

— Ни у кого здесь не может быть все в порядке, мистер Прейгер!

— Простите. Я не то имел в виду.

— Я поняла, — кивнула она.

Я в этом не был уверен, но снова сказал, что хочу видеть сестру Маргарет, монахиню, которая звонила мне рано утром.

— Она у мистера Брайсона вместе с отцом Ицолино.

— Последнее причастие?

— Боюсь, что да. Но нам следует надеяться, мистер Прейгер.

Я едва сдержал усмешку.

— Может быть, — предположил я, — если бы мистер Брайсон знал, что я здесь, он бы продержался еще немного. Что, если я…

— Простите, но это невозможно. — Потирая подбородок, женщина размышляла, что делать. — Сестра! — Она помахала рукой женщине в синей рясе и простой косынке, скрывавшей подбородок и шею.

— Посмотрю, что смогу для вас сделать. — Монахиня взяла меня за руку. — Это займет несколько минут. За этой дверью — маленькая часовня, если хотите спокойно помолиться

— Спасибо, сестра, — улыбнулся я, — не хочу проявлять неуважение. Я еврей и…

— Он тоже был евреем, — сказала она, указывая на распятие. — Схожу посмотрю, смогу ли я найти сестру Маргарет.

Я спросил у регистраторши, откуда я могу позвонить по мобильному телефону, никого не побеспокоив. Вон там вестибюль, сказала она, сразу за часовней. Там мне будет удобно.

Пустой вестибюль выходил на красивую покатую лужайку, цветущий сад и озеро. Я набрал номер дочери. Ожидая соединения, я разглядывал часы на стене, проверяя по ним свои. Было 4:50, через четыре минуты исполнится ровно восемнадцать лет с момента Сариного рождения. Набор прозвонил уже тридцать раз, но Сара не отвечала, я подумал, что хоспис — слишком мрачное место, чтобы звонить отсюда дочери с поздравлениями. А может, и нет. Может, это прекрасное место для любого деяния…

Кто-то тронул меня сзади за плечо.

— Мистер Прейгер? — Женский голос позвал меня по имени.

Я отключил телефон и повернулся.

— Я Мо Прейгер.

— А я — сестра Маргарет, и я так рада вас видеть! — Она протянула мне руку. — Спасибо, что приехали.

— Я тоже, — промямлил я, — хочу сказать, я рад, что проделал этот путь. — Думаю, я не сумел скрыть удивление тем, что на монахине была голубая униформа медицинской сестры.

Она заметила мое смущение.

— Да, мистер Прейгер, у меня есть диплом медицинской сестры. Некоторые наши гости называют меня «М в квадрате» — медсестра и монахиня. Немного юмора в хосписе. Это необходимо, как и вера.

Сестра Маргарет была сложена как снежная баба с медными монетками-глазками и носом-кнопочкой. Даже сохраняя серьезное выражение лица, она излучала спокойствие, которое заполняло всю комнату. Я подумал, что эта женщина — бесценна в заведении, где большинство людей уже подошли и даже постучали в последнюю дверь.

— Как мистер Брайсон?

— Не очень хорошо. — Она нахмурилась. — Рак поразил большинство жизненно важных органов. И хотя он не хочет разделить со мной свою ношу, подозреваю, у него на душе есть нечто, чем он хочет поделиться с вами, прежде чем покинет нас. Полагаю, только это удерживает его в земном мире.

— Могу я пойти и взглянуть на него, сестра?

— К несчастью, он так страдал от боли, что мы вынуждены были загрузить его морфином. В данный момент он без сознания. Придет в себя через несколько часов, если…

— …вообще когда-нибудь придет в сознание, — закончил я за нее.

Она предложила мне что-нибудь съесть. Район Нью-Хейвена, с гордостью сообщила она, славится своей пиццей, выпеченной в настоящей кирпичной печи. Здесь, в нескольких минутах езды, есть несколько прекрасных пиццерий. До одной можно дойти пешком, но ее она не рекомендует. У них сыр слишком соленый. Она запишет мой номер сотового телефона и позвонит, когда состояние мистера Брайсона улучшится и он сможет говорить.

Я колебался.

— Можно я спрошу вас кое-что, мистер Прейгер?

— Конечно.

— Я прочла статью, которую хранит мистер Брайсон, о Патрике Малоуни, но мне неясно, как это связано с вами. — Она слегка покраснела. — Признаюсь, я слишком любопытна.

— А меня очень интересует мистер Брайсон. Скажите, сестра, бывает ли у «М в квадрате» обеденный перерыв? Если да…

— Я позвоню и закажу пиццу. Какой у вас номер телефона? Я оставлю его у регистратора. Мы будем здесь через пять минут, если что… Ой, — она вернулась, записав номер у стойки, — какую пиццу предпочитаете?

— Любую, только без анчоусов.

В знак одобрения она подняла вверх большой палец и побежала к конторке. Я еще раз набрал номер Сары, но точное время ее рождения прошло несколько минут назад. Мне снова не ответили.

Борясь с действием кофе, я три раза прикладывался к бутылке «Катти Сарк». Когда я еще служил в полиции, мне с большим трудом удавалось уберечься от алкоголизма. За два последних дня, между ланчем с Салли и этим утренним «стаканчиком на ночь», я уничтожил больше крепких спиртных напитков, чем за последние несколько месяцев. За многие годы у меня на глазах старый добрый Джон Ячменное Зерно вывел из строя больше хороших полицейских, чем все бомбы, пули и взятки, вместе взятые. Схема всегда была одна: стаканчик, чтобы расслабиться после смены, два, три, и очень скоро пространство между сменами превращается в проспиртованную зону жизни.

Я встал ближе к обеду, чувствуя, как от меня несет перегаром и кофе. Я смутно помнил, что мне что-то снилось, но не мог сказать, кто или что. Прежде всего я подумал об улыбке той женщины в морском плаще и решил, что это она мне снилась. Слава богу, что не утопленник.

Я несколько раз безуспешно пытался дозвониться Рико на работу. В конце концов я рискнул позвонить ему домой и услышал голос второй миссис Триполи. Вначале она говорила так, будто получила ужасное сообщение из онкологической клиники. Не думаю, что женщина ненавидит персонально меня, но подозреваю, что она считает всех приятелей Рико из полиции потенциальной угрозой. Наш разговор прошел без враждебных выпадов. Она интересовалась, продвинулся ли я в поисках Патрика. Я ответил, что пока трудно сказать. Она даже справилась о моем колене.

Рико, сказала она, отправился в командировку во Флориду, чтобы забрать свидетеля, находящегося в бегах и пожелавшего дать показания по одному из его дел. Она точно не знала, когда он вернется, наверное, дня через два-три. Под конец я спросил адрес и телефон Малоуни. Она колебалась, ей было любопытно, почему у меня все еще нет этих сведений. Я хотел сказать ей правду, но передумал. В конце концов, я уже большой мальчик. Маме не приходится разрезать мой бифштекс, хотя я бы не возражал.