Эксплеты. Совет Девяти - Ирина Фуллер

Омарейл улыбнулась и взяла его под руку. Шутка Даррита помогла ей немного расслабиться.

– Норт, а ты не можешь внушить всем равнодушие? – уточнила она, пока они поднимались по лестнице и каждый провожал пару недоуменным взглядом.

– С таким справился бы только Мраморный человек, – ответил он. – Я сделаю что смогу с ближайшими соседями, но на весь театр можете даже не рассчитывать.

Принцесса прислушалась к себе: на самом деле, она не чувствовала неловкости из-за внимания людей. Ей даже доставляло странное удовольствие видеть потрясенные лица некоторых дам.

– Патер на месте, – едва слышно произнес Даррит, и Омарейл с трудом подавила желание начать вертеть головой.

– Где? – так же тихо уточнила она.

– В королевской ложе, – это прозвучало как нечто само собой разумеющееся.

– И я, конечно же, знаю, где это, – процедила Омарейл, – ведь театр – мой любимый вид досуга.

Ее собеседник некоторое время глядел вперед, осмысливая сказанное, затем спокойно объяснил, куда стоило смотреть. Омарейл осторожно обернулась и взглянула наверх. Там на втором ярусе был широкий просторный балкон, богато украшенный позолоченной лепниной. Его обрамляли тяжелые бордовые гардины с золотой бахромой и кисточками.

Сам Джан Дженна сидел, чуть откинувшись на стуле, и разглядеть его из партера было почти невозможно.

Наконец зрители расселись, в зале погас свет, началось представление.

Сердце Омарейл едва не выпрыгнуло из груди, когда на сцене появилась Шторм. Лицо из другой жизни! Было так волнительно увидеть его снова. Ко всему примешивался страх, что Шторм заметит ее, узнает. Точно почувствовав состояние спутницы, Даррит внимательно посмотрел на Омарейл, вынуждая взглянуть ему в глаза.

– Все в порядке, – прошептала она и постаралась собраться.

Не хватало еще, чтобы весь зал занервничал из-за появления звезды спектакля.

Впрочем, скоро все лишние мысли и чувства отошли на второй план: Омарейл полностью погрузилась в действо на сцене. Шторм была действительно хороша. Спектакль не шел ни в какое сравнение с эпизодами, которые принцесса видела летом.

А музыка! Что за музыка! Омарейл вытягивала шею, чтобы разглядеть скрипачей и флейтистов в оркестровой яме. Звук был такой мощный, проникновенный, он лился, заполняя все вокруг.

Девушка сопереживала героям, от чувств в груди не хватало места, а когда закончился первый акт, аплодировала, должно быть, громче всех.

Если бы Даррит не подхватил ее и не повел к ресторану, она, наверное, стояла бы там еще четверть часа, просто пытаясь осмыслить увиденное.

В ресторане публика чинно расхаживала с бокалами шампанского и восторженно обсуждала спектакль. У некоторых дам в глазах стояли слезы, и они промокали их белоснежными платочками.

Даррит пообещал раздобыть чего-нибудь перекусить и ушел, Омарейл же осталась ждать его у колонны, отрешенно глядя вдаль. Она думала о двух вещах: о том, каким впечатляющим был спектакль, и о том, как сильно она хотела есть.

– А вот и вы, – раздалось у нее над ухом, и Омарейл вздрогнула.

Обернувшись, принцесса увидела смутно знакомое лицо. Женщина лет сорока с острыми, чуть хищными, но привлекательными чертами, темными глазами и густыми бровями озорно смотрела на нее, ожидая, когда девушка узнает ее.

– Вы были сегодня в магазине, – поняла наконец Омарейл. – Примеряли платье… Выбрали винное. Вам к лицу.

– Я могла прийти хоть в мешке, – отмахнулась незнакомка, – потому что все обсуждают только одно платье…

Она окинула наряд Омарейл многозначительным взглядом.

– Омелия Зарати, – произнесла дама и протянула руку, обтянутую черной перчаткой до локтя.

Омарейл удивленно моргнула, услышав знакомое имя, а затем вспомнила, что Дан рассказывал о клане Зарати. Фамилию носили многие представители знати, огромная семья расселилась по всему Ордору.

– Приятно познакомиться, госпожа Зарати, мое имя – Мирабель Аррит, – ответила Омарейл, точно как они с Дарритом договорились, и пожала кончики пальцев женщины. – Но я прошу всех звать меня Мира.

Они должны были выдавать себя за знатных господ, поэтому решили оставить принцессе ее новое вымышленное имя, но придали ему аристократичности. Мирра – смола, которую часто использовали для врачевания. Это имя они оставили для тех случаев, когда Омарейл следовало выдавать себя за простолюдинку. Знать же имела право давать детям любые имена, подчеркивающие особое происхождение. «Мира» было вполне подходящим. Омарейл начала чувствовать себя профессиональной мошенницей, потому что Мирабель Аррит была третьей ложной личностью девушки.

– Тогда я настаиваю на «Омелии», – ответила собеседница, улыбнувшись, и на мгновение сжала ладонь Омарейл. – А теперь скажи мне, дорогая, где ты набралась смелости, чтобы так шокировать местное общество?

Омарейл улыбнулась уголками губ.

«Между смелостью и глупостью очень тонкая грань», – подумала она.

Разговор с новой знакомой протекал легко и шутливо. Они успели обсудить и спектакль, и платья, и даже погоду, когда наконец к ним подошел Даррит с двумя миниатюрными огуречными сэндвичами.

Мира представила Омелию и «брата» друг другу. Норк Аррит пришелся госпоже Зарати по вкусу: та быстро завязала с мужчиной непринужденный разговор, во время которого красиво смеялась и похлопывала Даррита по руке.

Омарейл была очень довольна, все шло даже лучше, чем они планировали: влиться в местное общество при помощи богатой одинокой красавицы было бы нетрудно. Даррит умел быть очаровательным, когда хотел, и они могли этим воспользоваться. Но Омарейл по-настоящему растерялась, когда к их беседе присоединился муж Омелии, господин Зарати.

Его присутствие, впрочем, ничуть не помешало женщине оказывать Дарриту всяческие ненавязчивые знаки внимания. Это показалось Омарейл немного странным и смущающим.

Когда они с Дарритом вернулись на свои места, он прошептал:

– Я не был готов к подобному, но, похоже, ваша манера привлекать к себе внимание сыграла нам на руку.

– Да? – скептически отозвалась она.

– Вы разве не слышали? Господин Зарати работает в городском совете. Думаю, не ошибусь, предположив, что он лично знаком с Патером и даже вхож в его дом. Все не могло сложиться лучше.

Омарейл покосилась на своего спутника:

– А ты уверен, что муж Омелии не захочет тебя пристрелить, если увидит в ее компании?

– Нам нужна его компания, а не ее.

Принцесса не смогла ответить, так как начался второй акт. Весь спектакль оставил очень глубокое впечатление. Омарейл даже не представляла, что театр – это настолько волнительно и эмоционально.

Зрители рукоплескали, заставляя Шторм и других актеров кланяться и кланяться, принимать цветы и снова выходить на поклон.