Ник Северянин и битва с Королем кошмаров - Лора Герингер

Будучи учеником мага, Ник интересовался применением не только магии, но и всевозможных механических штучек, которые так любили конструировать жители деревни. С уверенностью заявляю, что большинство устройств, которыми мы сегодня пользуемся, впервые появились именно в Сантофф Клауссене. Чего только не изобрели жители этого городка: и механические веники, и маленькие коробочки, которые можно приложить к ушам и в них заиграет музыка, и необычные очки — направь их на солнце, и от стекол отразятся особые лучи, с помощью которых можно приготовить обед.

Ник оценивал все эти изобретения глазом опытного вора.

— Мне бы хоть одну такую штучку! Все бы сокровища Азии, Европы и Африки стали моими! — заявил однажды бывший разбойник за завтраком. Омбрик тут же бросил на него неодобрительный взгляд, а Кэтрин махнула рукой, как бы говоря «какая глупость». — Да не бойтесь, — улыбнулся Ник. — Проехали! Меня не интересуют никакие сокровища. Я лучше вот возьму и изобрету по-настоящему крутую вещь!

Кэтрин с восторгом воскликнула:

— Уверена, это будет просто здорово!

Воодушевление девочки придавало Нику сил, ему хотелось потрясти ее воображение, сделать малышке приятное.

Надо сказать, что старого мага все время терзали сомнения, правильный ли выбор он сделал. Впрочем, не признать того, что Николас обладает определенными задатками, он не мог. Немного удачи и его, Омбрика, руководства, и из разбойника выйдет отличный специалист по магии. Пожалуй, старый волшебник не мог даже помыслить о таком.

— Готовьтесь! Такого вы еще не видели! К вашим изобретениям я применю всякие фокус-покус штучки! Закачаешься! — воскликнул Ник, отправляя по воздуху мед в чашку мага. Омбрик внимательно посмотрел на своего ученика. Конечно, волшебник понимал, что он стареет и ему нужен новый человек, который бы привнес в магию свежие, необычные заклятия, открыл очередные эликсиры. Но во всем этом был элемент риска.

— Смешивай старое и новое с великой осторожностью, Николас. Помни, новое может стать весьма опасным.

Разбойник кивнул, но не придал значения словам Омбрика, его обуревала жажда деятельности. У него родилась великолепная идея! Их жизни изменятся! И чего только этот маг так дергается? Все-таки он слишком долго ковырялся в своих книгах и разговаривал со всякими букашками. Отстал от жизни дед!

«Прыгающие мячи и гигантский котенок — просто ерунда по сравнению с тем, что я еще придумаю!» — размышлял Ник. Он уже знал, чем займется в первую очередь — создаст механического робота, этакого джинна. Он будет послушным и станет действовать только по команде. Готовить для них! Стирать! Помогать детям с домашними заданиями! (За которыми, по мнению Ника, дети проводили слишком много времени.) Что в этом может быть опасного?

Тем временем Омбрик не сводил глаз со своего ученика. Втайне он радовался, как отлично Николас ладит с детьми и развлекает их, позволяя не думать о Буке. Кроме того, это позволило ему самому поразмыслить о главном — о деле всей его жизни. Старый маг должен найти способ остановить Короля кошмаров во что бы то ни стало! Он прекрасно понимал, что они выиграли битву, но не войну. Бука обязательно вернется, еще более сильный и устрашающий. Сантофф Клауссен объявил Королю кошмаров шах, а вот за кем останется мат — большой вопрос, ведь до конца игры еще очень далеко.

Сооружение механического человека — задача не из простых даже для опытного волшебника, а уж для ученика и подавно. Но идеей создания джинна загорелись чуть ли не все жители Сантофф Клауссена. Чертились схемы, снова и снова обсуждались методы изготовления и материалы. Стихийно возникали споры и так же быстро гасли. В Корневище кипела работа. Николас сверялся с древними свитками и пыльными фолиантами, обнаруженными в самом дальнем углу шкафа Омбрика, советовался с жителями по поводу шкива[1], необходимого для подвижности локтя или колена будущего джинна.

«Джинн должен знать нас, как хорошая лошадь знает своего ездока», — решил сам с собой Ник. Разбойник основывался на опыте приручения сибирских тигров, которые спали на подстилках из вещей своих хозяев. Тигров держали в качестве защиты на случай мятежей.

— Принесите-ка мне ваш счастливый пенни[2], любимый камешек, расческу матери, я встрою их в грудь джинна, — обращался Николас к детям, а те в свою очередь тут же бросались исполнять его поручение. Было много споров по поводу того, что же все-таки лучше поместить в механического человека. Может быть, медальон? Или бесценный карманный ножичек? Или отполированную гальку? После нескольких дней сборов сокровищ дети прибежали в мастерскую, еле удерживая в руках с таким трудом собранные драгоценности. Ник аккуратно разложил ценности по коробочкам. Разбойник уже собрался было положить все это в отверстие, зиявшее в сердце джинна, как Кэтрин вбежала в комнату, размахивая листочком бумаги — рисунком, на котором девочка изобразила его самого.

— И что, так джинн узнает о нас? — поинтересовалась она. Ник перевел взгляд с рисунка на девочку, а затем снова на рисунок. Кэтрин придала его фигуре героическое благородство. Неужели она и вправду так его видела? Бывший разбойник забрал у девочки рисунок и положил поверх принесенных сокровищ, но, по правде говоря, больше всего на свете он хотел спрятать его к себе в карман и никому не отдавать. За своими мыслями Ник не обратил внимания, что Кэтрин все еще ждала его ответа.

— Конечно, — улыбнулся разбойник. — Он узнает меня по портрету, а также запомнит ту, которая его нарисовала.

Дети тесно обступили Ника, а он аккуратно одну на другую поместил коробочки в сердце джинна.

— Готово? — спросил мальчик по имени Фог.

— Пока нет, но скоро, — разбойник с гордостью оглядел свое механическое произведение искусства. Почти два с половиной метра ростом, он выглядел как человек, только собранный из шестеренок и всевозможных часовых механизмов. Сверху джинна покрывали серебряные, бронзовые, медные, золотые и железные пластины. Выглядело создание довольно странно и в то же время прекрасно. Казалось, джинн — лишь временное порождение фантазии, мираж, который при ближайшем рассмотрении исчезнет. Грудь, плечи и суставы украшали округлые металлические детали, напоминающие доспехи, но украшенные замысловатой филигранью. Лицо и голова были самыми обычными, впрочем, не лишенными определенной привлекательности. Такой привлекательностью обладает хорошо сделанная игрушка. Тонкий серебряный ключик выступал из груди над сердцем — с помощью него Николас планировал заводить джинна.

Джинн