Мицелий - Софья Ковыль

Сергей Гавриилыч. С обычной ему демонической улыбкой продолжил, – В противном случае наша лаборатория быстро бы потеряла довольно способного стажера. Или тогда все-таки, напротив, ни на что не способного стажера?..

Снова Сергей Гавриилыч. Снова.

«Может, он меня и не любит,» – с грустью подумала Даша. Вцепилась в его широкую, упруго-твердую от мышц руку сильнее, постаралась думать только о ходьбе.

Шаг, шаг, еще шаг…

На полтора ее шага приходится один его.

Синхронно идти не выйдет… обидно. Совсем обидно!

Он что-то сказал. Она не разобрала. С легким, бытовым стыдом переспросила:

– Что вы сказали? Извините, Сергей Гавриилыч, я не расслышала.

– Сережа. Как человека прошу, называй меня Сережа вне лаборатории, – сказал он, не смотря на Дашу. – Я сказал, что мы почти пришли. Только, слушай… это место со своей, как водится, спецификой. Тебе лучше если удивляться, то удивляться незаметно, не спрашивать ничего ни у кого кроме меня и, в общем, не выделяться. Ты меня поняла, Даша?

Она чуть не споткнулась, повиснув на его локте, но устояла:

– Может, пойдем в самое обычное место, Серге… Сережа? А то я что-то не готова, ну… к этому, принципиально новому опыту в моей жизни…

Стало страшно. Мигнула лампочка, и вдруг Даша поняла, что они все идут и идут, а переход не кончается, и что вокруг них не осталось ни души.

Жутко. Зябко. Лампочка за решеткой мигнула еще раз, продолжила лить холодный, зернисто-белый свет. Но Сережа плотнее прижал ее руку к себе: «все хорошо».

– Не беспокойся, это прекрасное место. Тихое. Спокойное. Просто немного, как водится, для узкого круга.

– Ты очень часто говоришь «как водится»!

Сережа задумчиво хмыкнул. Усмехнулся почти по-человечески:

– Что ж, это правда. И мы все-таки перешли на ты, да?

– Получается, что так… А не надо?

– Думаю, все же надо.

Даша улыбнулась, посмотрела на него в ответ, чуть задрав подбородок.

Какой же он всё-таки красивый. По-своему, конечно… И какой же он все-таки непривычный, вот так, вблизи.

Шаг, шаг, еще шаг… Они шли мимо пустых, ничейных витрин и мелких магазинов, на некоторых остались куски афиш: «горячие беляшики», «куклы из Китая», «джинсы из Америки»… Даше почему-то очень нравились эти афиши. Жаль, что они выцвели даже здесь, под землей.

Гул дороги над ними становился все тише.

– Кстати.

– Что?

– Я хочу тебе задать один странный вопрос.

Сережа пожал плечами, наклонил голову в сторону – по его черным волосам вспышкой мелькнул блик от одной из ламп:

– Ну задавай. Не стесняйся.

– Знаешь, Сережа… вот почему ты пытаешься показаться таким страшным, когда на самом деле хороший?

Повисло молчание. Только было слышно их шаги: немного неровно, конечно, не в такт. Даша опустила голову и сказала:

– Прости, наверное, глупость… Забудь.

– Не забуду, – ответил Сережа.

Он не злился. Во всяком случае его голос, его дыхание, его выражение лица, глаз – все указывало на то, что он не злился. Совсем.

– Э-эй!..

– Довольно ожидаемо, конечно, что тебе я показался страшным.

– Не показался, а пытался показаться. Это разное, – поправила его Даша.

– Почему ты думаешь, что пытался, если тебе страшно не было? – риторически спросил он. Сжал губы, почесал крыло носа большим пальцем.– Вообще же… не пытался я «показаться». Это мое, можешь считать, естественное рабочее состояние.

– Хорошее состояние! – радостно отозвалась Даша. – Оно мотивирует к работе более внимательной, более вдумчивой, более продуктивной…

Сережа коротко засмеялся, отмахнулся: «ну и лесть».

Лестью, наверное, и было. Совсем чуть-чуть.

Наконец, перед ними показалась необычно среди этого холодного бетона приветливая, из цельного дуба дверь. Над ней висел желтый, кажется, керосиновый фонарь: чуть закоптившееся стекло фонаря было в виде гриба.

– Вот и пришли, выходит, – сказал Сережа.

В его голосе была радость. Даша решила, что радость узнавания. Он распрямил локоть, сбросив Дашину ладонь с руки, шагнул вперед, на бревенчатый порог, и раскрыл перед ней дверь.

«Какой джентельмен! Чудесный, возлюбленный образчик патриархата,» – с нежностью подумала Даша. И еще, – «Что ж, наконец-то можно и поесть…»

Глава 2

Внутри было тепло, просторно, невероятно уютно. И, как ни странно, многолюдно: все разговаривали о чем-то, все ели, пили… На стенах висели картины. Даше казалось, что она видела их раньше или, во всяком случае, видела очень похожие картины. Пахло жареным мясом, землей, картошкой и еще, горько-сладко, – пивом. Даша втянула этот воздух насколько хватало легких: ее заполнили спокойствие и радость. Словно бы она дома. Словно бы она давно не была вот так вот, по-настоящему дома.

– Как же тут хорошо… – сказала она вполголоса и растянула рот в улыбке.

Сережа же шел спокойно и ровно вдоль рядов деревянных столов и лавок туда, где еще были свободные места. Наконец, он остановился у столика, над которым висело мрачное, но невыразимо спокойное полотно: черное пятно елей в обрамлении белых, стройных скал. Он кивнул ей, и Даша села, поставила локти на столешницу. Та была теплой и чистой.

– А тут довольно мило, – сказала она. – Это такой о-очень секретный ресторан, да?.. Но очень хороший.

– Ты еще ничего тут не съела, – резонно заметил Сережа, необычно ловко для своих габаритов сел за стол напротив нее. – Как же ты можешь говорить, что это хорошее место?

– А ты… вы… Сергей Гавриилыч не стал бы ходить в плохие рестораны, – чуть запинаясь, ответила Даша.

– Это правда. Но, все-таки, называй меня Сережа. В этом имени же нет ничего стыдного, а? – ответил он. И поднял руку, подзывая официанта.

Но никто не шел к ним. Какое-то время.

– Знаете… знаешь, я думала, мы идем в какое-то странное место, а оказалось, что во вполне нормальное заведение общественного питания. С одной стороны так, конечно, спокойнее, с другой – меня как будто обманули… Хотя, впрочем, у него такое странное местоположение! Очень странное. Кто вообще может ненароком зайти в ресторан под землей, в переходе, непонятно где…

Сережа усмехнулся, сцепил руки в замок, положил на них голову:

– Так в том-то и дело, что никто не зайдет. Ненароком никто не зайдет, – он говорил разделяя слоги, с хрипотцой.

Потянуло холодом. Даша отчетливо услышала мелкий, ласковый перезвон, становившийся все громче – она испуганно обернулась и в нежном, все затенявшем полумраке этого места различила фигуру в белом саване, с головы которой спускалась тяжелая, с вплетенным серебром, с аккуратно-металлическими бубенцами лента. Под лентой – тень. Фигура в саване остановилась, замерли складки ткани, застыли тени. И она услужливо и тепло сказала:

– Чего желаете сегодня, Сергей Гавриилыч?

– Три куска пирога с белыми грибами, Леночка. Еще,