Рассказы Ника Адамса - Эрнест Хемингуэй

На голос Ника повар приоткрыл дверь из кухни.

— И слушать об этом не желаю, — сказал он и захлопнул дверь.

— Ты ему рассказал?

— Рассказал, конечно. Да он и сам все знает.

— А что он думает делать?

— Ничего.

— Они его убьют.

— Наверно, убьют.

— Должно быть, впутался в какую-нибудь историю в Чикаго.

— Должно быть, — сказал Ник.

— Скверное дело.

— Паршивое дело, — сказал Ник.

Они помолчали. Джордж достал полотенце и вытер стойку.

— Что он такое сделал, как ты думаешь?

— Нарушил какой-нибудь уговор. У них за это убивают.

— Уеду я из этого города, — сказал Ник.

— Да, — сказал Джордж, — хорошо бы отсюда уехать.

— Из головы не выходит, как он там лежит в комнате и знает, что ему крышка. Даже подумать страшно.

— А ты не думай, — сказал Джордж.

1927

— Ники, — позвала его сестра. — Послушай меня, Ники.

— Я не хочу этого слышать.

Он не отрывал глаз от дна родника, где песок закручивался маленькими вихрями вместе с пузырящейся водой. Жестяная кружка висела на деревянной рогульке, вбитой в землю у ключа, и Ник Адамс смотрел на кружку и на воду, стекающую вниз и текущую по каменистому руслу вдоль дороги.

Он видел дорогу, по правую и по левую руку, поглядывал вверх, на склон, а потом вниз, на пристань и озеро, на деревянный мост через бухту и открытую водную гладь с белеющими парусами. Ник сидел, привалившись спиной к большому кедру, за которым начиналось поросшее кедрами болото. Его сестра устроилась на мху рядом с ним, обняв его рукой за плечи.

— Они дожидаются, когда ты придешь на ужин, — сообщила ему сестра. — Их двое. Они приехали на двуколке и спросили, где ты.

— Им кто-нибудь сказал?

— Никто не знал, где ты, кроме меня. Много поймал, Ники?

— Двадцать шесть.

— Хорошие?

— Тот самый размер, какой им нужен для обеда.

— Ох, Ники, лучше бы ты их не продавал.

— Она платит мне по доллару за фунт, — ответил Ник Адамс.

Его сестра загорела дочерна, ее карие глаза прекрасно гармонировали с темно-каштановыми волосами, в которых желтели прядки, выгоревшие на солнце. Она и Ник любили друг друга и не любили остальных. Они всегда причисляли других членов семьи к остальным.

— Они знают обо всем, Ники. — В голосе сестры слышалась безнадежность. — Они сказали, что показательно тебя накажут и отправят в исправительную школу.

— Доказательства у них есть только насчет одного, — ответил Ник. — Но наверное, мне лучше на какое-то время уехать.

— Можно уехать и мне?

— Нет. Извини, малышка. Сколько у нас денег?

— Четырнадцать долларов и шестьдесят пять центов. Я их принесла.

— Они сказали что-нибудь еще?

— Нет. Только о том, что собираются дождаться твоего возвращения.

— Наша мать замучается их кормить.

— Она уже приготовила им ленч.

— И что они делают?

— Сидят на заднем крыльце. Спросили у матери о твоей винтовке, но я спрятала ее в дровяном сарае, как только увидела, что они подъезжают.

— Так ты ожидала их приезда?

— Да. А ты — нет?

— Пожалуй. Черт бы их побрал.

— И я того же мнения, — кивнула сестра. — Разве я еще недостаточно взрослая, чтобы уехать с тобой? Я спрятала винтовку. Я принесла деньги.

— Я беспокоился из-за тебя. Пока я сам не знаю, куда поеду.

— Конечно же, знаешь.

— Если мы уедем вдвоем, они приложат больше усилий, чтобы нас разыскать. Парня с девушкой заметить проще.

— Я могу переодеться парнем, — предложила сестра. — Я же всегда хотела быть мальчиком. Если я подрежу волосы, никто и не подумает, что я девчонка.

— Да, — кивнул Ник Адамс, — это правда.

— Давай что-нибудь придумаем, — взмолилась его сестра. — Пожалуйста, Ник, пожалуйста. Я могу быть помощницей, а без меня тебе будет одиноко. Разве нет?

— Мне одиноко уже теперь, когда я только думаю о разлуке с тобой.

— Видишь? И наша разлука может растянуться на годы. Кто знает? Возьми меня с собой, Ники. Пожалуйста, возьми. — Она поцеловала его и обняла обеими руками. Ник Адамс посмотрел на нее и попытался рассуждать здраво. Получалось с трудом. Но выбора не было.

— Не следовало бы мне тебя брать с собой. Но не следовало и делать всего того, что я сделал. Ладно, возьму тебя. Может, и уехать придется всего на пару дней.

— Все правильно, — закивала она. — Как только ты не захочешь, чтобы я оставалась с тобой, я тут же уеду домой. Обязательно уеду, если стану обузой или на меня придется тратить слишком много денег.

— Давай подумаем.

Ник Адамс посмотрел на дорогу, направо, налево, потом поднял голову к небу, по которому плыли послеполуденные облака, взглянул на белые паруса на озере.

— Я пойду через лес к харчевне за мостом и продам хозяйке форель. Она заказала ее на сегодняшний обед. Теперь на обед они предпочитают форель курице. Не знаю почему. Форель в хорошем состоянии. Я вычистил внутренности и завернул каждую в марлю, так что она свежайшая. Я скажу ей, что у меня проблема с егерями и они меня ищут, поэтому мне на какое-то время придется уехать отсюда. Я уговорю ее дать мне с собой небольшую сковороду, соль, перец, немного бекона и кукурузную муку. А еще мешок, чтобы сложить в него все. Возьму также сушеные абрикосы и чернослив, чай, много спичек и топор. Но я смогу взять только одно одеяло. Она должна мне помочь, потому что покупать форель так же нехорошо, как и продавать ее.

— Одеяло я достану, — заверила его сестра. — Я обмотаю им твою винтовку, принесу твои мокасины и свои, переоденусь в другой комбинезон и рубашку, а эту одежду получше спрячу, чтобы они думали, что я в ней. Принесу еще мыло, расческу и ножницы, нитки и иголки, «Лорну Дун»[10]и «Швейцарских Робинзонов».[11]

— Принеси все патроны двадцать второго калибра, которые только сможешь найти, — попросил Ник Адамс и внезапно добавил, заметив на дороге двуколку: — Уходим в лес. Чтобы они нас не заметили.