Убийственно прекрасная - Джеки Коллинз

Энтони обожал коллекционировать красивых, сексуальных женщин, и Эммануэль была для него достойным трофеем. Но как бы ни был он увлечен той или иной красавицей, бизнес всегда оставался для него на первом месте. За бизнесом следовали дети, потом — Франческа. Ирме он отвел место на самой нижней ступеньке этой иерархической лестницы, да и то только потому, что не видел способа от нее отвязаться. Она давно не интересовала Энтони в сексуальном плане и к тому же постоянно надоедала ему требованиями отправить ее назад в Штаты, хотя большинство женщин на ее месте были бы на седьмом небе от счастья. Ну чем плохо жить одной в доме площадью двадцать пять тысяч квадратных футов, в окружении телохранителей и слуг, готовых выполнить любой твой каприз? Но Ирме этого было мало. Она хотела постоянно быть рядом с ним, чтобы беспрепятственно изводить его своими идиотскими жалобами насчет супружеского долга.

Да как она вообще может требовать, чтобы он продолжал ее трахать?! Она же родила от него двоих детей; теперь она мать, вот пусть и ведет себя соответственно. Сам Энтони с рожавшими женщинами не спал принципиально.

Кроме того, у него имелись дела и заботы поважнее. И номером первым в списке этих забот была проблема Сантанджело.

Когда Энтони сказал Франческе, что он наконец решил предпринять определенные шаги, чтобы отомстить Лаки, лицо старухи вспыхнуло злобной радостью.

«Наконец-то ты вспомнил о нашей семейной чести! — воскликнула она. — Твой дед, если бы был жив, мог бы гордиться тобой. Только поквитайся с этими гордецами, и ничего другого мне в жизни больше не надо!»

«Что бы я ни делал, я делаю это для тебя, — ответил он. — Потому что ты единственная любишь меня по-настоящему».

«Нет! — резко возразила Франческа. — Ты делаешь это не для меня, а ради фамильной чести Боннатти. Нам было нанесено оскорбление, которое можно смыть только кровью. Твой сводный братец был рохлей и слабаком, ему это оказалось не под силу. И Донателла тоже ничего не смогла сделать. Ты — последний мужчина в нашей семье, и твой долг — поквитаться с этими Сантанджело, уничтожить их раз и навсегда».

«Обещаю, я это сделаю!» — торжественно сказал Энтони.

«Ты не клянись, а лучше постарайся, и постарайся как следует», — был ответ.

«Что-о? Ты мне не веришь?»

«Ты слишком долго ждал, Энтони».

«Господи Иисусе! Тебе не угодишь! Я все делаю для тебя, а ты еще сомневаешься!»

Последовала очередная бурная ссора. И бабушка, и внук орали друг на друга, нисколько не стесняясь в выражениях. Энтони, впрочем, давно привык к подобным сценам. Как ни странно, они его даже успокаивали.

* * *

Сидя за домом в тени раскидистого тропического дерева, Ирма от нечего делать следила за тем, как подстригают живую изгородь два их садовника. Один из них был уже пожилым, его изборожденное морщинами лицо было обожжено и выдублено солнцем. Второй садовник был намного моложе — прекрасно сложенный, мускулистый парень с мрачноватым лицом. Ирма не без любопытства поглядывала на его густые черные брови, чувственный рот и сильные руки. Чем-то этот пеон напоминал ее первого бойфренда, с которым она бегала на свидания, когда ей исполнилось четырнадцать. Его звали Энди Фрэнсис, и он был ужасно ревнивым. Стоило только кому-то бросить на нее взгляд, как он тут же лез в драку. «И ничего удивительного, — подумала Ирма с легкой улыбкой. — Ведь еще в школе я была самой красивой».

Ее первый сексуальный опыт тоже был связан с Энди. Ирма до сих пор помнила его короткие, но крепкие поцелуи, его язык у нее во рту. Вот его жадные, чуть дрожащие руки шарят у нее под свитером, расстегивают лифчик и неловко ласкают тяжелые груди… Она так и не позволила ему дойти до конца, и каждый раз Энди был невероятно разочарован.

Замечтавшись, Ирма вдруг поймала себя на том, что не отрываясь глядит на молодого садовника. Похоже, он был новеньким — во всяком случае, раньше она его не видела, а может, просто не обращала внимания. Пока она смотрела, мексиканец неожиданно поднял голову и встретился с ней взглядом. На его лице появилась подозрительная гримаса, но глаз он не отвел. И Ирма тоже глядела прямо на него.

Эти несколько коротких секунд определили дальнейший ход ее мыслей. Неужели, подумала она, именно с этим мужчиной ей суждено завести интрижку? С этим необразованным, тупым мексиканским садовником, от которого наверняка разит потом и кислым вином и который наверняка станет обращаться с ней намеренно грубо, ибо видит в ней только скучающую американку?

Да, ответила она себе со всей определенностью, на какую только была способна в настоящую минуту, и тотчас дрожь возбуждения пробежала по ее телу, а лоно затопило горячей влагой.

С тех пор как Энтони в последний раз прикасался к ней, прошло уже очень много времени, и Ирму вдруг захлестнуло жгучее желание.

Теперь она просто не могла оторвать взгляда от мексиканца, откровенно любуясь его рельефными мускулами и грубоватым, но мужественным лицом. Он должен принадлежать ей. Почему нет?.. Энтони считал себя ужасно умным, но Ирма давно знала о двух его любовницах — об итальянской шлюхе, которую он поселил в их нью-йоркском пентхаусе, и об этой так называемой модели в Майами. А еще он отнял у нее детей, хотя не имел на это никакого права.

Будь проклят Энтони! Он сам вынудил ее искать сексуального удовлетворения на стороне.

Тем временем старший садовник повернулся и медленно пошел к оранжерее. Молодой остался на прежнем месте у живой изгороди.

Ирма продолжала пристально смотреть на него. Сейчас или никогда — решила она и, повинуясь внезапному импульсу, поманила садовника пальцем. Тот растерянно огляделся и после непродолжительного колебания нерешительно двинулся в ее сторону.

«Что я делаю?! — мысленно ужаснулась Ирма. — Я сошла с ума, просто сошла с ума… Если Энтони когда-нибудь узнает, он меня убьет!» И все же она не могла остановиться, не могла сказать «нет» своему жгучему желанию.

Садовник подошел к ней почти вплотную, и Ирма утратила последние крохи рассудительности и элементарной осторожности. Не смея взглянуть на него прямо, она опустила глаза и теперь рассматривала камни дорожки у него под ногами.

— Сеньора? — проговорил он приятным низким голосом. От него приятно пахло горячим потом и немного — чесноком.

— Ты… ты ведь новичок здесь, правда? Я тебя раньше никогда не… — проговорила Ирма, обмахиваясь журналом. Отчего-то ей вдруг сделалось весело и жутко. — Как тебя зовут?

— Простить, сеньора, я не понимать английский, — запинаясь пробормотал он, зачем-то потирая бедро большой, натруженной рукой. — Совсем нет.

— Не понимаешь по-английски? — удивилась Ирма. Впрочем, она тут же подумала: «В самом деле, откуда ему знать английский? Ведь он же простой садовник, может быть, он даже школу не окончил».

Подняв голову, она несколько мгновений рассматривала его рот. Он приводил ее в восторг — был таким крупным и влекущим. И небольшая щетина на подбородке, которая придавала ему особенно мужественный вид. А какие у него большие, сильные руки!