Шалости фортуны - Дмитрий Ребров

— Да-да! — Шурик схватил ручку и стал записывать. — Так… так… когда?.. Спасибо, Серега, с меня причитается! Будь здоров, дорогой.

— Что? — прошептала Юля.

— Капитан Кудинов — осколочные ранения в шею, левую голень и бедро. Прооперирован в полевом госпитале в Моздоке. Состояние стабильное, средней тяжести. Отправлен для дальнейшего лечения в Ростовский окружной военный госпиталь 17 октября.

В тот же день Юля вылетела к мужу, сказав дома, что едет в Богучарово.

В Ростовском аэропорту Юля взяла такси. Пожилой шофер долго молчал, искоса поглядывая на пассажирку. Было видно, что она не в себе, да и пункт назначения — военный госпиталь — говорил сам за себя.

— Что, дочка, беда у тебя? — мягко и участливо спросил наконец шофер.

Юля молча кивнула.

— Кто же у тебя там?

— Муж, — едва вымолвила Юля, боясь заплакать.

— Из Чечни?

Юля снова только кивнула.

Водителю явно хотелось поговорить. Он пустился в пространные рассуждения о том, что кашу, как всегда, заваривают одни, а расхлебывать приходится другим. О том, что власть давно должна была прижать бандитов к ногтю, иначе что же это за власть?

Потом он стал расхваливать госпиталь. Какие там замечательные врачи, скольких раненых они спасли в прошлую чеченскую войну. Какой там прекрасный парк, речка совсем рядом…

Юля слушала его вполуха, думая о своем. Как там Алеша? Пустят ли к нему?

Она и ждала этой встречи, и боялась ее. Что она скажет? Какими должны быть ее слова, чтобы Алеша забыл о том злосчастном письме? Господи, если бы этого письма не было!

Они приехали. Юля, выйдя из машины, бросилась через дорогу, к госпитальным воротам. Она не видела, как справа, из-за притормозившего троллейбуса, стремительно выскочила светлая иномарка. А водитель слишком поздно заметил перебегающую дорогу женщину…

От удара Юля взлетела вверх, врезалась головой в лобовое стекло и без сознания упала на асфальт.

Хозяин иномарки и не успевший уехать таксист принесли Юлю в приемный покой госпиталя. Там сначала ее брать не хотели, отсылали в городскую больницу. Но дотошный таксист объяснил дежурному врачу, что пострадавшая — жена офицера, ехала к раненому мужу именно сюда, в окружной госпиталь. Тот посмотрел Юлины документы, позвонил в регистратуру и, убедившись, что это правда, распорядился Юлю принять.

Утром Юля проснулась на больничной койке. Правую руку сковывал гипс, а грудь и голову стягивали бинты. Все плыло перед глазами, волнами накатывала тошнота, но Юля все-таки нашла силы встать. Она оглядела палату, увидела на стене зеркало и осторожно двинулась к нему.

Юля взглянула в зеркало и оторопела. Последняя бомжиха выглядела бы по сравнению с ней фотомоделью. Огромная синяя шишка над глазом, опухшие разбитые губы, порезы и ссадины, щедро обработанные йодом, «украшали» ее лицо. Почти полголовы было покрыто лишь коротеньким неровным «бобриком». От этого жуткого зрелища у Юли против воли хлынули горькие слезы.

В этот момент в палату зашла медсестра.

— Больная, кто вам разрешил встать? Немедленно ложитесь! — сразу накинулась она на Юлю, но, увидев ее слезы, тут же изменила тон. — Прошу вас, ложитесь, вам нельзя ходить…

Юля молча плакала.

— Пойдемте в кровать, — обняла ее медсестра. — Я помогу вам…

Юля не двигалась с места. Наконец она разомкнула запекшиеся губы и, показав на зеркало, хрипло прошептала:

— Кто это?

Сестричка охнула, закрыв рот руками, и опрометью кинулась прочь. В дверях она столкнулась с врачом и испуганным шепотом, слышным на всю палату, огорошила его новостью:

— Павел Андреич, у новенькой с сотрясением — амнезия…

Врач тут же уложил Юлю в постель, а сам сел рядом и стал ее расспрашивать. Но Юля не слышала его вопросов. Перед глазами стояла уродливая маска, увиденная в зеркале. Потом в ее сознании всплыло странное слово — амнезия.

«Амнезия… — Мысли возникали с трудом, медленно и мучительно. — Кажется, это потеря памяти… Выходит, я ничего не помню?..»

— Извините, — прошептала Юля врачу, — я очень устала, мне надо отдохнуть… Извините…

— Да-да, конечно, — ответил врач, — отдыхайте, а после обеда к вам зайдет невропатолог.

Полдня Юля пролежала, отвернувшись к стене, и, когда в палату пришел обещанный специалист, она уже была готова к разговору.

Невропатолог, дородная дама средних лет, представилась Тамарой Михайловной. От нее Юля узнала, кто она, зачем приехала в Ростов и что с ней здесь произошло.

— Можешь считать, голуба моя, что легко отделалась. Два ребра да рука после такой аварии — это, поверь мне, ерунда. А вот голову ты ушибла серьезно. Временная потеря памяти от сильного удара — штука вполне обычная. Не переживай и не паникуй, память восстановится обязательно, нужны только время и покой.

— Но я вспомню все? То есть я хочу спросить, не бывает ли после амнезии такого, что какие-то эпизоды не восстанавливаются?

— Да, такие случаи известны. — Врач внимательно посмотрела на Юлю. — Такое обычно происходит, когда пациент сам подсознательно не желает вспоминать что-то из своей жизни. Что-то страшное, трагичное или стыдное…

— Тамара Михайловна, — прервала ее Юля, — когда я увижусь с мужем? Скажите, что с ним?

— Героя твоего я сегодня видела. Ранение в шею у него, к счастью, неопасное. С ногой похуже — установили аппарат Илизарова, придется ему с полгодика железки потаскать. Но ходить будет, можешь не сомневаться. Да что ходить — плясать будет! Как он рвался к тебе! «Дайте, кричит, костыли немедленно!», — усмехнулась Тамара Михайловна.

— Так он сейчас придет? — с дрожью в голосе спросила Юля.

— Нет, голуба моя, сегодня ты будешь отдыхать! — Врач встала. — А завтра увидитесь и начнете потихонечку вспоминать… И не волнуйся — все у вас будет хорошо. На вот, пригодится… — Тамара Михайловна наклонилась к Юле и сунула ей в руку маленький сверток.

Когда дверь за врачом закрылась, Юля развернула бумагу и достала косынку — очень красивую, яркую, с затейливым восточным узором.

Юля благодарно улыбнулась и подумала: «Ну что ж. Амнезия, так амнезия!..»

К встрече с мужем Юлю готовили целой палатой. Наконец результат коллективных усилий удовлетворил всех. Завершающим штрихом стала кокетливо повязанная косынка.

Вскоре привели Алешу. На костылях он держался еще неуверенно, хотя накануне и тренировался ходить. Медсестра помогла ему сесть на стул рядом с кроватью и пристроить поудобнее ногу в железном каркасе. Он взял Юлину ладошку в свои огромные, как сковородка, руки и ясно, по-детски улыбнулся:

— Ну, здравствуй, Юленька…

У Юли выступили слезы, и она закрыла глаза рукой в гипсе.