Рок пророка. Второе пришествие - Людмила Павленко

Громов задвинул оба чемодана за бордюр. И тут они увидели, как два крепких парня, медленно шедшие по набережной, остановили пожилого гражданина с «дипломатом» в руке. Они о чём-то его спрашивали, а он им что-то отвечал. На лице гражданина были написаны недоумение и тревога. Он порывался освободить локоть, за который его вежливо придерживал один из парней, наконец, вырвался и сделал неуклюжую попытку убежать. Его легко нагнали и повели куда-то за угол.

— Ну вот, вы видели? Я говорила вам…

— И я вам говорил, что в лицо меня не знают. Иначе бы не хватали первого попавшегося.

— Но чемоданы-то ищут?

— Ищут.

— И как нам быть?

— Воспарять над действительностью.

— Не время шутить! — рассердилась Гончарова.

Она встала и подошла к бармену. А через минуту вернулась с огромной клетчатой сумкой, в каких «челночники» возят со складов Москвы на иверские рынки свой немудрящий товар. Они спрятали в сумку «кейсы» и двинулись к дому Гончаровой, которая жила рядом с кинотеатром.

— Подруга назвала вас Натали, — произнёс Громов, — а отчество?..

— Наталья Николаевна Гончарова! — отчеканила актриса и с улыбкой глянула на своего растерявшегося спутника.

— Ах, даже так? — пробормотал он, — удивительно, однако. Вас зовут так же, как звали жену Пушкина.

— Имя и отчество — мои с рождения. А вот фамилия «Гончарова» — театральный псевдоним. Дань памяти оболганной красавице. Когда-то в молодости я воплощала её образ на сцене. Готовясь к роли, я читала её письма, заметки окружающих о ней. И многое поняла об этой жизни.

Она вздохнула.

— Людишки мы. Простите за цинизм — мелочь пузатая. Далеко ещё не люди. Только стремимся ими стать. И то не все.

Григорий Семёнович понуро брёл к служебному входу театра. Дело оборачивалось для него наихудшим образом. Буквально полчаса назад он считал себя очень успешным человеком, был на гребне волны. И вдруг такое… Ему доверили важное дело, а он с треском его провалил. Не говоря уже о лимузине, за который придётся платить, притом, с процентами, всю оставшуюся жизнь, так ещё и пропажа денег и секретной информации! «Оранжевая принцесса» Джулия Тамошенко казнит его на киевском Майдане, а его босс Борзовский достанет Гошу даже из Лондона! У Бориса Икрамовича длинные руки, в России у него везде и всюду есть свои агенты. И что такое для него какой-то Гоша? Букашка, которую он прихлопнет одним движением руки!

— Куда я вляпался? — бормотал Гоша, — зачем мне нужен был этот дурацкий «Мидас»?! Играл бы себе князя Михаила Ярославича, прославлял бы его на благо самому себе! Так нет, мне захотелось приобщиться к сливкам высшего общества, войти на правах равного в знатнейшие семейства старушки Европы! Что я, дурак, замыслил-то?! Куда я лез! К самим потомкам Меровингов, потомкам Христа! Бородку отрастил, как у него, в зеркало на себя любовался — похож! Но ведь я же и вправду похож на князя Михаила Ярославича, прямого потомка Иисуса Христа. Да, я уверен в этом!

Он остановился и принялся рыться в карманах. Достал из внутреннего кармана пиджака газетный лист и прочёл вслух:

«Российские писатели продолжат «Код да Винчи». «Удачной выдумке американского журналиста наш российский писатель Владимир Курбатов противопоставляет летописи и архивные источники, доказывающие, что новый исторический код можно расшифровать тут, на Иверской земле. По Курбатову, в 862 году во главе первого русского государства в Старой Ладоге становится прямой потомок Иисуса Христа — Меровинг Руэрг, переименованный в Рюрика. Потомки Рюрика — Александр Невский и Михаил Иверский. Потомок Михаила Иверского Иван Семёнович получает в народе прозвище Путята. От него начинается дворянский род Путятиных. Внука адмирала Путятина звали Спиридоном Путиным. Известно, что род Владимира Путина на протяжении трёх веков также жил в Иверской губернии. Говорят, что о своём благородном происхождении Президент узнал, ещё будучи агентурным работником в Германии. А в 1999 году он становится первым за последние 400 лет потомком Меровингов, восходящих к вершине государственной власти. Таким образом, прослеживается чёткая цепочка: Иисус — Меровинги — Рюрики — Владимир Красное Солнышко — Михаил Ярославич Иверский — Путятины — Путин. Еженедельник «Караван» был первым изданием, которое ещё до появления книги Курбатова предприняло попытку проследить эту историческую цепочку. Поэтому именно мы объявляем творческий конкурс на создание нового мирового бестселлера».

Григорий Семёнович вновь аккуратно сложил листок и бережно спрятал на прежнее место.

— Надо будет сказать главному редактору «Каравана», что бестселлер уже написан, — продолжал он бормотать вслух, — и написан, и сыгран. Моя пьеса «Князь Михаил Иверский» и есть этот бестселлер.

Гоша задумался на минутку, потом продолжил свои размышления вслух:

— Надо бы также поставить в известность Президента о вновь открывшихся обстоятельствах. О том, что я в курсе, что он — потомок Меровингов, а, значит, и Христа. Ну и, конечно, намекнуть на наше родство. Сегодня на моём спектакле обещал быть Владимир Вольфович. Скажу ему, чтобы организовал мне встречу с Путиным. Так…. А куда же Джулию девать? Я и её пригласил сегодня. А Жареноскин с Тамошенко — как кошка с собакой. Как же быть? И вот ещё. Не рано ли сообщать Путину о нашем родстве? Ведь генетической экспертизы ещё не было. Ах, ты, горе какое! — хлопнул он себя рукой по бедру, — ну почему же я послал на встречу с агентом этого дурака?!

— Гош, ты чего?

Рядом с Буранским остановилась его бывшая жена Таисия, также актриса иверского драмтеатра.

— А ты чего? — злобно ответил вопросом на вопрос Буранский, — чего следишь за мной? Мы развелись. Мы друг другу никто. И не подходи ко мне ближе, чем на сто метров!

Таисия ужасно его раздражала. Теперь, когда он обнаружил, что является воплощением святого благоверного князя Михаила на земле, эта простая безродная тётка даже стоять с ним рядом не имела права, не говоря уже о супружеских узах. Он искал теперь свою Анну Кашинскую. Как известно, супругой князя Михаила Иверского была Анна Кашинская, которую впоследствии также канонизировали. Таисия на эту роль ну никак не годилась. Какая из неё княгиня? Клуша обыкновенная. На уме только дети да внуки. Светского лоску ни на грош. Актриса, а в обществе держаться не умеет. На банкетах сидит в уголке и помалкивает. Простушка. Гоша вздохнул.

— Ну что ты ходишь за мной по пятам?

— Да не хожу, — возразила Таисия, — на репетицию бежала, а тут авария. Еле пробилась сквозь толпу. Люди, наверное, погибли. Ужас какой. От машины одни головешки остались. Что там случилось-то, не знаешь?

— Не знаю! — взвизгнул Гоша.

Напоминание о сгоревшем лимузине больно ударило его.

— Да что ты нервный-то такой?

Таисия вытерла слезу.

— В психушку бы тебе надо, Григорий, — продолжала она с сочувствием в голосе, — полежи, полечись. Ты ведь уже лежал. Помнишь, когда директором театра хотел стать, а тебя не назначили. Тогда ведь излечился. Вот и сейчас полежал бы хоть с месячишко, глядишь — и снова стал бы нормальным человеком. А то весь город над тобой смеётся, говорят, что ты как вошёл в роль Михаила Иверского, так и не вышел из неё…