Бусина карманного карлика - Анастасия Строкина

— Не так уж это и плохо — быть призраком! — восхитился Лилле.

— Плохо, плохо, — вздохнул Василий. — Я, как могу, помогаю. То дом отвоюю, то сарайчик. С жильём сейчас большие проблемы. Столько народу в городе стало.

— Но вы-то славно устроились! — Птичка ещё раз оглядела залу.

— Ну, во-первых, я почётный призрак Петербурга, а во-вторых, я здесь не задержусь. Скоро дом будут реставрировать, и тогда придётся искать новое место. Ведь мы, призраки, можем жить только в том доме, где нет людей. Но я, признаться, рад за этот особняк: он снова станет красивым и светлым, каким я его знал раньше! Садитесь, друзья, не стойте!

Вера села в бархатное кресло, а Птичка разместилась на камине. Лилле лёг на мягкий цветной ковёр.

— Вы извините, — забормотал Василий, — я не при параде. Вообще-то я спал.

— Это вы нас извините, — сказала Вера, — но мы по делу.

— Хотя мы и не призраки, — добавила Птичка.

— Что случилось?

Вера поудобнее устроилась в кресле и долго рассказывала всё по порядку. Про болезнь Вари и бусину карманного карлика, про Подснежников и усатое имя Сказочника, про Растекайс и троллей… Она забыла только про странную встречу с женихом и невестой. Василий внимательно слушал и, когда Вера закончила, сказал:

— Ну конечно, я знаю вашего Сказочника! Помню, лет пять назад ездил я к нему в Финляндию — просто так, без всякого повода. Люблю иногда выбраться и навестить старых друзей. Сакариас — интереснейший собеседник!

— Как? Как его зовут? — перебила Василия Птичка.

— Сакариас Топелиус его зовут. Странно, что вы о нём ничего не слышали.

— А вы расскажете? — попросила Вера.

— Что нам ещё остается? Уже светает. Днём вашей компании лучше не высовываться. Дождитесь темноты, и тогда — прямиком в Финляндию. А пока я приготовлю завтрак. Я тут один живу, всё приходится делать самому.

— Кстати, — начал Василий, накрывая на стол, — надо будет непременно послать Сакариасу поздравительную открытку двенадцатого марта.

— У него день рождения? — спросила Птичка.

— Нет, в этот день он умер.

Птичка, Лилле и Вера удивлённо переглянулись.

— Он умер? — переспросила Птичка. — Как это так? Мы же собрались ехать к нему!

— Ничего страшного, — успокоил Василий. — С кем не бывает. У нас, призраков, это называется по-другому: Примариус Наталис, или Главный День Рождения. Скажу по секрету, призраки любят поболтать между собой по-латыни. В такой день мы шлём друг другу поздравительные открытки, собираемся, поём песни. А в этом году у Сакариаса юбилей!

Вера смотрела на Василия испуганными глазами. Казалось, она вот-вот заплачет.

— Не бойся, — сказал Василий. — Сказочники не умирают.

— А все остальные? — заволновалась Птичка.

— И все остальные тоже. Сакариас с радостью вас примет и наверняка что-нибудь придумает. Он с детства любил, чтобы сказки заканчивались хорошо. Даже самые грустные сказки.

— А он уже с детства был Сказочником? — спросила Вера.

— Нет, он просто любил слушать истории, которые ему рассказывал отец, знаменитый, между прочим, знаток финской поэзии. А от няни он узнал про горного короля Хийси, про Инеистого Великана, про оленя с золочёными рогами, про Растекайс…

— Да, да! — заголосила Птичка. — Растекайс-то нам и нужен!

Вера и Лилле строго посмотрели на неё — чтобы не перебивала.

— Кстати сказать, — продолжил Василий, — Сакариас был не только Сказочником. Он часто мне говорил: «Я написал столько романов, пьес, стихов, стал профессором… а известен как сочинитель сказок!»

— Ему это не нравилось? — спросил Лилле.

— Не то чтобы не нравилось. Просто удивлялся. Вообще-то он не любил говорить о своих заслугах и славе. Вот, например, о том, что Шведская академия наградила его большой золотой медалью, я узнал только из газет.

— Како-о-ой… и с медалью! — восхитилась Птичка.

— Да что медаль! Он просто был очень добрый и разбирался во многих-многих вещах: в растениях, животных, камнях. Особенно любил птиц.

— Мне кажется, я становлюсь почесателем его творчества! Прямо на глазах! — снова не сдержалась Птичка.

Василий вопросительно посмотрел на неё и кивнул. Он рассказал, что Сакариас Топелиус долгое время жил в Гельсингфорсе, нынешнем Хельсинки. А потом ушел в отставку и переехал в поместье Сиббо. Там он до конца жизни и прожил в усадьбе Бьёркудден.

— Значит, сегодня мы отправимся туда? — уточнил Лилле.

— Именно! Там очень красиво. Особенно весной и зимой.

— Наверное, он ещё и рисовал — в таком-то месте? — задумалась Вера.

— Нет, рисовала его жена!

— Так он был женат? — разочарованно вздохнула Птичка.

— Почему бы и нет? — спросил Лилле.

— Не знаю… я, например, думала, что сказочники живут непременно одни!

— Вот ещё глупости! — улыбнулся Василий. — Они с супругой прожили долгую жизнь.

Вера представляла себе семью Сказочника, Птичка думала о том, что она могла бы вдохновить любого писателя, а Лилле просто лежал: ему было спокойно и тепло.

Впрочем, не только Лилле радовался уюту и теплу. Вере тоже тут нравилось, но она уже думала о новом ночном путешествии.

— А как мы доберёмся до Сказочника? — спросила она.

Это был и правда непростой вопрос. Оказалось, что так далеко, быстро — и, главное, тайно! — их мог доставить туда только Ангел Петропавловской крепости. Но просто так его нельзя беспокоить. Он помогал только тем, кто сделал что-то важное для Петербурга. Лилле, Птичка и Вера расстроились, ведь они ещё слишком мало пробыли здесь и ничего не успели сделать.

— Вот если бы эта жуткая пара не отвлекла нас, — возмутилась Птичка, — может, нашлось бы нам петербургоугодное дело! А так… всё! Пешком пойдём на север!

— Ну-ка, ну-ка, — прищурился Василий. — Что за пара? Случайно не жених и невеста?

Друзья наперебой рассказали про ночных пассажиров. Василий встал с бархатного кресла и сказал: