Фракс и пляска смерти - Мартин Скотт

Войдя в кабинет профессора Тоария, я увидел, что почтенный ученый облачен прямо-таки в роскошную тогу. Попасть к профессору оказалось гораздо проще, чем я предполагал. Сидящий в приемной у дверей секретарь, видимо, не привык гонять детективов столь внушительного вида. Профессор был сед, горбонос, а из всех его пор сочилось чувство собственного достоинства. В академических кругах Турая он пользовался определенной известностью. Тоарий входит в Совет управляющих Имперского университета, и назначение его ректором Колледжа Гильдий было большой честью. Для Колледжа, само собой. Со слов Макри я знал, что профессор управляет этим заведением в манере, не оставляющей места для дискуссий. Когда я вошел в кабинет, он оторвал взгляд от пыльного манускрипта и сердито спросил:

— Кто вас пустил?

— Никто.

— Если речь идет о получении образования вашим сыном, вы должны заранее договориться об аудиенции.

— У меня нет сына. По крайней мере насколько мне известно. Хотя я много странствовал по свету в качестве наемника и не могу исключать, что пара-тройка моих детишек где-нибудь найдется.

В комнате яблоку негде было упасть от манускриптов, свитков и книг. При виде столь огромного количества знаний я, как всегда, начал испытывать некоторое смущение.

— Я здесь по поводу Макри.

Профессор выпрямился в кресле и надменно бросил:

— Вон из моего кабинета!

— Какими доказательствами ее вины вы располагаете?

Профессор Тоарий ловко соскочил со стула и дернул свисающий с потолка шнурок. Из приемной в кабинет вбежал служащий.

— Вызовите охрану! — распорядился Тоарий.

Дело оборачивалось хуже, чем можно было ожидать. Отказ Тоария обсуждать обвинения в адрес моей подруги меня очень удивил. Но еще больше меня изумило то, что это ничтожное заведение обладает собственной охраной.

— Вы не имеете права исключать Макри, профессор.

— Я уже ее исключил. Прием этого создания в Колледж был большой ошибкой, и вот теперь, после того как она совершила кражу, у меня не осталось иного выбора, кроме как ее исключить. Исключить навсегда.

За моей спиной открылась дверь, и в кабинет вошли двое дюжих парней в коричневых туниках. Я не обратил на них ни малейшего внимания.

— Боюсь, что вы меня не совсем поняли, профессор. Вы не можете исключить Макри потому, что я этого вам не позволяю.

— Не позволяете? И каким же это образом вы этого не допустите?

— Передав дело в сенат. Разрешите представиться, Фракс — Народный трибун.

— Народный трибун?! Да этот пост не существует уже более ста лет.

— Совсем недавно он был восстановлен заместителем консула Цицерием. И я имею право приостановить любое действие в отношении гражданина Турая до тех пор, пока дело не будет обсуждено в сенате. Итак, почему бы нам не обсудить проблему до того, как она получит огласку?

— И вы действительно полагаете, что сенат заинтересуется судьбой какой-то оркской воровки?

Макри вовсе не орк. В ее жилах лишь четверть оркской крови и столько же крови эльфов. Она выросла в гладиаторском лагере орков и всем своим существом их ненавидит. Назвать мою подругу орком — значит смертельно ее оскорбить. Я начинал понимать, почему существование под руководством профессора представлялась ей исключительно в черном цвете.

— Сенат обязательно проявит интерес. Этого требует закон, а заместитель консула Цицерий всегда следует букве закона.

— Я знаком с заместителем консула Цицерием гораздо лучше вашего. — Отодвинув манускрипт, он подумал немного и мрачно произнес: — Вы тот самый Фракс, которого в прошлом году заклеймили позором в сенате за ту роль, что вы сыграли в деле о Пурпурной ткани эльфов?

— Да. Но позже с меня сняли все обвинения.

— Кто бы сомневался, — с кислым видом произнес профессор. — В этом городе лишь очень немногие преступники получают по заслугам. А теперь вы заявляете, что имеете какое-то отношение к правительству. Лично я об этом ничего не слышал.

— Я не распространялся об этом. Итак, что насчет Макри? Какие факты свидетельствуют о том, что деньги похитила она?

У профессора Тоария не было никакого желания обсуждать этот вопрос, и он коротко приказал охранникам вышвырнуть меня из Колледжа.

— По-моему, этот человек действительно Народный трибун, — неуверенно произнес один из стражей. — Я сам видел, как несколько месяцев назад он запретил выселять бедняков из их домов... С ним тогда был сенатор Лодий.

Охранники, не зная, как поступить, стояли, переступая с ноги на ногу. Они опасались оскорбить профессора, но еще больше не хотели предстать перед комиссией сената по обвинению в препятствии властям. Профессор Тоарий решил тупиковую проблему, выйдя из комнаты. По пути к дверям он бормотал что-то о моральном крахе города, позволяющего людям, подобным вашему покорному слуге, ускользать от заслуженного наказания.

— Он всегда такой? — спросил я у охранников.

— Да, — ответил один.

— Вы поняли, что я — действительно Народный трибун и что вы не вправе вышвырнуть меня из Колледжа, пока я веду расследование?

Парни в коричневых тогах пожали плечами. У меня не создалось впечатления, что они рвутся выполнять приказ профессора. Видимо, Тоарий не тот человек, ради которого его служащие готовы демонстрировать чудеса преданности.

— Вы знаете Макри?

Более крупный из охранников, с трудом сдержав улыбку, ответил:

— Да, мы ее знаем.

— Бешеный нрав, — добавил его товарищ.

— Как-то целый час гоняла одного юнца вокруг здания за то, что тот осмелился сделать замечание в ее адрес. Но на иное она и рассчитывать не могла, ведь девица почти не прикрывает свои телеса.

Я спросил парней, что им известно об ее исключении, но помочь они мне не смогли.

— Нас к этому делу не привлекали. Мы просто слышали, что исчезли какие-то деньги и что она их якобы взяла. Профессор велел нам не пускать ее в здание.

— Значит, вы кражу не расследовали?

— Это вовсе не наше дело, — ответил тот, что повыше. — Нам поручено гонять торговцев «дивом», чтобы не приставали к студентам. Если профессор кого-то исключает, нас это не касается.

— Скорее всего она и украла деньги, — вмешался второй. — Я ничего против этой женщины не имею, но в ней есть оркская кровь, и рано или поздно она должна была украсть.

— Зато у нее классная фигура, — добавил его приятель. — Ей следовало бы податься в танцовщицы.

Я спросил, не могли бы они рекомендовать человека, способного более детально просветить меня по этому вопросу. Немного посовещавшись, охранники назвали Рабакса.

— Это его деньги пропали. Скорее всего его сейчас можно найти в библиотеке. Недомерок в потрепанной тунике. Постоянно сидит, уткнувшись носом в свиток или книгу. Его отец — владелец рыбацкого судна. Папаша, видимо, считает, что рыболовство — недостойное занятие для его отпрыска. Но почему вы вдруг решили заняться этим делом?