Семь божков несчастья - Фаина Раевская

— Так что же нам делать?

— Будем думать…

Думать мы уселись за стол. Процесс, как нетрудно догадаться, сопровождался распитием водки. Сперва мне было противно, потому что не лезла уже, проклятая, в мой малопьющий организм. Но после того как Лизавета убедила меня в том, что мы получили сильнейший стресс и с нам надо срочно что-то делать, дело пошло веселее. Когда я уже стала терять контакт с реальностью, Лизка приняла наконец решение:

— Здесь заночуем. Сейчас нам все равно наружу не выбраться.

— Почему? — с трудом смогла я выговорить простое слово.

— Заблудимся потому что.

— А вот и нет! — я вспомнила, что весь путь оставляла крестики на стенах. За исключением клизмы, но там что-либо изобразить невозможно в принципе.

Но моя смекалка почему-то вызвала у Лизаветы всплеск непонятного веселья, после чего она вдруг крепко меня обняла, чмокнула в висок и призналась:

— Витка, я тебя люблю! Ты такая наивная, ну чисто дитя малое. Ты хоть внимательно на стены смотрела?

Признаться, я на них вообще почти не смотрела: во-первых, потому, что целиком сосредоточилась на маршруте, а, во-вторых, там, где мы будто бы шли, вертеть головой было как-то несподручно. Зато теперь появилась возможность детально рассмотреть наскальную живопись.

К немалому моему удивлению, помимо рисунков и занятных надписей обнаружилось великое множество стрелок в никуда, каракулей, крестиков и черточек, снабженных цифрами. Можно смело предположить, что такие же иероглифы имеются повсюду.

Я растерялась, но растерянность быстро превратилась в испуг:

— Ой, Лизонька, как же мы выберемся теперь?! Я ведь свои крестики от чужих и не отличу вовсе!

— Без паники! — Лизка пьяно икнула. — Ты имеешь дело со мной. Помнишь, когда мы шли, то есть ползли, я все время держалась левой рукой за стены?

— И поворачивали все время налево, — утвердительно кивнула я.

— Соображаешь! Так вот, это так называемое правило левой руки. Теперь, когда полезем обратно, будем держаться за стену правой рукой, а поворачивать только направо.

Я с уважением посмотрела на подругу: оказывается, она тоже умная. Впрочем, что значит тоже? В данной ситуации она в нашей компании единственный умный человек, оттого, должно быть, что под землей мой ум, как и мобильники, перестал функционировать.

— А почему же тогда ты уверяешь, что мы непременно заблудимся? — не унималась я. — Раз ты знаешь, куда и как идти, то пошли быстрее отсюда! Не хочется мне почему-то провести ночь в компании с мертвяками! — я с опаской покосилась в сторону, где лежали тела.

— Мы не в пещере заблудимся, — пустилась в объяснения Лизавета, — а на воле. Сейчас там уже ночь, темно, как… Ну, ты поняла.

Подружка приводила все новые и новые доводы, которые должны были убедить меня заночевать в Эрмитаже. Но меня не покидало ощущение, что Лизка хитрит и таит в уме план очередной авантюры. В конце концов я не выдержала и, прервав поток аргументов, сказала Лизавете напрямую.

— Ты что-то задумала, подруга.

По тому, как забегали у нее глазки, я поняла, что попала в самую точку.

— Ух, и умная же ты, Витка, аж страшно делается! Следователь из тебя классный получился бы! — польстила подруга и чистосердечно призналась: — Имеются кое-какие мыслишки…

— Новое дело затеяла! — ахнула я, замирая от страшной догадки.

— Есть маленько. Я вот думаю…

— Даже слышать не хочу! — я в отчаянии закрыла уши ладошками. — Как только ты начинаешь думать, по всей Земле случаются катаклизмы! Не-ет уж, хватит с меня! Я больше в твоих авантюрах участвовать не желаю. У меня еще остались кое-какие деньжата Акоповича после того, как мы приобрели профессиональное снаряжение спелеологов. Махну, пожалуй, в Турцию, а потом, помолясь, начну новую работу искать. Сама, слышишь? Без твоей помощи! Может, даже по специальности. — Лизка слушала мое пламенное выступление, согласно кивала и смиренно улыбалась, будто бы даже соглашаясь, но при этом в глазах ее плясали канкан разбитные нахальные черти. — И водку больше пить не буду, так и знай!

Аудитория бурно зааплодировала. Когда овации смолкли, она, аудитория то есть, в лице Лизаветы, спокойно сообщила:

— Надо еще раз осмотреть трупы. Только повнимательнее. Вспомни все, чему нас учили… Интересно все же, почему они умерли? И как давно?

Господи, ну зачем, зачем ты определил мне в подруги это недоразумение с вечным двигателем ниже поясницы?! Неужели у тебя в запасе не оказалось никого поспокойнее?! Господь промолчал, оттого, наверное, что имелись у него дела более важные. Стало быть, придется мне мыкаться с Лизкой до конца дней своих. Впрочем, имея в подругах такой экземпляр, надеяться, что жизнь будет долгой, по меньшей мере наивно.

Устало опустившись на какой-то валун, я с печальным вздохом сообщила:

— Лично я никого осматривать не буду. И вообще, я помню только половину первой главы из учебника по криминалистике, так что толку как от эксперта от меня ни хрена! Сейчас вот протрезвею малость и на волю поползу. Надоела мне эта пещера до смерти! Ничего здесь интересного нет. С парашютом прыгать и то веселее было.

— Витка, нам необходимо раскрыть тайну убийства этих парней, — перешла в наступление неугомонная Лизавета, не обратив внимания на woe заявление.

— Почему это необходимо? Мне вот… Постой-ка, ты сказала «убийство»?

— Разумеется, убийство. Не своей же смертью они умерли.

— А может, все-таки своей? — против воли увлекшись, предположила я. — Один от разрыва сердца, к примеру, а второй… Ну, тоже естественной смертью скончался. Может, духов пещерных испугался.

Лизка сморщилась, будто ее внезапно одолел приступ зубной боли:

— Вот только не надо снова этого мракобесия!

Сколько мы с тобой здесь торчим? Ты хоть одного духа видела?

— Ты же сама их водкой напоила, — напомнила я. — Как протрезвеют, сразу появятся.

— Ладно, пусть являются. Я им еще водки дам. Давай вернемся к трупам. Я имею в виду, к причине их смерти. Если бы они умерли своей смертью, при них непременно оказалось бы их снаряжение. Раз его нет, стало быть, кто-то его спер. А кто мог спереть? Только тот, кто их убил. Тащить тела через клизму и шкурники нереально, а дохлые рюкзачки, типа наших, можно. Все просто, как теорема Пифагора!

Определенная логика в Лизкиных словах присутствовала, но меня все равно терзали сомнения.

— Необязательно, — упрямо возразила я. — Они неожиданно умерли, с ними кто-то был в тот момент. Этот «кто-то» сообразил, что приятели преставились, решил не возиться с телами, а рюкзачки прихватил по причине жадности, дескать, им дорогостоящее снаряжение уже без надобности, а ему еще пригодится.

Со словами «В твоей версии что-то есть» Лизавета впала в глубокую задумчивость. Я тоже даром времени не теряла — потихоньку собирала рюкзаки. На всякий случай. Вдруг Лизка все-таки даст «добро» на возвращение наверх?