Буря страсти - Пенни Джордан

он сурово решил, что ни одна женщина больше никогда не причинит ему боли. Но теперь он практически готов признать, что ему нужна женщина, помолвленная с другим мужчиной. По сути, он должен презирать Эмили, а не хотеть.

Вот если бы она не была помолвлена… Но Эмили помолвлена, и нынешняя ситуация противоречит всем принципам Мэтта. Он не имеет права на женщину, которая уже связана с другим мужчиной. Она может ему нравиться, но он не должен испытывать к ней сексуальное влечение.

Но ведь Эмили переспала с ним, решив заменить им своего жениха. И хотя она утверждала, что Трэвис ее любовник, Мэтт знал правду.

Он понимал, что хватается за соломинку.

Разве он не усвоил урок с Джоли? Разве он не узнал, что женщины – прирожденные обманщицы?

Но Эмили казалась совсем другой. Она пробудила в нем чувства. А что она заставила его почувствовать? Что их близость, необычная и безрассудная, была такой сильной, что ни один из них не сумел ей противостоять? Если Мэтт и считает, что между ними произошло нечто особенное, редкое и достойное уважения, то Эмили думает иначе. Для нее он стал просто заменой Трэвиса.

Только непонятно, зачем она лжет и утверждает, что Трэвис ее любовник?

Глава 5

Стоя внизу на кухне, Эмили попыталась сосредоточиться на приготовлениях к ужину, но размышления постоянно отвлекали ее от дел.

Мэтт приехал в дом ее дяди. Она задрожала и поставила на стол тяжелую кастрюлю. Почему судьба решила испытать ее?

Раз в жизни она повела себя совершенно не в своем стиле, и вот результат. Другие поступают гораздо безрассуднее, чем она, и им это сходит с рук. Эмили поступила вопреки всем своим убеждениям, как моральным, так и эмоциональным, а теперь ей предстоит жить с Мэттом в одном доме. Она опять вынуждена лгать, чтобы защититься от последствий своей глупости.

Неужели Мэтт действительно поверил, что она захочет вступить с ним в сексуальную связь? Она густо покраснела и взяла кастрюлю дрожащими руками. Она сама виновата в том, что он сделал о ней неверные выводы. Их сближение, такое неожиданное и страстное, почти волшебное, казалось Эмили подарком судьбы. Пусть они не любят друг друга, но Мэтт так нежно ласкал и целовал ее, а она трепетно и с удовольствием прикасалась к нему, словно ждала его всю жизнь. И хотя то, что она сделала, противоречило всем ее убеждениям, ее поступок оказался редким и особенным опытом, обогатившим ее существование. Но теперь розовая пелена самообмана слетела с ее глаз, и Эмили придется признать правду.

Она позволила незнакомцу заниматься с ней любовью, не задумываясь о том, что она делает. Она наивно полагала: если она не забеременела, ей больше не о чем беспокоиться. Как она ошибалась!

Она с горечью задавалась вопросом, что скажет ее двоюродный дед, узнав правду о человеке, которого пригласил в свой дом. Сколько еще женщин было до нее у Мэтта?

Ей стало тошно, она вздрогнула. Бесполезно убеждать себя в том, что она невинная жертва. Она охотно упала в объятия Мэтта. Неудивительно, что он предположил, будто она снова захочет с ним переспать.

Если бы она не притворилась, что Трэвис ее жених… Эмили стало совестно. Она ненавидела ложь и обман, но выбора у нее не оставалось. Кстати, внезапное разочарование и удивление в его глазах, когда она объявила о своей помолвке, застало ее врасплох и заставило задуматься.

Все-таки она смешна. Мэтт показал ей настоящую природу их близости, и если Эмили не может смириться с горькой правдой, то это ее вина, а не его.

Через полчаса у нее окончательно пропал аппетит, пока она сидела за столом и ковыряла еду вилкой, а ее дядя оживленно разговаривал с Мэттом. Из них троих только дядя Джон по-настоящему наслаждался едой. Его глаза сверкали, пока он с энтузиазмом рассказывал Мэтту о своем прошлом.

Слушая их, Эмили поняла, что Мэтт когда-то был учеником ее двоюродного дедушки, который порекомендовал ему занять место на кафедре. Эмили знала, что Мэтт молод для такой должности, но, какими бы ни были его моральные принципы, он был блестящим ученым.

Она признала, что он тактичен, пока наблюдала, как Мэтт слушает ее двоюродного дедушку, время от времени вставляя комментарий. Казалось, он понимает и принимает желание старика поболтать и нисколько не раздражается от того, что дядя Джон говорит в одиночку.

Эмили повидала достаточно дядюшкиных коллег, которые в основной своей массе напоминали эгоистичных малышей, старающихся выделиться друг перед другом.

Позабыв на мгновение о своих проблемах, она мельком взглянула на Мэтта, пока ее дядя рассуждал об одном из своих домашних питомцев и довольно устаревшей педагогической теории. Мэтт нисколько не скучал, слушая его. Он смотрел на дядю Джона с уважением, пониманием и юмором. Ее сердце болезненно сжалось, словно кто-то нежно коснулся самой чувствительной его точки и спровоцировал бурные эмоции.

Она немедленно приказала себе успокоиться. Ей было невдомек, почему судьба так недоброжелательно вмешалась в ее жизнь и заставила внимательно присмотреться к Мэтту. Он был достаточно зрелым и явно заботливым человеком и умело подыгрывал немного тщеславному старику-ученому.

Эмили почти неуклюже встала из-за стола, поэтому дядя Джон и Мэтт взглянули на нее. Дядюшка нахмурился, словно забыл, что она здесь.

– Я хотела еще немного поработать с твоими записями, дядя Джон, – сказала она ему, нарочно не смотря на Мэтта. – Я принесу кофе в кабинет, хорошо?

– Да, прекрасная идея.

Мэтт встал, подошел к двери и открыл ее для Эмили. Ей не оставалось ничего, кроме как идти к нему. Она была так напряжена, что с трудом двигалась.

– Было очень вкусно, – тихо произнес он. – Пока ты варишь кофе, я уберу со стола.

Эмили не скрывала удивления. Она испуганно посмотрела на Мэтта, подтверждая, что она не привыкла к такому вниманию.

Ее дядя обернулся, чтобы посмотреть, почему Мэтт не возвращается за стол.

– Я поблагодарил вашу племянницу за прекрасный ужин и предложил помыть посуду, – быстро объяснил Мэтт.

– Боже мой, нет. В этом нет необходимости, – сказал дядя Джон, прежде чем Эмили смогла заговорить. – Это женская обязанность, мой дорогой мальчик. Пусть этим занимается Эмили.

Она увидела, как Мэтт нахмурился и с легким презрением взглянул на ее дядюшку.

– Я никому не доверяю мытье этого сервиза, – торопливо ответила она. – Он очень старый и хрупкий, поэтому его надо мыть аккуратно.

Она видела, что Мэтт по-прежнему поджимает губы, словно хочет продолжить спор. Сбежав на кухню, она наконец поняла: его предложение помыть посуду было не таким альтруистическим,