Индиго - Денис Шулепов

— А! Ой! О-оо-ёй-йй… — застонал Игорь и грузно повалился на сиденье.

— Дорогой, что случилось? Что, что с тобой?! — по-поросячьи завизжала его жена.

— Больно…

— Где болит? Сердце? Что?.. Врача! Люди, врача!! — закричала жена.

Поднялся переполох, но Валентин не оборачивался, он стянул перчатки, сунул их в карман пиджака, где покоился шприц, и вышел на улицу.

По пути домой избавился от шприца и перчаток.

Дома первым долгом тщательно вымыл хозяйственным мылом провонявшие тальком руки. Только потом снял парик «ботаника».

Валентин вычеркнул первого из списка. И, перечитывая остальные фамилии, его охватил мандраж. Он ведь так рисковал! А если бы кто-то заметил? Его бы схватили. Как же он из тюрьмы отомстит? За тот срок, что ему бы впаяли, кто-то из списка мог умереть без вмешательства меча воина Божьего возмездия, а это недопустимо. Недопустимо перекладывать свою Работу на волю Случая. Не-ет, впредь нужно быть осмотрительней. Нужно скрываться за образом девушки, в котором Валентин чувствовал себя куда увереннее, чем в образе «ботаника», новом для него.

Так он решил. И успокоился.

К ночи небо заволокли тучи, поднялся ветер, пошёл дождь. Валентину не спалось, он вышел на балкон и, прикрывая в руке сигарету, смотрел на небо, позволяя ветру безнаказанно хлестать усиливающимися дождевыми порывами по лицу и обнаженному торсу. Валентин не чувствовал холода; он стоял, время от времени поднося тлеющую сигарету ко рту, и вглядывался в чернь туч, пытаясь понять, где же там Бог?

Велико ли различие между небом и Небесами?

Сверкнула молния.

Валентина озарило.

Из дневника:

Я знаю, где находится Рай. Уверен, что знаю. Он так близко и так бесконечно далеко, что голова идёт кругом. Все наслышаны о параллельных мирах, но все ли в курсе, что Рай — тот же самый параллельный Мир, но лучший из всех. Его можно сравнить с… городом какого-нибудь Великого князя в царской Руси, обросшим вокруг себя бесчисленным множеством деревень и сёл. Каждый населённый пункт — отдельный мир, живущий по своим общинным законам и порядкам. А каждый крестьянин мечтает стать горожанином в белокаменном великокняжеском городе. Князь облагает их непосильными налогами, а люди негодуют, но принимают их, расплачиваясь… и продолжая мечтать о прекрасном городе…

Сравнение, конечно, не ахти подходящее, но всё же, как становится удивительно от одной только мысли, что Рай на Земле ! Он вокруг нас, он невидимо накладывается на наш мир и лишь перед лицом смерти, когда душа освобождается от грубой формы человеческой жизни, обретая структуру молекул (или чего-то там… (?) иного МИРА, попадает в иной МИР…

И тут встаёт вопрос: каким образом происходит разделение перехода одних людей в Рай, других — в ад? Отвечаю, ведь это так понятно: душа умершего с тонкой структурой (а таких душ крайне мало, ведь мир Рая — единственен) переходит в параллельный мир Рая, где всё свято, другая же душа не протискивается в структурные ворота Рая, имея грубую форму своих молекул (или чего-то там), и попадет в ад.

Вот вам и Судный День.

Что же такое ад, спросите? Ад — это все миры, где нет святости Рая. Может, для кого-то из параллельного мира, не попавшего после смерти в Рай, открылся по молекулярной структуре его души ад — наш с вами мир?

Кто-то из философов сказал: ад — это бесконечное повторение одного и того же. Так почему же адом не может быть рождение в параллельном мире после смерти в мире этом?

А насчёт фантастических двойников нас самих в параллельных мирах скажу стишком Агнии Барто: «А что болтунья Лида, мол, — это Вовка выдумал».

В Рай попадают Избранные.

Я избран Богом… но не для Рая.

Бог любит всех, кто в Него верит (и кто не верит, возможно, тоже любит), но только по-настоящему Святые имеют счастье лицезреть Его. И Бог помогает, я знаю, тем, кто стремился творить и творил благие дела во славу Его, переходом в более лучший, а, может, чуть лучший мир — всё зависит от того, как жил человек — давая возможность стать ещё лучше и блаженнее.

Знать бы, куда попаду я, когда закончится список?

Дописка на полях дневника:

Что же касается привидений и призраков, в последнее время так часто обсуждаемых в передачах по ти-ви, скажу: это бедные и несчастные души самоубийц и безвинно — а главное! — неожиданно убитых, чья структура молекул после отделения от тела не изменилась. Потерянные души.

Валентина пребывала в глубоком шоке, когда узнала от отца о последних событиях. Она долго молилась, уединившись в часовне, но желанного облегчения молитва не приносила: то ли Бог не слышит, то ли недостойна она Его милости.

На сердце стало тяжело пуще прежнего, когда, закончив молитву, на ум пришла старая поговорка: «беда не приходит в одиночку» ; знать Бог снизошёл до неё предостережением. Валюша перекрестилась трижды и в смятении покинула душную часовенку.

Она рухнула на песок у речки, где они с Кузьмой проводили много времени, и разрыдалась. Ей так не хватало милого сердцу кузнеца! За что ж такое горе с ними?! Наревевшись, Валя утёрла слёзы и всмотрелась в звёздное небо, нашла Ковш. Преподобный батюшка говорил, что Ковш — часть Большой Медведицы, но никак девушка не могла разуметь, какая связь может быть меж Ковшом и Медведицей, не открывалось ей целиком это созвездие…

Между тем, глубина ночного неба несколько успокоила мятеж в Валиной душе, успокоила своей вечностью и незыблемостью. В мире много происходит бед — а небу ничего, не трогают его людские переживания, знает небо, что всё в жизни временно и беда непременно сменится радостью, нужно верить и ждать.

— А ещё лучше опередить ожидание! — сказала вслух в ответ своим мыслям девушка, приняв смелое решение поутру идти к барину, к Демьяну Евсеевичу, просить милости отпустить Кузьму, ведь не виновен он в блуде Ивана Демьяныча, наоборот — Ивана Демьяныча следовало наказать за попытку осилья.

С таким решением Валентина встала с прохладного песка и пошла домой. У городьбы курил Лаврентий. Он издали с пригорка наблюдал за дочерью у реки, не мешая ей переживать горе, побыть одной, но сам тревожась за неё. Валентина поравнялась с отцом, он раскрыл объятия, и она прильнула к отцовской груди. Лаврентий думал, что дочь расплачется, и готов был успокоить добрым словом, но Валентина лишь громко вздыхала. «Видно, наплакалась, горемычная» , — подумал Лаврентий и крепко обнял дочь.

Он вышел из дома. Ночной ливень к утру сменился моросящим неприятным дождём. Валентин накинул на голову капюшон спортивного дождевика, сетуя на себя, зачем вышел из дома в такую рань. Дошёл до перекрестка… и его окатило водой из лужи буквально с ног до головы. Валентин резко развернулся и успел увидеть номер старенькой дребезжащей «горбатой» «Волги» с багажником поверх и с комодом на нём. м 788 вт, 177 RUS — был номер. «Мир тесен, Земля круглая. Даст Бог — успеем свидеться» , — подумал он. Валентин вообще и в принципе не любил мокроту… а теперь был насквозь мокрый! Вот ведь каков гадёныш: мог запросто объехать и даже притормозить, но нет, козёл, специально вывернул руль и надавил на газ, чтобы окатить прохожего грязной водой и поржать! Валентин кипел злостью, сжимая в кармане дождевика рукоятку выкидного ножа. Он вспомнил рассказанный как-то на работе случай про парней, которых точно так же лихач окатил из лужи, хоть они подавали ему знаки, мол, притормози, не брызгай. Не послушал водила… Те ребята номер лихача запомнили, записали. А где-то через полгода автомобиль тот нашли… Неизвестно, кто стал тогда большим инвалидом: «тачка» или водила. Так-то вот.