Свет в глубине - Фрэнсис Хардинг

– Пейл-Соул[7], – с улыбкой поздоровался Харк, внося большое блюдо с водорослями. – Ваш завтрак.

Как и все его собратья, Пейл-Соул взял себе новое имя, когда стал священником. С каждым днем оно все больше ему шло: седые волосы, серая кожа, блеклый взгляд.

– Пора? – робко, но настойчиво спросил тот. – Сейчас?

Харк так и не понял, что имел в виду Пейл-Соул. Он даже не был уверен, что сам священник понимает, о чем спрашивает, но по собственному горькому опыту Харк знал, что лучше успокоить старика.

– Еще нет, – мягко ответил он. – Потерпите немного, ладно? Все будет хорошо.

Фраза возымела обычное успокаивающее воздействие, и Пейл-Соул принялся есть.

– Еще не время, Флинт, – согласился он.

Насколько мог понять Харк, Флинт был послушником, которого некогда знал Пейл-Соул. Как все остальные слуги Святилища, Харк носил желтое одеяние послушников, которое, как считалось, помогало священникам чувствовать себя более непринужденно.

– Верно, Пейл-Соул, – согласился Харк. – Но мы будем рады, что дождались, так ведь?

Старик ответил слабой улыбкой. Харк с облегчением выдохнул и продолжил разносить тарелки с едой для остальных священников. Он знал, кто из них любит, когда в еду добавляют нескольких лишних капель дикой мальвы, кто был слишком горд, чтобы попросить помочь ему во время трапезы, а кто из них схватит его за рукав, чтобы поведать о своих неприятностях и поделиться новыми теориями.

– Харк, ты бы лучше обслужил Мунмейд, – пробормотал один из слуг.

Харк по-прежнему оставался в самом низу иерархии слуг, хотя многие пусть неохотно, но признали его талант общаться с «трудными» священниками. Мунмейд, глубоко погрузившаяся в себя старуха-священник с ледяным взглядом, иногда воровала острые предметы и однажды пыталась ударить Клая ножом в глаз. Она не любила Харка, не доверяла ему, но по крайней мере терпела его присутствие.

Он терпеливо разрезал ее блюдо под пристальным взглядом серых глаз и перечислил все ингредиенты. Наконец она показала на выбранный кусок, и Харк медленно прожевал его, дабы показать, что он не отравлен. Таков был ежедневный ритуал, и он удовлетворил ее.

– Знаю, что вы, люди, хотите от нас, – заметила она глубоким чистым голосом и, схватив ложку, принялась за еду. Ответа не ожидалось и не требовалось.

Харк всегда мог завоевать доверие, но до сих пор ему не приходилось долго удерживать его. На Ледиз-Крейве его обычный сценарий был таким: найти мишень, разжалобить ее, добравшись до кошелька, и исчезнуть, не дожидаясь последствий. Иногда процесс затягивался. Приходилось тратить дни или даже недели, чтобы одурачить кого-то, словно жертвы были цыплятами, которых нужно откормить к празднику.

Но тут дело иное. Он никогда не тратил столько времени, чтобы изучать людей, выслушивать подробности их жизни, выманивать секреты, чтобы точно понять, как и о чем с ними следует разговаривать. В каком-то смысле это тоже было затянувшимся мошенничеством, самым длительным в его «карьере». Но, как ни странно, иногда он ловил себя на том, что наслаждается ежедневной работой. Ему нравились его успехи. Мало того, он позволил себе полюбить некоторых священников. Совсем чуть-чуть.

«И нет необходимости терзаться угрызениями совести. Им совсем не обязательно знать, почему я так внимательно слушаю их. Ведь я никому не причиняю вреда, верно?»

– Где Квест? – спросил Харк, заметив, что мягкий стул у окна пуст.

– Сегодня он опять совсем ослаб, – пробурчал другой слуга. – Все еще у себя в комнате.

– Отнесу ему завтрак, – поспешно вызвался Харк, хватая полную тарелку и чашку.

– Заодно смени повязку у него на ноге! – крикнул вслед слуга.

Комната, которую Квест делил с двумя другими священниками, была устлана и увешана коврами, чтобы было теплее. Старик лежал под грудой одеял, опираясь на кучу подушек. Квест был худым и длинноногим. Скулы и лоб были изрезаны глубокими морщинами. При виде Харка его лицо просветлело, взгляд стал внимательным и веселым. Харк с удивлением отметил, что его собственное настроение тоже улучшилось.

В отличие от других священников, Квест не ощутил себя сломленным после Катаклизма. Он зажил новой жизнью на Сайрене, где благополучно провел двадцать лет, и только когда его здоровье ухудшилось, перебрался на Нест, в Святилище.

– Вам сегодня нужна помощь? – спросил Харк, глядя на слегка подрагивавшие на покрывале руки Квеста.

– Ложка совсем меня не слушается, – сухо заметил Квест, – и я был бы очень благодарен за еще одну подушку под спину, чтобы подбородок был над тарелкой. Унизительно обляпаться едой.

Харк выполнил его просьбу. При этом Квест, слегка хмурясь, наблюдал за ним.

– Что с тобой? – неожиданно спросил старый священник.

– Вы о чем? – удивился Харк, занятый своими мыслями.

– Ты скрипишь зубами, когда тебя что-то тревожит, – пояснил Квест. – Ты довольно скрытный, но некоторые детали выдают тебя.

«Ты довольно скрытный». Квест и раньше ронял подобные реплики – мягкие намеки на то, что он заметил хитрость и неискренность Харка. Проницательность Квеста были глотком свежего воздуха, но иногда выбивали у Харка почву из-под ног. Всегда была опасность, что старик поймет, почему Харк появился в Святилище.

Харк старался откровенно не лгать Квесту, опасаясь, что умный старик почувствует это. Он не хотел портить их хрупкие отношения. Все же иногда честность была облегчением. Хотя бы иногда.

– Я прожил здесь три месяца и не знаю, что чувствую по этому поводу, – признался Харк. – По идее, я должен быть счастлив. Я провел это время с пользой. Но сейчас я ощущаю себя так, будто потерял эти три месяца. А когда думаю о том, что предстоит провести тут еще два года и девять месяцев, чувствую себя… крысой в ловушке.

– Ты привык к вольному воздуху, – сочувственно заметил Квест. – А оказался в древнем темном склепе с нами, плесневелой шелухой.

– Вовсе вы не… Я не это имел в виду!

– Я не обиделся, – улыбнулся Квест.

Горькие морщины в углах рта стали похожи на паутину, но глаза засияли синее и ярче.

– Ты молод, вот и все. Конечно, ты не хочешь оставаться запертым в этой рассыпающейся гробнице прошлого. Тут даже нет ни одного ровесника, с кем можно было поговорить, и ты вынужден выслушивать мои бредовые сказки о мертвых богах…

– Я люблю слушать о богах! – возразил Харк.

– Ты уже это говорил, – кивнул Квест. – Почему мальчик твоего возраста так интересуется ими?

Несмотря на мягкий тон, взгляд старика был холодно-испытующим. Даже пуская в ход всю свою хитрость и смекалку, Харку с трудом удавалось разговорить большинство священников на тему богов. Очевидно, они по-прежнему считали, что должны придерживаться данных ими обетов хранить тайны, и тут же становились подозрительными, стоило сформулировать вопрос слишком прямо. Квест легче других соглашался говорить о богах. Но куда клонит Харк своими наводящими вопросами, не составляло для него секрет.