Любовь под облаками - Вера Ветковская

— Хорошо, сынок, — проговорила Таня. — Познакомь нас с твоей избранницей.

...Все это Таня только сейчас отважилась рассказать Олегу, присовокупив, что знакомство с предприимчивой кандидаткой в невестки должно состояться через день. Олежка привезет Вику в Верховье.

Вика Райцына была существом не слишком корыстным в отношении материальных благ, хотя и их не сбрасывала со счетов.

Корысть ее состояла в другом. Ей хотелось славы, но не той, что достигается благодаря таланту или удаче, а той, что обеспечивается оригинальностью поведения, неординарностью поступков. Всю свою жизнь Вика находилась в предвкушении такой славы; в ее ушах постоянно звучали одинаково восхищенные голоса друзей и недоброжелателей:

— Ну, эта Вика опять отмочила! Кто еще способен отважиться на такой шаг!

И ради создания подобного впечатления у окружающих Вика была способна на все.

Когда она объявила своим однокурсникам, что выходит замуж за Вадима Григорьевича Райцына, который преподавал в училище историю кино, все дружно сказали:

— Ну, Вика, ты даешь! Ты сбрендила! Старику скоро восемьдесят!

— Семьдесят пять, — довольная произведенным эффектом, возразила Вика.

— И он уже ни на что не годен, — сказали ей мальчики.

— Мне его эротические возможности ни к чему, — хмыкнула Вика, — таких способностей вокруг хоть отбавляй, только у способных ни имени, ни ума...

— Ну, ума-то Вадим Григорьевич точно лишился, — говорили ей. — Ты ж ему в правнучки годишься!

Вадим Григорьевич действительно потерял голову, как только увидел в первом ряду аудитории рослую, румяную, белолицую Вику, кровь с молоком, что называется... Все его предыдущие жены относились именно к этому женскому типу, отличавшемуся здоровой деревенской красотой, и от каждой жены Вадим Григорьевич уходил с большими потерями, материальными и моральными, поскольку, кроме румянца и белых зубов, у этих дам обнаруживалась хорошая житейская хватка. Сначала Вадим Григорьевич откупался, снимая жен, как правило, не слишком даровитых, в своих фильмах, и они, отыграв второстепенные роли, благополучно находили себе на съемочной площадке других мужей. Потом пришлось откупиться квартирой и машиной; после того как квартира и машина были приобретены вновь и Вадим Григорьевич женился в четвертый раз, очередная русская красавица потребовала в качестве отступного шикарную дачу в поселке кинодеятелей. Но горький опыт не помешал Вадиму Григорьевичу влюбиться в Вику, и, сделав ей предложение, он сразу прикинул, что если девчонка надует его, то он сумеет разменять квартиру на Вернадского и отдаст ей новую машину, которая ему самому, после того как он уже не смог содержать водителя, не понадобится. Зато Вика быстренько выучилась на курсах и лихо раскатывала по Москве на «Таврии». Только б она не посягнула на его библиотеку, которой Вадим Григорьевич дорожил больше, чем всеми своими женами и машинами, — он собирал ее начиная с 1914 года.

Вика вполне освоилась в квартире нового мужа.

Она знала, что в мире кино он уже мало значит. Правда, его приглашают в разные комиссии и на всевозможные конкурсы молодых талантов, но исключительно из-за былых заслуг. Зато Вадим Григорьевич неутомимо писал книги по истории кино, которые выдерживали массу переизданий и, женившись на Вике, продолжал этим заниматься. Одним словом, Вике не приходилось думать о хлебе насущном.

И все же кое-что Вика потеряла, выйдя замуж за Вадима Григорьевича, а именно зрительские массы. После училища, где было столько друзей-приятелей, распределившихся в провинциальные театры, она осталась совсем одна, и теперь некому было ахнуть:

— Ну, Вика, ну дает! Такое отмочила!

У нее случались небольшие развлечения на стороне, о которых, конечно, догадывался Вадим Григорьевич, но почему-то романы эти долго не длились — Вика всегда была чрезвычайно эмоциональна и активна, слишком быстро пускала мужчин к себе в постель, а главное — в душу, слишком много откровенничала с ними, не стараясь сохранить хоть капельку загадки, над которой стоило бы поломать голову. Сверх меры докучала им звонками, а ведь многие были людьми женатыми; слишком много говорила о неземной, возвышенной любви, лежа с очередным любимым в постели и дымя сигаретой.

И тут ей подвернулся Алик, с которым Вика познакомилась в Киноцентре на просмотре американского боевика.

Вика сразу почуяла в этом наивном молодом существе благодарного зрителя и слушателя.

Алику была предложена новая версия ее замужества: Вика просто принесла себя в жертву больному, беспомощному старику, она вышла за него из жалости, хотя могла блистать в театре...

Алик влюбился в нее, тем самым поставив Вику в вожделенную драматическую ситуацию выбора.

Теперь Вика «разрывалась между долгом и любовью». На Алика обрушились те же признания, которые она выплескивала на головы былых возлюбленных, те же предложения смотреть на Большую Медведицу ровно в полночь каждый со своего балкона, та же установка думать о ней всякую минуту... Она так же, как проделывала это с другими, благоговейно подносила к губам длинную руку Алика и покрывала ее всю мелкими, быстрыми поцелуями, что буквально потрясало парня, и его потрясение передавалось самой Вике: ей действительно казалось, что она наконец обрела того единственного возлюбленного, родственную душу в этом холодном, чуждом мире... Эта игра велась на протяжении нескольких месяцев; Вике и в самом деле стало казаться, что она — жена, хранившая верность своему старому мужу, которая изо всех сил борется с нахлынувшим на нее чувством.

Они стали встречаться урывками, на квартире Алика, и Вика после отчаянной борьбы с чувством долга наконец покорно уступила домогательствам юного возлюбленного. И все это могло закончиться рутинной интрижкой, если бы Алик не предложил ей выйти за него замуж.

Теперь борьба между страстью и долгом вышла на новый виток. Вика то соглашалась развестись с мужем, чтобы выйти за Алика, то отказывалась, плакала, не жалея макияжа, говорила, что не хочет погубить молодую жизнь Алика и что она уже старая, уставшая женщина, но Алик и слышать не желал о подобной мотивировке отказа. Единственное, что срабатывало и перед чем он склонял голову, — это жалость Вики к обожавшему ее старику. И все же Алик продолжал настаивать, говорил, что не в силах делить Вику с другим, а она не сознавалась, что — на самом деле он ее ни с кем не делит — с Вадимом Григорьевичем они уже три года живут как отец с дочерью.

Вика так далеко зашла в своей игре, что сама не отдавала себе отчета, действительно ли она собирается замуж за этого студента или только морочит ему голову.

И тут, чтобы поставить все точки над i, Алик сообщил, что хочет представить ее своим родителям.

Олег Градов не мог разобраться в самом себе: виноват ли он уже перед женой, потому что Галя не выходила у него из головы, или ему только еще предстоит стать виноватым, но он был уверен в одном: мужчина не должен вести двойную жизнь. Это не по-мужски. Но пока он об этом собирался поговорить со своим сыном.