Виршевая поэзия (первая половина XVII века) - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
и того ради незапныя же смерти приемлют,
аще и многия себе грады и села обемлют.
Мы же, не судя сия, глаголем:
недобро убо ходити всем по своим волям[30].
Добро убо есть всякому дела господна творити,
да будет со Христом богом своим во веки жити.
Еще ж зли и люти тати разбойницы бывают,
а от злаго своего обычая не отставают;
и по заказании и по муках то ж творят
и сами себе смертию губят,
и паки потом живот свой нелепо скончавают
и вечных благих себе отнюд не обретают.
Подобие же тому и всякия грехотворцы творят, —
по покаянии многих своих грехов в то ж зрят,
возлюбихом бо до конца временный сей век.
О, воистинну зла и люта человеческая жестость!
От нея ж погибает божественная ревность,
к тому ж гордость.
И немилосердие когождо губит,
всяк бо грехотворец о души своей не болит,
а грехи своими аки рожцы наслаждается,
тем видимо душа его во ад низпосылается.
Аще же кто учнет о души грешней своей радети,
таковый будет всегда лице божие зрети.
Ничтож убо господь бог без покаяния оставил,
но от сложения мира святых своих преуставил.
И паки безумнаго и злаго ничто ж накажет,
токмо во аде зле и люте спостражет.
Ты же, любимче, буди делы своими благ,
и да не запнет ти общий наш враг.
И последняго своего часа до конца не забывай,
и всегда на господа бога своего с верою взирай.
И тако спасеши свою благородную душу,
и да изсядеши яко и Израиль на блаженную сушу[31].
Прочее ж — буди покровен десницею вышняго бога,
и да сподобишися от него небеснаго чертога.
Слово 2-е.
О прелестнем сем и видимом нами свете,
и о живущих нас всех человеков в Новем Завете,
и о всем нашем временнем и суетнем житии,
и о невнимании нашем, еже о вечном бытии;
и о многоработней нашей и тленней плоти,
бываем ея ради яко безсловеснии скоти;
и о окаянной нашей несытой утробе,
иже бо смеятися нам творит, видящи мертвеца в самом гробе;
а еще ж о лености нашей и презорстве к богу,
пребывали кто в нем не доспеет к небесному чертогу.
Аще и двоестрочием или речи сугубством строк слагается
и от многих вин вкратце объявляется,
и хотящим е неленостно прочитати
и всякому самому себе яко в зерцале смотрити[32],
како сей свет не дасть нам о душах своих пещися
и от прелестнаго обдержания отрещися.
Аще и кроме нас, грешных, святыми отцы изнаписано
и все наше временное сие житие изписано,
но неизлиха будет и нам, грешным, написати
и от того же божественнаго писания вкратце сказати,
и невнимание наше и презорство объявити,
и в ваша честная ушеса вложити.
Аще паки и двоестрочием счинися,
но обаче божественному писанию не возбранися.
И паки любящим е внетелне прочитати,
а нелюбящим в том нам, грешным, не зазирати,
понеже ничто же писано, кроме святых отец писания
и нашего к добрым делом невнимания.
Обаче рещи, — общая то наша чаша.
Аще изволит послушати духовная любовь ваша,
начнем же о свете сем прелестней
и о всем нашем житии телеснем.
Воистинну сей свет аки лукавая блудница,[33]
нань же зря, веселится и беземертная наша царица.[34]
Паки неложно есть лукавая блудница,
яко и мудрых сердца до гроба льстит
и паки яко некоторою уздою всех человек содержит:
не токмо младых и юных и во благоденствии живущих,
но и самыя смерти и конца себе ждущих.
Егда во образе смерти пребываем,
тогда света сего и сотворенная в нем забываем.
Егда же от сна своего возбуждаемся,
тогда световным тем осиянием возвеселяемся:
зрим, како солнце осиявает всю вселенную
и веселу, и радостиву творит плоть нашу тленную,
и паки красно и радостно нам видети своими очесы.
Зрим землю, украшаему различными цветы,
и не поминаем, яко вся та нам писана суть уметы.
Зрим, како садове цветут и различны винограды,
а не помышляем, како бы нам достигнута в небесныя ограды.
Зрим грады и домы, согражденны превелики,
а не воспоминаем, како пребывают праведных лики.
Зрим полаты и домы сограждены
превелики, светлостию и хитростию утворены,
того ради забываем самыя нашея всетворителныя вины.
Зрим некогда различное ризное украшение,
от него же бывает во уме нашем возношение.
Зрим много злата и сребра, и бисера многоценнаго,
того ради забываем камыка безценнаго[35].
Зрим многия яди и пития различныя,
и образы и зраки наличныя,
и тем сердцы своими и очесы уязвляемся,
и к вечному пребыванию не возпомянемся;
и конец естества нашего забываем
и тем от Христа своего и бога далече бываем.
Некогда и сами себя в ров погибелный пореваем,
а вечных и нестерпимых мук не помышляем и не воспоминаем.
Зрим паки доброту и красоту коегождо убо лица,
и тем уязвляются некрепкая наша сердца.
Некогда же бывает безсмертная наша вещь,
иже посылаются за таковыя грехи во огнь и пламенную пещь.
Зрим и слышим входящую в гортань нашу сладость,
и от того нам бывает чювственная радость.
Некогда же случается и блуду вход,
и тем забывается нам душевный наш исход.
Сладок убо, воистинну сладок, мудрым мудрых совет,
тако ж и прилепляющимся к настоящему сему житию зримый сей свет.
Аще кто будет и в велицей своей старости,
и тот не отлагает от себе земныя сея радости,
и мнится, яко безсмертен быти,
и мыслит во уме своем, чтоб ему во благоденьстве жити
и временныя тоя славы не отпасть,
а невесть, како приидет божия власть,
сиречь смертный и страшный и последний час,
пожнет бо много и несозрелый клас.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!